Несколько размышлений, возникших в поездке в Вену. Особенность этого города в том, что там мало ярко выраженного модерна. Его старательно маскировали под эклектику. Господствуют эклектика и национальный стиль. И на то есть свои оригинальные причины, которые заставляют провести аналогии с положением конструктивизма в СССР после 1932 при нашем местном сатрапе.
Всесильный австрийский император Франц-Иосиф I не понимал и не любил новации в эстетике и архитектуре. Воспитанный в середине XIX века, он придерживался консервативных академических представлений о красоте в архитектуре. Идеалом для него был дворец Хофбург, который строился очень много лет и был закончен только в 1926 году, когда сам заказчик (правящая фамилия) этого помпезного и дорогостоящего памятника погибшей империи был уже давно отстранен от власти (в 1918 г.).
В каком-то смысле император, также как и некоторые наши современники, был твердо убежден, что архитектура – это когда много колонн, портики, антаблемент, арки, массивный рустованный цоколь высотой в этаж, скульптуры на кровле и фасаде и т.д. и т.п. В общем, все по канонам и увражам Академии. Поэтому все крупные проекты в столице подвергались строгой архитектурной цензуре. В статьях об обстановке в области согласования и разрешения на строительство в начале XX века в Вене часто можно встретить термин «строительная полиция», которая зорко следила за всем происходящим на архитектурном поле Вены, так как все, что не укладывалось в примитивные узколобые академические представления, должно было пресекать в зародыше – то есть в проекте.
Это обстоятельство и было одной из причин, почему заказчики в Вене в начале XX века старались не выходить за рамки традиционных стилей в сторону модерна: чтобы избавить себя и свой проект от бюрократических проволочек в инстанциях согласований. Особенно жестко это требование было для заказов, которые архитекторы получали от императорской власти или от органов, финансируемых государством. Частники просто занимались самоцензурой, дабы быстрее и без проблем построить объекты.
И тем не менее ветер перемен и новаций заносило в Вену из других стран, где модерн и новая эстетика стали господствующим направлением мысли.
Станции метро
Одним из ярких представителей нового течения был Отто Вагнер. Мне удалось посмотреть и даже посетить некоторые из его построек, например, до сих пор эксплуатируется старая линия городского метро, станционные сооружения которой спроектировал Отто Вагнер в стиле, приближающемся к модерну. Конечно, речь шла не о дворцах или доходных домах, а всего лишь о небольших транспортных сооружениях, вероятно поэтому цензура пропустила здесь прорыв нового стиля. Образно говоря, благодаря метро модерн вышел из подполья.
Secession
Следующий пример прорыва модерна – выставочный павильон Объединения деятелей изобразительного искусства Seсession, которые отвергли академический путь развития творчества.
Уже на учредительном собрании «Объединения деятелей изобразительного искусства Австрии Венский Secession» учреждение собственного выставочного зала было выдвинуто в качестве важного требования. Участники Объединения Secession поручили едва достигшему 30 лет архитектору Йозефу Марии Ольбриху, тогда сотруднику мастерской именитого Отто Вагнера, разработку проекта здания, которое должно было стать ключевым произведением Венского модерна. Под застройку изначально предполагалось предоставить земельный участок недалеко от Рингштрассе. Однако проект Ольбриха встретил сильные протесты в Венском муниципалитете. Только после перенесения участка застройки на Фридрихштрассе, подальше от элитной городской трассы, муниципалитет предоставил территорию для «строительства временного выставочного павильона на срок не более 10 лет» (протокол заседания совета общины от 17 ноября 1897 г.).
Парадокс заключается в том, что это здание стало сегодня одной из достопримечательностей Вены и украшает город ВОПРЕКИ решению ограниченных в своих заблуждениях о ценности архитектуры модерна «присяжных заседателей» Венского муниципалитета. Согласно тексту разрешения на строительство, это здание следовало снести как временное сооружение в 1908 году! История посмеялась над тупостью и эстетическим невежеством чиновников Вены.
Никто не вспоминает имен этих муниципалов-ревнителей истинных ценностей красоты, но каждый день этот памятник свободного человеческого ДУХА посещают тысячи туристов со всего мира, воздавая дань памяти первопроходцам нового в искусстве из Объединения Secession.
Особенность этого проекта в том, что городские власти только выделили земельный участок под строительство, а строительство финансировали сами участники этого прогрессивного объединения деятелей искусств. Необходимые для строительства денежные средства частично были получены от меценатов, прежде всего, промышленник Карл Виттгенштейн предоставил средства, частично из дохода от Выставки Е.И.В. Общества садоводства. Йозеф Мария Ольбрих работал над зданием десять месяцев, при этом в проект приходилось вносить изменения, переделывать первоначальные решения. 28 апреля 1898 был заложен фундамент в рамках маленького праздника. А шесть месяцев спустя, 29 октября 1898, строительство было закончено.
Благодаря этому Вена получила уже не только станции метро, но и общественное здание в стиле модерн. В народе этот павильон назвали «кочан капусты» из-за купола над крышей.
Над входом в здание золотом написан девиз объединения:
ВРЕМЕНИ – ЕГО ИСКУССТВО
ИСКУССТВУ – ЕГО СВОБОДУ
Речь идет о том, что у каждого периода истории человечества свои эстетические представления, и пытаться навязывать людям некие ВЕЧНЫЕ истины, абсолютные идеалы красоты – глупость и ханжество.
Нужно просто дать свободу творческого самовыражения и проявления созвучных современности чувств и эмоций теми средствами, которые доступны деятелям искусства.
Postsparkasse
Следующим выдающимся архитектурным сооружением в центре города, потрясшим Вену, стало здание Почтовой Сберкассы (1906) по проекту Отто Вагнера, недалеко от знаменитой элитной Рингштрассе. Здание занимает целый квартал. Здесь заказчиком выступала сама имперская власть, так как почта была государственной. Но Вагнеру удалось каким-то образом затуманить свой истинный замысел на стадии проекта, который предстал во всем величии, только когда сняли строительные леса – это был бескомпромиссный модерн, не оставлявший никаких иллюзий у ретроградов и любителей колонн с портиками.
В интерьерах автор пошел еще дальше, избавив их деловой стиль от любых намеков на украшения, желая подчеркнуть серьезность и деловой характер происходящих здесь процессов, и ничто вычурное не должно было отвлекать внимание посетителей от важных денежно-кредитных операций.
Надпись в вестибюле о том, что здание возведено под неусыпным вниманием Его Императорского Величества – наверное, чтобы немного подсластить эту горькую пилюлю модерна.
Как утверждают, император был очень недоволен, что на госденьги в самом сердце Вены появился такой «гадкий утенок» – ни тебе колонн, ни пилястр, ни фронтонов, в общем, крамола да и только. И повелел, чтоб впредь такого не было, а то худо будет надсмотрщикам от архитектуры. (Ничего не напоминает из периода борьбы с конструктивизмом в СССР под мудрым руководством ведущей и направляющей?)
Конечно, запрет касался только строительства на госденьги, но остальные подрядчики и дельцы строительного рынка четко поняли, куда ветер дует, поэтому модерн был задвинут подальше в угоду эклектике и традиционным национальным мотивам, а чаще всего в угоду дикой мешанины типа салата из мотивчиков. Так продолжалось до 1918 года, когда вместо монархии была установлена новая республиканская власть и запреты на определенные архитектурные стили перестали действовать. Но к тому времени в мире уже набирал силу функционализм.
«Дом без бровей»
Но в 1910 году возник новый скандал в городе в связи со строительством, казалось бы, скромного и непритязательного дома на Михаэлерплатц, прямо напротив императорского дворцового комплекса Хофбург. Дом Goldman & Salatsch (1910–1912).
Но именно эта скромность отделки фасадов и стала вопиющей среди вакханалии переутяжеленных всякого рода архитектурными излишествами фасадов окружающих зданий эклектической направленности. Автор этого нашумевшего строения – Адольф Лоос, который до этого проекта был мало кому известным архитектором. Заказчик здания – частный предприниматель, владелец модного ателье мужской одежды, знакомый с архитектором и полностью доверявший его вкусам. Если бы это здание располагалось где-то на окраине Вены, то едва ли оно стало предметом активной агрессии со стороны власти и шельмования в прессе. Но императорская семья могла лицезреть этот возмутительно необычный дом 24 часа в сутки из окон своих роскошных апартаментов, испытывая всякий раз смятение и неприятные ощущения от его вызывающе простецкого вида. Он был своеобразным укором, показывая своими гладкими стенами, что вся окружающая архитектурная мишура бессмысленна и бестолкова в сравнении со скромным величием и благородным достоинством правильных пропорций объема этого здания. Ведь простота его облика на самом деле обманчива.
На заказчика и архитектора всеми способами стали оказывать давление с целью изменить фасад: приставить колонны, портики, пилястры – чтоб было «как у людей». Лоосу пришлось отойти от этого проекта, чтобы окончательно не погубить вложенные заказчиком в строительство деньги, которое могли заморозить на неизвестное время. Тогда появились эти фактически бутафорские колонны на первых двух этажах, которые ничего не несут, а только сами добавляют нагрузку на конструкции.
Первые два этажа были выполнены в самом современном тогда материале – железобетоне. На выставке внутри банка есть фото здания в процессе строительства, когда убрали опалубку, и все этажи над угловым входом держатся на железобетонной конструкции второго этажа от одного угла до другого; видимо, таков был первоначальный замысел – широкий, приглашающий войти, открытый в сторону площади портал без тех четырех колонн, которые сейчас «красуются» на входе ради ложно понятой «красоты».
В угоду ревнителям академических догм был разработан вариант с появлением колонн или пилястр и выше второго этажа, но это как-то удалось замять, дав обещание сделать позже бронзовые цветочницы под окнами с вычурным орнаментом. Но эти цветочницы так и не были навешаны на фасад, поэтому в народе здание получило прозвище «Дом без бровей».
В 1938 это здание перешло в собственность других людей, и там открыли магазин автомобилей, интерьеры были переделаны. Автомобили стояли прямо на первом этаже слева и справа от входа в сильно освещенном салоне, заманивая прохожих своим блеском механизированной роскоши.
Сейчас здесь отделение Райффайзенбанка, который бережно восстановил все интерьеры ателье с отделкой из темного полированного дерева (и стены, и колонны, и лестницы, и потолок с балками). Также прямо в операционном зале банка (!) на первом этаже устроен фактически музей истории проектирования и строительства этого выдающегося произведения европейской архитектуры начала XX века. На нескольких стендах, которые почему-то нельзя фотографировать, подробно рассказано обо всех перипетиях этого объекта, о личности и творческих взглядах Адольфа Лооса, истории эксплуатации здания до сегодняшнего дня.
Сегодня дом Адольфа Лооса знаком всем в Вене, он стал такой же достопримечательностью, как и дворец Хофбург; нанесен на туристические карты и вписан в путеводители по столице Австрии. Он сыграл в начале XX века выдающуюся роль, как манифест новой архитектуры, подчиненной функции, а не игре в стили и украшения. Лоос сделал это первым в Европе на практике, а не только в теоретических выкладках. И он никогда не изменял этим принципам своего архитектурного творчества, хотя эта принципиальность и твердость не давала ему те выгодные заказы, которые получали его коллеги, соглашавшиеся на желание клиентов подпустить немного мещанских атрибутов в облик зданий.
Популярность этого архитектора так велика, что предприимчивые владельцы питейного заведения не нашли ничего лучше для его рекламы, как сделать вывеску LOOS BAR, намекая прохожим, что это место пропустить нельзя.
Журнал Citywalls
