В сочинениях В. И. Ленина фамилия Стаховичей встречается не раз. Он якобы однажды сказал, что «при таких помещиках и революции не нужно». Стаховичи – дворянский род, известный в России с XVII века, с того времени, когда польский шляхтич Федор Стахович вышел на русскую службу. Это его сыну Андрею Петр I, узнав об избрании гетмана, сказал: «А гетманом следовало быть тебе».
17 год XX века поставил точку в русской истории дворянского рода Стаховичей. Алексей Михайлович Стахович – четвертое поколение Стаховичей – родился в Швеции. Его брат Михаил и сестра Надежда – в Италии. Детство прошло в Зальцбурге, в доме их родственника графа Пашкова.
Михаил: Это все принадлежало Пашкову, и здесь мы играли, здесь катались на лыжах. Первые наши попытки на салазках, с русской няней, я все это очень хорошо помню. Мне часто это снится. Мне сейчас 77 лет, и я до сих пор все это еще очень хорошо помню…
Михаил Михайлович в отличной форме. Любовь к большому теннису у него с юношеских лет. Преподавал этот вид спорта в Европе и США.
Надежда Михайловна в прошлом – балерина. Училась танцу у знаменитой Матильды Кшесинской в Париже. Позже сама открыла школу балета.
Алексей Михайлович – глубоко религиозный человек, православный. Всю свою жизнь он посвятил педагогической деятельности, перевел на немецкий язык многие русские песни.
Несколько раз в год Стаховичи собираются вместе в доме у Надежды Михайловны. Многие из вещей – прошлого века, когда одна из ветвей рода Стаховичей обосновалась в Елецком уезде Орловской губернии. Жили в селе Пальня, и немало сделали для становления здешнего конного завода, благодаря которому весь мир узнал об орловских рысаках. Здесь не раз бывал Лев Толстой. Основой его рассказа «Холстомер» стал сюжет повести Михаила Стаховича-старшего.
Михаил: Наш прадед передал этот сценарий о лошади Льву Толстому. И он 15 лет спустя написал рассказ «Холстомер». А на титульном листе тому в подтверждение написал: «Сюжет этот был задуман М. А. Стаховичем, автором «Ночного» и «Наездников», и передан автору А. А. Стаховичем. Л. Н. Толстой».
Писателя связывала со Стаховичами более чем полувековая дружба. Образ этой семьи угадывается в повести «Детство», романе «Война и мир». Говоря об имении Безухова под Ельцом, Лев Толстой во многом описывает палинский дом Стаховичей.
Михаил: Когда Лев Николаевич Толстой кончил писать «Власть тьмы», то он захотел узнать, как эта пьеса повлияет на его крестьян. И он позвал нашего прадеда.
Александр – прадед зальцбургских Стаховичей – был крупным помещиком, коннозаводчиком и страстно любил театр, считался великолепным чтецом.
Михаил: Прадед прочел это, и в конце, когда он закончил чтение, Лев Николаевич спросил крестьян: «Как вам это понравилось?» – «Очень, очень хорошо» – «А что вам больше всего понравилось?» – «Это сцена пьяного крестьянина». Наш прадед, когда читал им, менял свой голос, хохотал, играл пьяного. Тогда Лев Николаевич рассердился на нашего прадеда, сказал: «Это типично для тебя, ты теперь все испортил. Они не поняли главного смысла пьесы. Они только смеялись, потому что ты так хорошо изображал пьяного».
Дом Надежды Михайловны, где собираются Стаховичи, – в предгорьях австрийских Альп. До Орловской губернии более двух тысяч километров, но Родиной для них всегда оставалась Россия.
Михаил: Мы дети эмигрантов, родились за границей. Я и Надя родились уже в Италии. Алексей – в Швеции. Но мы не потеряли чувства Родины. Россия – наша Родина. Наш отец, это было в 1926–1928 гг., нам иногда читал вечером из русской литературы, и я всегда хотел все, что читал отец, каждое слово, понять.
Любовь к русской литературе Михаил Михайлович сохранил с детства. А прочитанное в юности стихотворение Пушкина «Воспоминание» запало в душу на всю жизнь.
Михаил:
Когда для смертного умолкнет шумный день
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
Алексей: Так как у нас ведь в Зальцбурге православной церкви не было, я также помню, как отец нам читал по воскресеньям Евангелие. Для меня вот это чтение Святого Евангелия отцом заложило фундамент православия.
В 1992 году Алексей Михайлович во главе международного Красного креста побывал в России. Этой организации он отдал немало энергии и врожденного трудолюбия, что даже было отмечено бывшими коммунистами. (Ему вручили диплом – прим. редакции.)
Алексей: Мы непосредственно сотрудничали сначала с советским, а потом с российским Красным крестом. И во главе сначала советского, а потом российского Красного креста были, конечно, знатные коммунисты. Потом, когда приближался конец моей деятельности, меня вызвал президент русского Красного креста, наградил меня орденами и потом сказал то, что меня очень тронуло: «Вы научили нас работать. И в вашем лице мы поняли, что мы потеряли в 1917 году».
Россия теряла не только людей, но и свою историю, переписывая ее на новый лад. Михаил Михайлович вспоминает, как много лет назад на одном из приемов во Франции высокопоставленный партийный функционер из Советского Союза не захотел подать ему руки, считая его родственником предателя Стаховича из «Молодой гвардии». О существовании иных Стаховичей на Руси он не ведал, потому что после 1917 года древнюю фамилию русских дворян забыли. Но хорошо помнили другую – из романа Фадеева.
Надежда: Когда я была маленькой девочкой, ну совсем маленькой еще, я все время думала о том, чтобы выйти замуж за русского. Где мне в Зальцбурге найти русского мужа? Я обратилась к своей матери: «Как же мне быть? Я же не могу жить с каким-то австрийцем!» И она сказал: «Не беспокойся, я с тобой поеду в Париж. В Париже много русских, и там я тебе найду русского мужа». Но потом я уже сама, когда была взрослой, нашла себе в Вене русского мужа, но, к сожалению, этот брак не был счастливым. Может быть, потому что я слишком сильно хотела русского. А потом мой второй муж, отец моей дочери Ольги, был австрийцем. И очень странно: мои дети от русского мужа – они теперь живут в Америке – почти не говорят по-русски, а Ольга, моя дочь, которая от австрийского мужа, она русская, говорит по-русски и учит своих девочек (дочерей) говорить по-русски. Мы все православные, мой второй муж перешел в православие. Я всю свою жизнь страдала тем, что я хотела быть русской, именно русской, а не австрийкой или кем-то еще.
Алексей, муж Ольги, родился в Германии. У отца – эстонские корни, у матери – казацкие. О России знает не только со слов Стаховичей.
Алексей: Я работал в России и видел картину этой страны. Мои дядя и тетя не представляют себе той России, которую я встречал ежедневно. С моей женой мы познакомились в Мюнхене на съезде молодежи. Мне было 15 лет, и я сразу влюбился, а Ольга – нет. Спустя 10 лет мы вновь встретились. И теперь уже она влюбилась. Я решил взять судьбу в свои руки, и мы поженились. И вот итог – четверо детей.
17 год XX века поставил точку в русской истории дворянского рода Стаховичей. Алексей Михайлович Стахович – четвертое поколение Стаховичей – родился в Швеции. Его брат Михаил и сестра Надежда – в Италии. Детство прошло в Зальцбурге, в доме их родственника графа Пашкова.
Михаил: Это все принадлежало Пашкову, и здесь мы играли, здесь катались на лыжах. Первые наши попытки на салазках, с русской няней, я все это очень хорошо помню. Мне часто это снится. Мне сейчас 77 лет, и я до сих пор все это еще очень хорошо помню…
Михаил Михайлович в отличной форме. Любовь к большому теннису у него с юношеских лет. Преподавал этот вид спорта в Европе и США.
Надежда Михайловна в прошлом – балерина. Училась танцу у знаменитой Матильды Кшесинской в Париже. Позже сама открыла школу балета.
Алексей Михайлович – глубоко религиозный человек, православный. Всю свою жизнь он посвятил педагогической деятельности, перевел на немецкий язык многие русские песни.
Несколько раз в год Стаховичи собираются вместе в доме у Надежды Михайловны. Многие из вещей – прошлого века, когда одна из ветвей рода Стаховичей обосновалась в Елецком уезде Орловской губернии. Жили в селе Пальня, и немало сделали для становления здешнего конного завода, благодаря которому весь мир узнал об орловских рысаках. Здесь не раз бывал Лев Толстой. Основой его рассказа «Холстомер» стал сюжет повести Михаила Стаховича-старшего.
Михаил: Наш прадед передал этот сценарий о лошади Льву Толстому. И он 15 лет спустя написал рассказ «Холстомер». А на титульном листе тому в подтверждение написал: «Сюжет этот был задуман М. А. Стаховичем, автором «Ночного» и «Наездников», и передан автору А. А. Стаховичем. Л. Н. Толстой».
Писателя связывала со Стаховичами более чем полувековая дружба. Образ этой семьи угадывается в повести «Детство», романе «Война и мир». Говоря об имении Безухова под Ельцом, Лев Толстой во многом описывает палинский дом Стаховичей.
Михаил: Когда Лев Николаевич Толстой кончил писать «Власть тьмы», то он захотел узнать, как эта пьеса повлияет на его крестьян. И он позвал нашего прадеда.
Александр – прадед зальцбургских Стаховичей – был крупным помещиком, коннозаводчиком и страстно любил театр, считался великолепным чтецом.
Михаил: Прадед прочел это, и в конце, когда он закончил чтение, Лев Николаевич спросил крестьян: «Как вам это понравилось?» – «Очень, очень хорошо» – «А что вам больше всего понравилось?» – «Это сцена пьяного крестьянина». Наш прадед, когда читал им, менял свой голос, хохотал, играл пьяного. Тогда Лев Николаевич рассердился на нашего прадеда, сказал: «Это типично для тебя, ты теперь все испортил. Они не поняли главного смысла пьесы. Они только смеялись, потому что ты так хорошо изображал пьяного».
Дом Надежды Михайловны, где собираются Стаховичи, – в предгорьях австрийских Альп. До Орловской губернии более двух тысяч километров, но Родиной для них всегда оставалась Россия.
Михаил: Мы дети эмигрантов, родились за границей. Я и Надя родились уже в Италии. Алексей – в Швеции. Но мы не потеряли чувства Родины. Россия – наша Родина. Наш отец, это было в 1926–1928 гг., нам иногда читал вечером из русской литературы, и я всегда хотел все, что читал отец, каждое слово, понять.
Любовь к русской литературе Михаил Михайлович сохранил с детства. А прочитанное в юности стихотворение Пушкина «Воспоминание» запало в душу на всю жизнь.
Михаил:
Когда для смертного умолкнет шумный день
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
Алексей: Так как у нас ведь в Зальцбурге православной церкви не было, я также помню, как отец нам читал по воскресеньям Евангелие. Для меня вот это чтение Святого Евангелия отцом заложило фундамент православия.
В 1992 году Алексей Михайлович во главе международного Красного креста побывал в России. Этой организации он отдал немало энергии и врожденного трудолюбия, что даже было отмечено бывшими коммунистами. (Ему вручили диплом – прим. редакции.)
Алексей: Мы непосредственно сотрудничали сначала с советским, а потом с российским Красным крестом. И во главе сначала советского, а потом российского Красного креста были, конечно, знатные коммунисты. Потом, когда приближался конец моей деятельности, меня вызвал президент русского Красного креста, наградил меня орденами и потом сказал то, что меня очень тронуло: «Вы научили нас работать. И в вашем лице мы поняли, что мы потеряли в 1917 году».
Россия теряла не только людей, но и свою историю, переписывая ее на новый лад. Михаил Михайлович вспоминает, как много лет назад на одном из приемов во Франции высокопоставленный партийный функционер из Советского Союза не захотел подать ему руки, считая его родственником предателя Стаховича из «Молодой гвардии». О существовании иных Стаховичей на Руси он не ведал, потому что после 1917 года древнюю фамилию русских дворян забыли. Но хорошо помнили другую – из романа Фадеева.
Надежда: Когда я была маленькой девочкой, ну совсем маленькой еще, я все время думала о том, чтобы выйти замуж за русского. Где мне в Зальцбурге найти русского мужа? Я обратилась к своей матери: «Как же мне быть? Я же не могу жить с каким-то австрийцем!» И она сказал: «Не беспокойся, я с тобой поеду в Париж. В Париже много русских, и там я тебе найду русского мужа». Но потом я уже сама, когда была взрослой, нашла себе в Вене русского мужа, но, к сожалению, этот брак не был счастливым. Может быть, потому что я слишком сильно хотела русского. А потом мой второй муж, отец моей дочери Ольги, был австрийцем. И очень странно: мои дети от русского мужа – они теперь живут в Америке – почти не говорят по-русски, а Ольга, моя дочь, которая от австрийского мужа, она русская, говорит по-русски и учит своих девочек (дочерей) говорить по-русски. Мы все православные, мой второй муж перешел в православие. Я всю свою жизнь страдала тем, что я хотела быть русской, именно русской, а не австрийкой или кем-то еще.
Алексей, муж Ольги, родился в Германии. У отца – эстонские корни, у матери – казацкие. О России знает не только со слов Стаховичей.
Алексей: Я работал в России и видел картину этой страны. Мои дядя и тетя не представляют себе той России, которую я встречал ежедневно. С моей женой мы познакомились в Мюнхене на съезде молодежи. Мне было 15 лет, и я сразу влюбился, а Ольга – нет. Спустя 10 лет мы вновь встретились. И теперь уже она влюбилась. Я решил взять судьбу в свои руки, и мы поженились. И вот итог – четверо детей.
Александр Овшаров
