РОССИЯ. ПАВЛОВСК
Иоганн-младший добросовестно исполнял свои «королевские» обязанности и в Вене (где играл при дворе, на светских балах и в общедоступных танцевальных залах – буквально повсюду), и на бесконечных гастролях.
Через семь лет такой жизни он почувствовал себя настолько измотанным, что вынужден был бросить все и сбежать в Гаштайн, на воды. Там его посетил русский господин в расшитом золотом мундире, представился директором Царскосельской железной дороги и сказал, что давно гоняется за Штраусом по городам и весям, да все никак не может его застать. А между тем у него к Иоганну деловое предложение: место постоянного дирижера летних концертов в Павловском вокзале с окладом 22 тысячи рублей за сезон.
Это была огромная сумма! К тому же эти деньги предлагались за работу в одном месте, что измотавшемуся Штраусу представлялось особенно привлекательным.
Концертно-танцевальный зал при Павловском вокзале был устроен для завлечения публики в Павловск: бывшую резиденцию Павла I его сын, император Николай, задумал превратить в место загородных прогулок петербуржцев. Правда, до того, как там водворился Штраус, затея с вокзальными концертами была не слишком успешной. Но теперь… Публика наводняла концертную площадку с утра до вечера и готова была прихватить еще и ночь. Иной раз Штраус прерывал игру на середине музыкальной фразы, заслышав звонок на последний вечерний поезд из Павловска. Но бывало, и это не помогало: последний поезд уходил пустым, а публика несмолкающими аплодисментами вынуждала маэстро продолжить концерт.
Так продолжалось десять лет подряд, сезон за сезоном. Со временем Штраус стал легко откликаться на Ивана Страуса (павловские мужички поступили с ним так же, как поступали со всеми обрусевшими немцами: переименовали на русский манер).
Русской публике Штраус не надоедал, напротив: поклонников от сезона к сезону у него только прибавлялось. Да и поклонниц тоже (в газетах не без оснований появилась карикатура: Штраус в окружении сердечек в кринолинах). Случались и интрижки. Но воображение сентиментального австрийца неизменно волновала таинственная поклонница, присылавшая ему после каждого концерта по букету белых роз с запиской «Мэтру Жану в знак восхищения от незнакомки».
Он не мог узнать, кто она, два года. И вот, наконец, ему представили Ольгу Васильевну Смирницкую, дочь отставного подполковника, помещика средней руки, снимавшего в Павловске дачу. В тот же день она шепнула ему: «Завтра вы получите от вашей незнакомки не белые, а красные розы, мэтр Жан». Лукаво усмехнулась и убежала прочь. Ольга не была красавицей, зато – очаровательно юна и, что называется, интересна. Она любила музыку до болезненной страстности, сама сочиняла романсы на стихи Пушкина и Лермонтова. Девушка говорила, что находит в музыке утешение после трагической гибели брата, застрелившегося из-за карточных долгов. Словом, Ольга затронула самые нежные струны в сердце Штрауса.
Они стали переписываться. В парке неподалеку от ее дачи росло старое дерево, в дупле которого удобно было оставлять друг другу записки. Самому Иоганну Ольга к дуплу приближаться не велела – он посылал туда своего музыканта Лейброка. Как-то раз, когда Штрауса позвали в Царское Село играть на балу императрицы, Лейброк принес ему на вокзал найденную в дупле коробку конфет, в ней – письмо. (С тех пор они стали называть свои письма друг другу «конфетами».) Штраус отвечал самым страстным образом: «В поезде я пытался воспользоваться светом вагонных фонарей, но мне удалось прочесть немногое. Ты пишешь так мелко, а в вагоне было так темно! Естественно, что, придя во дворец, я в первую очередь прочел твои письма. Конечно, я начал думать о тебе и забыл обо всем окружающем. Мимо меня, вероятно, прошли все царскосельские дамы раньше, чем шорох их платьев и прикосновение шелка и бархата вернули меня из царства грез.
Только в три часа я смог вырваться и вернуться домой. Я был неописуемо счастлив, найдя Лейброка у себя, так как с ним я могу говорить о тебе. Мы до пяти часов были во власти одной темы – ˝Ольга˝».
Встречи были редки, и это сводило Штрауса с ума. «Ангел Ольга, то, что я сегодня выстрадал, никто не может себе представить. Ожидая в лихорадочном возбуждении у твоего окна с половины второго до пяти часов, я заслужил себе место в раю. Моя страсть, моя боль неописуемы. И я даже не видел тебя».
На зиму Штраус уезжал в Вену, но и там ни на минуту не забывал о своей возлюбленной. Находил утешение в том, что наигрывал на фортепьяно ее простенькие, любительские романсы… В Вене быстро прознали о его русской любви и поддразнивали Иоганна, постоянно и под разными предлогами вплетая в разговор имя Ольги.Но он только рад был говорить о ней со всем светом! В Петербурге о его романе тоже много судачили. Похоже, единственными людьми, не догадывавшимися ни о чем, были родители Ольги. А между тем именно от них зависело его счастье…
И вот, приехав следующей весной в Павловск, Штраус, наконец, решился поговорить с матерью Ольги. Последствия оказались катастрофическими!
«Моя надежда исчезла. Ты бы слышала, как она говорила о тебе – своем собственном ребенке! Она называет все случившееся интрижкой с твоей стороны, только ролью, разыгранной тобой, твоей очередной выдумкой. Да, она была не только неделикатной, но и поистине бессердечной. Она потребовала у меня твои письма. Я ответил, что, пока жив, я буду свято хранить их и они уйдут в могилу вместе со мной.
На это она не нашла ничего лучшего, как бросить мне: ˝У Вас настолько слабое здоровье, что Вы можете умереть в любую минуту, так что эти письма необходимо непременно вернуть˝».
Он не стал писать о том, что госпожа Смирницкая, кроме прочего, сообщила ему и о двух итальянских тенорах, в которых Ольга влюблялась до знакомства со Штраусом и которым слала букеты белых роз. Штраус не поверил этой неприятной женщине, считавшей его неподходящим женихом для своей дочери – потому что он артист, потому что не дворянин…
Он еще на что-то надеялся. Уговорить Ольгиного отца. А может, склонить возлюбленную к побегу… Тем временем все шло по-прежнему. Он день за днем оставлял для Ольги записки в дупле; уезжая на зиму в Вену, тосковал; весной снова мчался в Павловск, полный надежд…
Так продолжалось до тех пор, пока Ольга не написала ему: «Любимый Жан, не проклинай меня. Уже две недели, как я стала невестой. Восхитительные часы, которые мне было предназначено провести с тобой, великим музыкантом, никогда не исчезнут из моей памяти». Ее женихом стал красавец-офицер Александр Степанович Лозинский. (Поженившись, они стали родителями четверых сыновей, прожили вместе долгие 60 лет и умерли с разницей в восемь дней.) Штраус переживал измену любимой очень болезненно. Павловский контракт сделался для него теперь мукой, каторгой. Впрочем, маэстро нашел способ, отработав положенное, его не продлевать, ничего при этом не теряя…
СЕМЕЙНАЯ ФИРМА
Еще в 1853 году на семейном совете было решено, что Иоганн не может разорваться между гастролями, сочинительством и выступлениями в Вене. А поскольку без волшебного слова «Штраус» оркестр, доставшийся ему после отца, терял для публики всю свою ценность и очарование, то Иоганна должен время от времени подменять брат Йозеф. Тот совершенно не собирался делаться музыкантом – но выбора не оставалось. С тех пор на афишах писали просто «Штраус», без имени, и публика зачастую не знала, кого именно из братьев она будет слушать этим вечером. Да и не слишком старалась узнать: Йозеф тоже был очень талантливым скрипачом и дирижером и тоже писал вальсы, по стилю похожие на те, что сочинял брат. С тех пор как Иоганн стал по полгода проводить в России, работы у Йозефа прибавилось. Он был слаб здоровьем и в конце концов переутомился.
Тогда на помощь пришел еще и младший брат, Эдуард. Он тоже дирижировал, играл на скрипке и сочинял вальсы. Эдуард нравился публике еще и потому, что был чрезвычайно красив, и Иоганн теперь иной раз шутил, представляясь «старшим братом того самого красавца Штрауса».
Со временем, когда личный интерес к Павловску был утерян, Иоганн стал отправлять туда Йозефа. В одну из таких поездок музыканты по дороге взбунтовались, Йозеф наспех набрал новых. Дело кончилось трагически. На репетиции оркестр сбился с ритма и с Йозефом случился обморок. Он упал с эстрады в зал, очень неудачно. Его едва довезли до Вены, где он умер от сотрясения мозга. Вскоре и Эдуард покинул «семейную фирму Штраусов, торговцев музыкой оптом и в розницу», – ему показалось, что Иоганн приписал себе кое-что из произведений покойного брата…
С досады Иоганн на время забросил вальсы и взялся за сочинение оперетт. Его натолкнула на эту мысль жена, отлично знавшая мир венских музыкальных театров. Ведь к этому времени Иоганн был женат, причем счастливо.
ТРИЖДЫ МУЖ
После разрыва с Ольгой Штраус остро, но довольно быстро переболел недугом любовного разочарования и ударился в разгул. Кроме мимолетных похождений, у него было одновременно четырнадцать практически официальных невест, каждая из которых надеялась, что маэстро в конце концов предпочтет ее. Но женился он, как это всегда и бывает в таких случаях, на неожиданно подвернувшейся пятнадцатой – на той, о которой, казалось, менее всего стоило думать как о невесте…
Стареющая оперная певица Генриетта Треффц была старше Иоганна на семь лет, имела семерых детей от разных отцов и славилась своими многочисленными романами.
В последние два года она жила на правах хозяйки дома во дворце барона Тодеско, от которого имела двух дочерей. Там, на званом вечере у барона, Штраус с ней и познакомился. Барон не стал противиться и не только отпустил Генриетту, но и дал ей богатое приданое. Все складывалось наилучшим образом. Молодожены приобрели изящный особняк близ Шёнбруннского парка и поселились там вдвоем (младших детей Генриетта оставила с отцом, а старшие уже имели собственные семьи). С тех пор былая пожирательница сердец сделалась верной и заботливой женой, а также импресарио своего знаменитого мужа.
Генриетта учла его привычку писать музыку, переходя из комнаты в комнату, и повсюду расставила письменные столы. С утра и до четырех часов дня Иоганн сочинял, а потом, до концерта, ехал гулять в парк. У дома его поджидал один и тот же извозчик, верный поклонник всех четверых Штраусов: по дороге он с большим мастерством насвистывал их вальсы.
Генриетта редко составляла мужу компанию: она порхала по светским гостиным, устраивая Иоганну заказы. Именно так был решен вопрос с «Летучей мышью» – опереттой, открывшей новую грань таланта Штрауса.
Эта идиллия продолжалась 16 лет – самых счастливых и спокойных в жизни Иоганна. И вот однажды в 1878 году он вернулся домой с прогулки и нашел Генриетту бездыханной на полу. Она сжимала в руке письмо от одного из своих сыновей – неслыханно грубое и наглое. Оказывается, все это время молодой бездельник шантажировал мать, вымогая у нее деньги, а она даже не решалась поделиться своими переживаниями с мужем…
Все-таки характеру Штрауса была присуща поразительная черта: он очень быстро отходил от потрясений и переключался на что-то новое. Казалось, он не переживет смерти Генриетты. А через два месяца снова женился, причем по страстной любви, – на молодой немецкой певице Ангелике Диттрих. Об этом не слишком удачном супружестве рассказывали такой анекдот: однажды на глаза молодой жене попало завещание, по которому Иоганн оставлял все свое состояние на учреждение музыкальных школ. Она возмутилась, но Штраус напомнил супруге, что она клялась застрелиться у его гроба, если он умрет раньше. «А ты не подумал, что я буду делать без денег, если промахнусь?!» – возразила Ангелика, чем изрядно насмешила музыканта… Впрочем, до этого не дошло – певица сбежала от Иоганна с его другом, директором театра, где шли оперетты Штрауса.
И снова его одиночество не затянулось. Штраус получил развод и женился в третий раз – на своей однофамилице, Адели Штраус. Она была еврейкой и не собиралась переходить в христианскую веру. В католической церкви их никто, разумеется, не обвенчал бы. Тогда Штраус легко отказался и от австрийского гражданства, и от католицизма, сделавшись на старости лет протестантом-евангелистом и записавшись в подданные немецкого герцога Саксен-Кобург-Готского, обещавшего договориться с пастором и, надо сказать, выполнившего свое обещание…
«Чего не сделаешь ради женщины!» – смеялся неунывающий Штраус. Впрочем, с Аделью ему повезло – она была ему так же преданна, как и Генриетта, и последнее десятилетие Иоганна было безоблачным.
Он по-прежнему много писал, давно превзойдя своего плодовитого отца по количеству произведений (всего за Иоганном-младшим числится 168 вальсов, 117 полек, 73 кадрили, 43 марша, 31 мазурка, 16 оперетт, 1 комическая опера и 1 балет), но уже не концертировал и вообще редко выходил из дома. И все же по случаю 25-летия оперетты «Летучая мышь» его уговорили дирижировать увертюрой. Штраус слишком разгорячился, а по дороге домой его продуло – дело кончилось воспалением легких, в считаные дни сведшим композитора в могилу. Он умер 3 июня 1899 года в возрасте 74 лет.
В тот день в Народном саду, где некогда частенько играли и он сам, и его отец, и братья, давали концерт. Кто-то шепнул на ухо дирижеру печальную новость, и оркестр очень тихо, печально заиграл самый знаменитый вальс Иоганна – «На прекрасном голубом Дунае». Слушатели мгновенно поняли, что случилось, и встали. Многие плакали.
Даже уличные фонари были повязаны черным крепом. Похоронами распоряжался секретариат музыкального общества, которому Иоганн завещал свое состояние. Вдове досталась только рента. Ей, впрочем, хватало.
Адель пережила мужа на 31 год, но весь смысл ее жизни состоял в устройстве музея Штрауса, публикации его произведений. Поразительно, но она даже разыскала письма мужа к Ольге Смирницкой и бережнейшим образом сохранила их, ничуть не смущаясь, что эти письма, полные нежности и страсти, были адресованы не ей…
Единственное, что Адели не удалось спасти, – те рукописи, которые остались у Эдуарда Штрауса.
Эдуард концертировал до глубокой старости, но писать у него выходило все хуже и хуже. И тогда, объявив, что эпоха венского вальса закончена, он сжег целый сундук рукописей отца и братьев в печах для обжига кирпича. Владелец кирпичной мастерской, увидев на пожелтевших нотных листах подписи двух Иоганнов и Йозефа Штраусов, умолял отменить этот варварский замысел. Но Эдуард был непреклонен, а заказ на «утилизацию макулатуры» заранее оплачен, что для аккуратных в делах австрийцев – святое.
Ирина Стрельникова
www.7days.ru
Фото: Википедия
