— Я родилась в 1946 году в г. Горьком. Жила с мамой, бабушкой, дедушкой и тетей в общей квартире в самом центре города. У нас была одна большая комната, разделенная фанерной перегородкой на 4 части. В самой задней с трудом умещались железная печка-буржуйка и широкая кровать, на которой спали мы с мамой, в следующей обитала мамина младшая сестра, в передней, проходной, 1/3 которой занимала русская печь, жили бабушка и дедушка. Узкая прихожая служила кухней, в которой в тазу мыли посуду и куда выходила дверца печи, где бабушка пекла пироги и варила кашу. Мой дедушка, убежденный коммунист, рабочий папиросной фабрики в Витебске, в молодости был послан народным судьей аж в Бухару. Там и родилась моя мама, которую увезли в Горький в возрасте двух недель. Дед в Горьком также был народным судьей, потом председателем областного суда, председателем трибунала, председателем Горьковской областной коллегии адвокатов. Он был достаточно известным адвокатом, так и не получив высшего образования. Бабушка же, которая, будучи богатой купеческой дочкой, против воли родителей вышла замуж за простого рабочего, тоже стала адвокатом и в 43 года, уже имея трехлетнюю внучку, то есть меня, окончила заочный юридический институт.
Дедушка с бабушкой прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Мама моя пошла по стопам родителей, получила юридическое образование и ровно 50 лет, день в день, проработала в одном месте — в Горьковской областной коллегии адвокатов. Сейчас она на пенсии и живет в Нижнем Новгороде.
Из детства помню нашу квартиру, в которой жило восемь семей — в общей сложности 40 человек. У нас была одна темная кухня, где в раковине с двумя кранами все мы умывались, и один туалет с протекающим потолком — приходилось ходить туда с зонтиком. (Из этой квартиры в отдельную мы переехали, когда я пошла в одиннадцатый класс.) Помню запах замороженного белья, тающего на веревке у печки и походы за дровами в сарай на заднем дворе. Помню чувство ожидания, когда открывали диван и из его чрева доставали вещи при смене сезона. Самым приятным был момент отдирания бумаги, которой заклеивали балкон на зиму. Вообще балкон, выходивший на центральную улицу Свердлова, которую все называли Бродвеем, занимает особое место в моей жизни: на нем мы играли в детстве, на нем знакомились с ребятами в юности. Мы жили прямо напротив драматического театра. Я там буквально дневала и ночевала — если меня не находили во дворе или на улице, искали в драмтеатре. Там все меня знали и пропускали бесплатно. Сидя на принесенной с собой диванной подушке прямо на лестнице галерки, я пересмотрела все местные постановки и все спектакли гастролирующих коллективов.
— Какое у вас образование, где вы работали?
— Я окончила Горьковский инъяз, получив специальность преподавателя французского и немецкого языков. Будучи студенткой, работала освобожденным председателем профкома института. Город наш тогда был закрытым, специалистов по иностранным языкам выпускали много, а работать им было негде. Год вела на четвертом курсе своего института практику, преподавала историю французского языка и лексикологию, сдавала кандидатский минимум. Потом мой муж тоже пошел работать в инъяз, и, чтобы мы «не разводили семейственность», одному из нас предложили уйти. Ушла я. После этого мне пришлось поработать и в школе, и в студенческом клубе, и в библиотеке, и я привыкла рассматривать свое образование как просто высшее гуманитарное и не стремилась обязательно работать по специальности. Мы дважды были за границей -в Египте и в Индии, а когда вернулись, переехали в Москву, где моему мужу предложили работу в Гостелерадио в новой редакции вещания на США и Англию.
В Москве меня взяли переводчиком в бюро обслуживания крупной интуристовской гостиницы «Севастополь», но вскоре избрали освобожденным председателем профкома, и я проработала в этом качестве много лет. Когда нашего директора направили поднимать гостиничный комплекс «Космос», он предложил мне место заместителя. Я отвечала за всю гостиницу — 3,5 тысячи иностранных гостей в день, более тысячи подчиненных.
— Расскажите о вашей семье
— Я замужем уже 31 год. Мой муж работает в одной из международных организаций продюсером документального кино. У нас двое взрослых детей. Сын всегда мечтал о специальности программиста, окончил университет Беркли в Сан-Франциско и работает там в компьютерной фирме. Дочке еще год до окончания венского филиала американского университета «Вебстер».
— Как вы пришли к идее создать журнал на русском языке?
— Мы живем в Австрии уже четырнадцатый год. Когда международные чиновники считались совсотрудниками и сдавали большую часть своей зарплаты, их женам разрешалось трудиться только в государственных учреждениях. Мне пришлось тогда поработать и товароведом в представительском магазине, и библиотекарем в Культурном центре.
Потом меня пригласили на работу координатором в протокольный отдел фирмы «Нордекс», сотрудничавшей с СНГ. Я попала туда в самый ее расцвет, когда в день приезжало до 50 человек, вплоть до самых высоких лиц республик. Их надо было на самом высшем уровне встретить, расселить, накормить, обслужить и проводить, а коллегам-соотечественникам -найти квартиры, обставить их, организовать все необходимое для жизни.
Получив хорошие уроки и практику в самых разных вопросах австрийской жизни, я решила, что пора мне становиться самостоятельной, и в 1992 году организовала свою фирму «Русское сервис-бюро». Встал вопрос о рекламе — делать ее на немецком языке в местных газетах не имело смысла, а ничего русского в то время вообще не было. Значит, надо было организовать. Сначала я хотела издавать дешевую информационную газету, но подвел характер перфекциониста: если печатать, то красиво, если офис — то в самом центре…
— Одна наша знакомая утверждает, что вы получили от Лужкова 1,5 миллиона шиллингов на развитие журнала.
— Это было бы здорово, но такое, увы, может присниться только во сне.
— Как вы реагируете, когда про вас пишут гадости и небылицы?
— Представьте себе, что вы ходите домой мимо участка, на котором привязан злобный цепной пес, яростно облаивающий все движущееся. Вы что, будете на него в ответ тоже лаять или пойдете разбираться с хозяевами? Уверена, что вы просто станете ходить по другой стороне улицы. Вот так я и делаю. Я кстати, и сплетен о себе никогда не слушаю — берегу свои нервы.
— Из каких побуждений вы издаете журнал?
— Наверное, больше из альтруистических. Зарабатывать журналом было бы можно, если бы всерьез заниматься рекламой и маркетингом. Но на это, к сожалению, уже не хватает ни сил, ни времени. Я человек общественный и всю жизнь помогала людям. Я чувствую по откликам, что журнал нужен, и это приносит мне радость. И вообще, это так интересно — расскапывать что-то новое и любопытное!
— Вы пишете в основном об Австрии. Уже 5 лет. Неужели вы не испытываете дефицита редакционных материалов?
— Когда мы начинали делать журнал с Аллой Денисовой, она меня уговаривала выпускать его один раз в два или три месяца — беспокоилась, что материалов не хватит. Оказалось, как это ни странно, что чем дольше мы делаем журнал, тем больше пополняется редакционная папка. О нас уже многие знают, и если кто-то встречает что-либо интересное по нашей тематике, обязательно сообщает нам.
— Вы платите авторам?
— По-разному, но сначала стараюсь присмотреться.
— С вами сотрудничают профессиональные журналисты?
— Мы предпочитаем работать с непрофессиональными авторами — у них идеи интересные, свежие. Возьмите, например, очерки профессора Александра Алексеевича Зиничева. История — увлечение всей его жизни, а вообще-то он работал руководителем крупнейшего конструкторского бюро.
— Австрийское государство оказывает помощь печатным изданиям. Получаете ли вы субсидии?
— К сожалению, нет. Во-первых, из-за того, что владелец (то есть я) не является австрийским гражданином, во-вторых, из-за того, что большую часть журналов мы раздаем бесплатно, чтобы работала реклама, за счет которой мы и оплачиваем типографию, аренду помещения и пр.
— Имеет ли ваше издание какое-либо отношение к Российскому государству?
— «Новый Венский журнал», так же как и «Русское сервис-бюро», — это частные чисто австрийские фирмы, но я-то гражданка России!
— Как вы чувствуете себя в Австрии?
— Как человек, находящийся в длительной заграничной командировке. Это могла бы быть не Австрия, а любая другая страна. Конечно, здесь мне комфортнее, чем в жарком влажном климате Индии или в стране, где говорят на незнакомом мне языке. Но все равно, когда командировка закончится, мне хотелось бы вернуться домой в Москву.
