Софи и Эрнст Август очень гордились своим старшим сыном. Георг Людвиг рос спокойным и уравновешенным, интересовался военным делом и управлением герцогством.
В 15 лет он впервые вместе с отцом принял участие в войне. В ту пору было неспокойно. Турки осаждали Вену, французы пытались вторгнуться в Нидерланды, на севере хотели расширить свое влияние шведы… После возвращения домой с войны Георг Людвиг уже считался «мужчиной». У его младшей сестры Софи-Шарлотты (Фигелотты) была привлекательная гувернантка, с которой принц впервые попытал счастья, после чего девушка забеременела. Георг Людвиг не признал, что имеет к этому отношение. Девушку удалили со двора, и ее судьба затерялась в темных анналах истории.
Вскоре принц завел себе первую официальную фаворитку Катарину фон Буше, младшую сестру упомянутой ранее Клары фон Платен. Таким образом, папа-герцог имел в любовницах старшую сестру, а сын-принц – младшую. Нетрудно догадаться, что за всем этим стояла расчетливая Клара фон Платен. Сначала она сама надеялась стать любовницей принца, но, видимо, не прошла «тест» на молодость и свежесть…
В 1680 году Софи придумала хитроумный план и послала 20-летнего Георга Людвига в Англию. Брат Софи, принц Руперт, главнокомандующий английской королевской кавалерией, взял племянника под свое крыло.
В то время никому и в голову не пришло бы, что ступивший на берег туманного Альбиона юноша в будущем наденет корону и станет первым королем ганноверской династии. Имевший влияние при дворе дядя представил принца его кузине Анне, будущей королеве. Но какие-то «доброжелатели» нашептали 15-летней девушке, что ганноверец находит ее непривлекательной и недостойной его из-за ее «низкородной» матери Анны Хайд. Поэтому она встретила Георга Людвига холодно и враждебно.
Вдобавок ко всему молодые люди не смогли поговорить – принц не владел английским (он вообще всю жизнь предпочитал немецкий, даже став королем Англии, или в крайнем случае французский). Несолоно хлебавши он вернулся в родной Ганновер. С планами женить сына на англичанке Анне Софи пришлось расстаться.
В том же году Софи со свитой посетила во Франции свою племянницу герцогиню Орлеанскую и была представлена Людовику XIV. В честь герцогини Софи он приказал включить знаменитые версальские фонтаны. С собой она как бы случайно взяла 11-летнюю дочь Фигелотту – в надежде, что королю понравится идея женить на ней дофина. Но у Людовика были другие планы.
Софи и Эрнст Август ломали голову: на ком же женить наследника.
В соседнем Целле подрастала племянница Софи-Доротея – красавица, к тому же очень богатая. Она могла бы составить завидную партию. Многие принцы и князья засылали к ней сватов. Софи боялась, что брак девушки с кем-то влиятельным «со стороны» может поставить под угрозу надежду на наследство. И хотя Георг Вильгельм заверял брата с невесткой, что он не отступится от подписанного им контракта, но в случае его преждевременной смерти Элеонора не будет чувствовать себя обязанной придерживаться договоренностей. Поэтому выход был только один: Георг Людвиг должен женится на Софи-Доротее! Молодые люди были воспитаны во взаимной ненависти друг к другу, их темпераменты были абсолютно разные, но все это было второстепенно. Софи также претило «низкое» происхождение невесты по матери, но она переступила через свою гордыню ради будущего сына, который должен был любой ценой получить неделимое герцогство, и это единственное, что играло роль!
Георг Вильгельм, отец Софи-Доротеи, не был против. А вот Элеонора была в ужасе. Отдать ее девочку, ее кровиночку людям, которые ее ненавидят? Из родительского дома, где та была окружена любовью, в это змеиное логово?
Наверное, возникает вопрос: почему Георг Вильгельм всю жизнь был таким покладистым, послушным своему младшему брату? Почему подписывал все эти документы?
Его биографы считают, что, во-первых, он по натуре был слабее, чем его расчетливый младший брат. Во-вторых, видимо, мечтал видеть дочь правящей герцогиней объединенного герцогства (на тот момент одного из самых больших в Европе). Также не исключено, что брат мог его шантажировать какими-то тайнами из их совместного венецианского прошлого…
У Софи при цельском дворе был свой человек – новый канцлер граф Бернсторф. В обмен на информацию и помощь ему обещали хорошую карьеру. От него Софи знала, что у принцессы есть новый кандидат в женихи – герцог Антон-Ульрих Брауншвейг-Вольфенбюттельский.
Приближалось 15 сентября 1682 года – 16-ый день рождения принцессы (возраст 16 лет считался законным для замужества). Вечером 14 сентября Софи получила секретное сообщение от графа, что на утро герцог Брауншвейг-Вольфенбюттельский прибудет в Целле для помолвки с Софи-Доротеей. Медлить было нельзя ни минуты! Софи приказала тут же запрягать карету и еще ночью отправилась в путь. На рассвете она уже стояла перед цепным мостом замка Целле. Стражи узнали и впустили Софи. Она вихрем неслась по коридорам, никто не посмел ее остановить… Без стука Софи ворвалась в спальню Георга Вильгельма. Он только что проснулся и намеревался начать свой утренний туалет. Софи стала быстро говорить. Краем глаза она заметила, что приоткрылась дверь в спальню Элеоноры и вдруг перешла на нидерландский язык, который та не понимала. Софи долго убеждала, взывала к совести Георга Вильгельма, своего бывшего жениха, который некогда отверг ее, уступил, как вещь, своему брату, и хотя обещал остаться неженатым и бездетным, но не исполнил этого… Через час Георг Вильгельм сдался. За завтраком он объявил жене и дочери свое окончательное решение: его дочь выйдет замуж за Георга Людвига Ганноверского. Обе женщины сидели будто окаменевшие.
Прибывшего вскоре герцога Брауншвейг-Вольфенбюттельского вопреки этикету не впустили даже во двор замка! Софи со злорадством наблюдала, как разочарованный неудавшийся жених велел поворачивать карету назад.
Несколько недель длились переговоры по проведению свадьбы, величине приданого и брачному контракту. Условия эти были очень невыгодны для невесты. Будущий муж получал единоличное право распоряжаться всем ее имуществом, а Софи-Доротее не полагалось даже личное состояние.
Через два месяца пасмурным ноябрьским днем 1682 года 22-летний Георг Людвиг и 16-летняя Софи-Доротея обвенчались в часовне Цельского замка. Бушующая непогода с громом и молнией, необычная для ноября, не предвещала ничего хорошего для этого брака. Раскаты грома заглушали звуки органа и слова священника в часовне. Невеста выглядела словно агнец на заклании.
В письме герцогине Орлеанской Софи цинично писала: «Это была горькая, но позолоченная 100 000 талерами пилюля. А на остальное можно закрыть глаза». Как будто речь шла не о рожденной в законном браке добропорядочной девушке, а о нагулянном ребенке уличной шлюхи!
Через несколько дней молодые приехали в Ганновер, где им отныне предстояло жить. Супругам выделили замок Лайнешлосс, в получасе езды от резиденции свекров Херренхаузен.
Софи-Доротея потребовала убрать со двора фаворитку ее мужа Катарину фон Буше, сестру Клары фон Платен. Старый герцог в виде исключения не пошел на поводу у любовницы Клары и удовлетворил просьбу невестки. Катарина навсегда исчезла из жизни Георга Людвига, а Клара затаила жажду мести и выжидала.
На удивление брак Георга Людвига и Софи-Доротеи первое время был счастливым. Молодой муж нашел свою супругу интересной и эротически притягательной, гордился ее образованием и музыкальными талантами. Конечно, она не была интеллектуалкой, как его мать, но он и сам не был таким. И Софи-Доротея обнаружила, что ее супруг не настолько уж страшный, каким она его себе представляла.
Софи была весьма довольна. Она даже пыталась быть любезной с молодой невесткой. А когда через год после свадьбы Софи-Доротея примерно исполнила свой долг – родила сына Георга Августа, свекровь на радостях на некоторое время позабыла все свои заботы. Элеонора в то время была частым гостем в Ганновере – ведь это был и ее внук! Софи играла роль добродушной свекрови и бабушки и приветствовала «сближение» всех членов семьи.
С этим браком все состояние Софи-Доротеи перешло в собственность ганноверцев. А в случае смерти отца невесты оба герцогства объединялись.
Вскоре после рождения первенца новоиспеченный отец Георг Людвиг отправился на войну, оставив молодую жену под присмотром родителей. Софи-Доротея не особенно скучала по нему. Она спала до поздна, потом примеряла наряды и вертелась перед зеркалом, любуясь собой. После обеда отправлялась на прогулку, при плохой погоде музицировала, писала письма, читала романы или принимала визиты. Около часа в день принцесса проводила с маленьким сыном. Вечером следовали балы, гала-ужины, игра в карты, посещения театра… Раз в неделю Софи-Доротея принимала ванну, что по тем временам было редкостью, так как обычно тело мыли по частям. Интеллектуальных интересов, которые она могла бы разделять со свекровью, у нее не было.
В конце 1686 года свекор взял Софи-Доротею в Венецию, куда должен прибыть возвращающийся с войны Георг Людвиг. Старый герцог пригласил также и свою пассию Клару фон Платен. Ради «приличия» Клару сопровождал муж. Нда, какие тут «приличия», если у Клары уже было двое детей от любовника, а брак с Платеном существовал лишь на бумаге. В Италию поехала чуть ли не половина ганноверского двора, кроме герцогини Софи. Герцог сорил деньгами направо и налево, ведь он совершил выгодную сделку – продал венецианцам 2400 солдат.
Венеция и Рим очаровали Софи-Доротею, и она безудержно предавалась новым для нее развлечениям, спешила с одного бала или карнавала на другой, несколько раз в день меняла туалеты и прически. Это совсем не понравилось ее супругу, который недовольно отметил про себя ветреность жены и то, какими взглядами ее провожают мужчины. А они действительно лежали у ног Софи-Доротеи, и ей это явно было не в тягость. Особенно герцог Мантуанский следовал за ней по пятам. А некий маркиз Арманд де Лассе утверждал позже, что имел кратковременную связь с принцессой и получил от нее 13 любовных писем. Правда, он их никому не показывал.
Герцогиня Орлеанская писала впоследствии тете Софи: «Не понимаю, почему дядя (имеется в виду герцог Эрнст Август) не запер ее прямо после возвращения из Италии? Она же вполне заслужила это, ведя такой образ жизни!».
Ах, как хорошо и весело было в Италии, и как старому герцогу Эрнсту Августу не хотелось возвращаться домой, где его ждали непрерывные семейные передряги. Он не ладил с младшими сыновьями, а те не ладили друг с другом. И все эти конфликты были на руку Кларе фон Платен, которая интриговала при дворе в свою пользу. Она сидела в принадлежавшем ей дворце Монплезир на полпути от Лайнешлосса до Херренхаузена, как паук в паутине, и никто не мог проехать мимо нее незамеченным, а многие, не доезжая до Херренхаузена, делали остановку в замке Клары, где всегда было весело. Кларе фон Платен было до всего дело, она буквально всюду совала свой нос. И горе тому, кто вставал на ее пути. Софи-Доротею она сразу записала вo враги, не простив ей изгнание младшей сестры из постели принца. При каждом удобном случае Клара пыталась вбить клин между молодыми супругами или между Софи-Доротеей и свекром со свекровью. Что бы Софи-Доротея ни говорила, фон Платен поворачивала это против нее.
Наталья Скубилова
Фото подобраны автором
Продолжение в след. номере
