Представляю вам Розу Оздамирову, руководителя австрийского культурного общества «Позитив». В Австрию она с семьей переехала в 2004 году.
— Где вы жили до приезда в Австрию, чем занимались?
— Я жила в Грозном, окончила там филологический факультет Чечено-Ингушского пединститута и семнадцать лет преподавала в школах Грозного русский язык и литературу.
— Как вы познакомились с мужем?
— Мы познакомились в институте, где он учился на математическом факультете, а потом перевелся на спортфак. В этом году мы отмечали серебряную свадьбу.
— У вас большая семья?
— Муж и пятеро детей — три мальчика и две девочки, последних я родила уже в Австрии. Старшие сыновья учатся на автомехаников, поскольку еще в детстве много времени проводили на станции техобслуживания моего брата, и им это занятие всегда нравилось. Младший сын учится в Исламской гимназии. Старшая девочка ходит в школу во второй класс, младшая — в детском садике.
Когда малышке исполнилось три года, я пошла на языковые курсы. Если раньше я занималась только семьей — стиркой, готовкой, покупками, то на курсах я стала интересоваться новостями. Как-то прочитала в газете, что четырнадцать чеченских мальчиков забрали в полицию. И я глубоко задумалась. Мне очень важно, с кем общаются мои дети, чем занимаются в жизни, как проводят свободное время. В каждой национальности есть плохие люди. Столько лет проработав в школе, я очень хорошо понимаю, что такое хорошо и что такое плохо.
— Что явилось причиной вашей эмиграции в Австрию?
— У нас во время войны 1996 года сгорел дом, за который мы так и не получили компенсацию. Мы жили тогда с сыновьями в вагончике. Во вторую войну сгорела квартира, и мы впятером жили в детском саду, отсиживались в подвале. Мой второй сын родился с отитом — у него текли глаза и уши. Больницы тогда не работали, ему выписывали антибиотики через Красный Крест, и в конце концов в восемь лет он стал плохо слышать, у него деформировалась речь, один глаз стал видеть только на 10 %. Мне сказали, что, если делать операцию в Москве, есть риск задеть костный мозг. Тогда у меня уже не было родителей, брата убили во время военных действий, не было квартиры. Мужа из профилактических соображений время от времени забирали на проверку. У него пуля в спине (просто выстрелили из проезжающей колонны автомобилей). Он весил тогда всего 40 кг, и у него был букет болезней. Младшему сыну исполнилось семь месяцев, а я была вынуждена работать. У меня есть фотография, где мой сын в два года стоит с найденной игрушкой — гранатометом. Вот тогда мы решились уехать. Конечно, я благодарна австрийскому правительству за то, что нас приняли и нам помогли. Сыну сделали операции: сначала на правом ухе, а на следующий год — на левом. Сразу стала восстанавливаться речь. К сожалению, глаз лечить было поздно.
— Вы, наверное, до сих пор вспоминаете это ужасное время?
— Все время думала о том, что видела, переживала. Было очень больно. Сейчас я восстанавливаюсь. Бог дал жизнь, чтобы жить, а не отбирать ее у других.
Когда мы уезжали, в Грозном все было стерто с лица земли, ничего не осталось от детства. Я очень радуюсь, что люди приходят в себя, что у них есть желание жить, что Грозный отстраивается, что подняли зарплаты и премиальные.
— Вы пытались устроиться в Австрии на работу?
— На Бирже труда я заполнила анкету, написала, что я учитель русского языка. Но мне предлагали черную работу. В декабре я хотела открыть частную школу и пошла на Биржу труда посоветоваться. Мне сказали, что в этом случае срежут все социальные выплаты. Я пошла к служащей АМС, которая говорила по-армянски и по-русски. Она помогает с курсами, с работой. Я ей объяснила, что преподавание — смысл моей жизни. Она посоветовала оформить общественную организацию.
— Так вы зарегистрировали общественную организацию?
— Да, мы пошли в полицию, финансовое министерство и зарегистрировали общественную организацию. Называется «Культурное общество „Позитив”» — это когда австрийская сторона выносит позитивное решение о предоставлении убежища, и тогда уже можно жить спокойно.
Как-то на свадьбе женщины обсуждали, что это позор, когда ребята не знают свой язык. Им хотелось, чтобы ребята были заняты, чтобы они учили русский. Родителей беспокоит, что ребенок говорит по-немецки и не знает родных языков — чеченского и русского. А у родителей теплится мысль, что когда-нибудь они вернутся на родину. Тогда я написала объявление для чеченских детей. И пошло-поехало… С февраля я была вынуждена начать работу, так как было много желающих. Я работаю бесплатно, а оплату за занятия отправляю на нужды общественной организации. Родительский комитет контролирует финансовые траты.
— А на что вы потратили первые поступления?
— Первые деньги я потратила на музыкальные инструменты, микрофоны и колонки. Мой муж когда-то танцевал в ансамбле «Вайнах», был ведущим на праздниках, он играет на многих музыкальных инструментах.
И мы ожили! Мы видим глаза детей, их радость и желание учиться. Детство должно быть детством! В детстве надо радоваться, надо устраивать для детей праздники.
И мы устроили праздник. А еще мы организовали для ребят экскурсию по Вене с русскоязычным гидом.
Мы действительно ожили. Живем как прежде — с учениками. Мой брат помогал всем во время войны, а я хочу помочь нашим ребятам и научить их не быть несправедливыми к другим. Люди должны дружить друг с другом.
Беседовала Ирина Мучкина
