Все познается в сравнении, и при сопоставлении метрополий сам собой выстраивается ассоциативный ряд: вблизи с сердечной Веной должен быть город еще более душевный. Москва. Почему бы и нет – ведь Москва, бесспорно, самая большая из европейских столиц. Но вот величайшая ли?
Одних московских водителей, ускоряющих своих металлических буцефалов именно на «зебре», довольно, чтобы ответить на этот вопрос отрицательно – если за критерий брать живой культурный слой, а не его сухой остаток в музеях. В то же время, именно в сфере высокой лайф-культуры, на ее событийном, «ивентовом» уровне Москва – крупнейшая на континенте пыточная зона в разделе «муки выбора».
Здесь в консерватории ласкает клавиши рояля с магией «тай-чи» фееподобная Сатоко Цуцуми, сама как музыкальный мираж; на Красной площади пропитым соловьем заливается Джо Кокер; по «точке» с новотевтонским драйвом марширует «Лайбах» – да одно самое простое перечисление пережитых мной за считанные дни пребывания в Москве культовых концертов и столь же высококаратных музыкальных драгоценностей, от которых пришлось отказаться из-за нерезинового времени, взорвет рамки любой журнальной статьи!
Но и в ВенеЙ Рави Шанкар со своей Анюшкой в Госопере, где после их ситарного «джема» 20-минутная овация стоя гению и человеку, ставшему живой легендой, не более чем легчайшее дуновение от порхания бабочки в Гималайском ущелье, по которому гуляет раскатистая «А-у-м». Да, это в Вене, и, наверно, только здесь можно днем пойти на шоу Элтона Джона в Пратере, а вечером посмотреть новую программу Стинга в Шёнбрунне.
Общепринятое восхищение Веной как Меккой классической музыки несколько затеняет осознание того, что столица Австрии давно и прочно утвердилась и в качестве джазового мегаполиса. В «Джазленде», старейшем из непрерывно действующих джазовых клубов Старого Света, регулярно играют король буги-вуги современности немец Аксель Цвинкенбергер, в «Галерикафе» – один из лучших блюзовых гитаристов мира голландец Ханс Теесинк, а на Рождество стали доброй традицией концерты выдающихся госпел-хоров в соборе Св. Штефана. Нарочно выбрал только джаз с роковым отголоском, причем, что называется, навскидку – и уже вполне очевидно, что музыкальная пальма первенства не обязательно останется на постоянное местожительство в заснеженной Москве.
Вместе с тем, думается, что именно в суровом российском климате с полугодовой зимой блюз должен был бы расцвести более пышным цветом, чем в Вене, где каждый сезон – праздник по-своему. Конечно, в Москве уже 7 лет подряд ежегодно проводится Международный фестиваль блюза, удивительным образом спонсируемый турецкими производителями пива. В этом году «Эфес пилзнер блюз фестиваль» знаменовал российскую премьеру зажигательного луизианского «зайдеко» и превратил бывшую ВДНХ на два дня в эпицентр чикагского блюза. Кульминационное соло на гитаре зубами, исполненное в параксизме сладострастной нежности с полной иллюзией превращения струны в клитор, не имеет аналогов в Вене, но этот разовый взлет не меняет того факта, что уровень блюза в Вене на порядок выше, чем в Москве.
Однако в «Доме»– не Доме на Штефансплац, а в знаменитом клубе, ставшем храмом неподдельной аутентичной музыки – хомуз «Кайчи» Чейнеш без наркотиков трансформирует скукоженные обыденностью мозговые извилины в психоделические джунгли, где от каргыраа тувинских шаманов, этого почти инфразвукового самого древнего из видов горлового пения, по своему ментальному воздействию подобного землетрясению, ты будто проваливаешься сквозь «черную дыру» в предшествующее «большому взрыву» праматериальное состояние. Кстати, современные физики всерьез утверждают, что не может быть ничего более прекрасного, чем такое рождение вспять. Вот только даже персональный «шаттл» не добросит до «черной дыры», а ждать, пока солнце сожмется в футбольный мячик, все же муторно. Потому-то и столь привлекательна опция воспользоваться психотехническими заменителями космогонических феерий. Найти их, оказывается, вовсе несложно – если знать, где искать.
И тогда – кто не видел, как цунами захлестывает действующий вулкан, тот вообще не видел. Кто не слышал мастеров горлового пения Тувы, Алтая, Бурятии, Монголии, которых собирает уже этаблировавшийся в столичной культурной жизни фестиваль «Кызыл – Москва», тот еще не проведал о, наверно, самом главном открытии ХХI века в области «корневой» музыки.
Тем не менее, совсем не обязательно, будучи в Вене, чувствовать себя на этаком музыкальном отшибе или же раскошеливаться на, увы, не самый дешевый билет в Москву. Кстати, парадоксально, что в то время, когда в евросоюзной Европе «дешевые» авиакомпании растут как грибы после дождя, цены на пролет в Москву и Санкт-Петербург остаются на уровне стандартов «железного занавеса». Надо признать, что высокая стоимость проезда является таким же препятствием для создания единого европейского культурного пространства, как и визовые ограничения.
Утешает то, что дожидаться снижения авиатарифов для приобщения к прелестям московской культуры не обязательно – благодаря динамичному развитию российско-австрийского культурного сотрудничества. Когда в Павловске министры иностранных дел России и Австрии С. В. Лавров и У. Плассник совместно открывали статую «Летящий Меркурий», занявшую наконец свое место после ужасов Второй мировой войны, хранитель дворца-музея разрешил мне прикоснуться к клавишам рояля, на котором много лет назад играл Иоганн Штраус. Если оценивать субстанцию российско-австрийских связей по завершении всех празднеств юбилейного 2005 года, то ее можно выразить в краткой формуле: наши страны вышли на тот этап отношений, когда общее прошлое не разделяет, а соединяет. А раз так, то вскоре и в Вене можно будет послушать российские (не только русские), а в Москве – венские и тирольские песни.
Вообще-то и без столь любезной моему сердцу венской песни (которую всяко можно послушать и в Москве, пусть в записи), немыслимой без хотя бы «осьмушки» доброго вина, испытываю в Златоглавой неизбывную ностальгию по «штурму», пьянящему как любовь, всего за считанные дни преображающему сладостное предвкушение в хмельное упоение. По зеленому «Вельтлинеру», то удивительно вкусному, то пойловатому (никогда не заказывайте с друзьями из России сразу бутылку на стол, а сначала попробуйте рюмашку), всегда белому, даже когда он называется «красным». По «Ведьминой крови», от которой чувствуешь себя вампиром, если рядом есть кто-то, с кем можно хотя бы поговорить о метле, по «Синему франконскому», «Цвайгельту» и «Блаубургеру». По розовому «Шильхеру» – увы, ни за какие деньги не купить в Москве шильхеровское игристое.
Последний русский царь, как известно, заблуждался часто и сильно, но не ошибался, по крайней мере, в одном – в оценке пользы вина. Не случайно, кстати, что и легендарная смирновская водка (спутать «Смирнов» со «Смирноффым» – то же самое, что Австрию с Австралией) презентовалась к столу Его Величества как «хлебное вино Ь21». Николай II специально заказывал из Австрии «Айсвайн», императора десертных вин. Это вино традиционно делают в Австрии из виноградных ягод, которые собираются уже поздней осенью и зимой – морозы придают им неповторимый вкус, сладкий и одновременно насыщенный ароматом. Хочется верить, что в Москве, буквально заливаемой итальянским, французским, американским, южноафриканским вином, не говоря уже о винных изделиях из постсоветского пространства, можно будет без орфеевых мытарств найти и австрийскую амброзию.
Современные медики утверждают, что вино, в умеренных количествах, исключительно полезно для здоровья, а отравиться им при передозировке сложнее, чем витаминами. Патологоанатомы вторят им по-своему: у алкоголиков при вскрытии на сердечных сосудах не бывает холестериновых бляшек. Так что за юбилей «Нового Венского журнала» можно пить спокойно – по крайней мере, следующие 10 лет.
Олег Зиборов
Одних московских водителей, ускоряющих своих металлических буцефалов именно на «зебре», довольно, чтобы ответить на этот вопрос отрицательно – если за критерий брать живой культурный слой, а не его сухой остаток в музеях. В то же время, именно в сфере высокой лайф-культуры, на ее событийном, «ивентовом» уровне Москва – крупнейшая на континенте пыточная зона в разделе «муки выбора».
Здесь в консерватории ласкает клавиши рояля с магией «тай-чи» фееподобная Сатоко Цуцуми, сама как музыкальный мираж; на Красной площади пропитым соловьем заливается Джо Кокер; по «точке» с новотевтонским драйвом марширует «Лайбах» – да одно самое простое перечисление пережитых мной за считанные дни пребывания в Москве культовых концертов и столь же высококаратных музыкальных драгоценностей, от которых пришлось отказаться из-за нерезинового времени, взорвет рамки любой журнальной статьи!
Но и в ВенеЙ Рави Шанкар со своей Анюшкой в Госопере, где после их ситарного «джема» 20-минутная овация стоя гению и человеку, ставшему живой легендой, не более чем легчайшее дуновение от порхания бабочки в Гималайском ущелье, по которому гуляет раскатистая «А-у-м». Да, это в Вене, и, наверно, только здесь можно днем пойти на шоу Элтона Джона в Пратере, а вечером посмотреть новую программу Стинга в Шёнбрунне.
Общепринятое восхищение Веной как Меккой классической музыки несколько затеняет осознание того, что столица Австрии давно и прочно утвердилась и в качестве джазового мегаполиса. В «Джазленде», старейшем из непрерывно действующих джазовых клубов Старого Света, регулярно играют король буги-вуги современности немец Аксель Цвинкенбергер, в «Галерикафе» – один из лучших блюзовых гитаристов мира голландец Ханс Теесинк, а на Рождество стали доброй традицией концерты выдающихся госпел-хоров в соборе Св. Штефана. Нарочно выбрал только джаз с роковым отголоском, причем, что называется, навскидку – и уже вполне очевидно, что музыкальная пальма первенства не обязательно останется на постоянное местожительство в заснеженной Москве.
Вместе с тем, думается, что именно в суровом российском климате с полугодовой зимой блюз должен был бы расцвести более пышным цветом, чем в Вене, где каждый сезон – праздник по-своему. Конечно, в Москве уже 7 лет подряд ежегодно проводится Международный фестиваль блюза, удивительным образом спонсируемый турецкими производителями пива. В этом году «Эфес пилзнер блюз фестиваль» знаменовал российскую премьеру зажигательного луизианского «зайдеко» и превратил бывшую ВДНХ на два дня в эпицентр чикагского блюза. Кульминационное соло на гитаре зубами, исполненное в параксизме сладострастной нежности с полной иллюзией превращения струны в клитор, не имеет аналогов в Вене, но этот разовый взлет не меняет того факта, что уровень блюза в Вене на порядок выше, чем в Москве.
Однако в «Доме»– не Доме на Штефансплац, а в знаменитом клубе, ставшем храмом неподдельной аутентичной музыки – хомуз «Кайчи» Чейнеш без наркотиков трансформирует скукоженные обыденностью мозговые извилины в психоделические джунгли, где от каргыраа тувинских шаманов, этого почти инфразвукового самого древнего из видов горлового пения, по своему ментальному воздействию подобного землетрясению, ты будто проваливаешься сквозь «черную дыру» в предшествующее «большому взрыву» праматериальное состояние. Кстати, современные физики всерьез утверждают, что не может быть ничего более прекрасного, чем такое рождение вспять. Вот только даже персональный «шаттл» не добросит до «черной дыры», а ждать, пока солнце сожмется в футбольный мячик, все же муторно. Потому-то и столь привлекательна опция воспользоваться психотехническими заменителями космогонических феерий. Найти их, оказывается, вовсе несложно – если знать, где искать.
И тогда – кто не видел, как цунами захлестывает действующий вулкан, тот вообще не видел. Кто не слышал мастеров горлового пения Тувы, Алтая, Бурятии, Монголии, которых собирает уже этаблировавшийся в столичной культурной жизни фестиваль «Кызыл – Москва», тот еще не проведал о, наверно, самом главном открытии ХХI века в области «корневой» музыки.
Тем не менее, совсем не обязательно, будучи в Вене, чувствовать себя на этаком музыкальном отшибе или же раскошеливаться на, увы, не самый дешевый билет в Москву. Кстати, парадоксально, что в то время, когда в евросоюзной Европе «дешевые» авиакомпании растут как грибы после дождя, цены на пролет в Москву и Санкт-Петербург остаются на уровне стандартов «железного занавеса». Надо признать, что высокая стоимость проезда является таким же препятствием для создания единого европейского культурного пространства, как и визовые ограничения.
Утешает то, что дожидаться снижения авиатарифов для приобщения к прелестям московской культуры не обязательно – благодаря динамичному развитию российско-австрийского культурного сотрудничества. Когда в Павловске министры иностранных дел России и Австрии С. В. Лавров и У. Плассник совместно открывали статую «Летящий Меркурий», занявшую наконец свое место после ужасов Второй мировой войны, хранитель дворца-музея разрешил мне прикоснуться к клавишам рояля, на котором много лет назад играл Иоганн Штраус. Если оценивать субстанцию российско-австрийских связей по завершении всех празднеств юбилейного 2005 года, то ее можно выразить в краткой формуле: наши страны вышли на тот этап отношений, когда общее прошлое не разделяет, а соединяет. А раз так, то вскоре и в Вене можно будет послушать российские (не только русские), а в Москве – венские и тирольские песни.
Вообще-то и без столь любезной моему сердцу венской песни (которую всяко можно послушать и в Москве, пусть в записи), немыслимой без хотя бы «осьмушки» доброго вина, испытываю в Златоглавой неизбывную ностальгию по «штурму», пьянящему как любовь, всего за считанные дни преображающему сладостное предвкушение в хмельное упоение. По зеленому «Вельтлинеру», то удивительно вкусному, то пойловатому (никогда не заказывайте с друзьями из России сразу бутылку на стол, а сначала попробуйте рюмашку), всегда белому, даже когда он называется «красным». По «Ведьминой крови», от которой чувствуешь себя вампиром, если рядом есть кто-то, с кем можно хотя бы поговорить о метле, по «Синему франконскому», «Цвайгельту» и «Блаубургеру». По розовому «Шильхеру» – увы, ни за какие деньги не купить в Москве шильхеровское игристое.
Последний русский царь, как известно, заблуждался часто и сильно, но не ошибался, по крайней мере, в одном – в оценке пользы вина. Не случайно, кстати, что и легендарная смирновская водка (спутать «Смирнов» со «Смирноффым» – то же самое, что Австрию с Австралией) презентовалась к столу Его Величества как «хлебное вино Ь21». Николай II специально заказывал из Австрии «Айсвайн», императора десертных вин. Это вино традиционно делают в Австрии из виноградных ягод, которые собираются уже поздней осенью и зимой – морозы придают им неповторимый вкус, сладкий и одновременно насыщенный ароматом. Хочется верить, что в Москве, буквально заливаемой итальянским, французским, американским, южноафриканским вином, не говоря уже о винных изделиях из постсоветского пространства, можно будет без орфеевых мытарств найти и австрийскую амброзию.
Современные медики утверждают, что вино, в умеренных количествах, исключительно полезно для здоровья, а отравиться им при передозировке сложнее, чем витаминами. Патологоанатомы вторят им по-своему: у алкоголиков при вскрытии на сердечных сосудах не бывает холестериновых бляшек. Так что за юбилей «Нового Венского журнала» можно пить спокойно – по крайней мере, следующие 10 лет.
Олег Зиборов
