Австрийский писатель, художник и скульптор о том, как становятся креативными людьми, о современных женщинах, о будущем Евросоюза, о Путине и Трампе.
– Многие творческие люди считают свое несчастливое детство большим капиталом: мол, кто не страдал, тому нечего сказать. Ваше детство также было безрадостным?
– Не знаю, был бы я другим человеком, если бы родился в богатой семье. Когда я был маленьким, послевоенная Вена находилась в руинах, вокруг которых росла крапива. Эти руины отвратительно пахли фекалиями и гарью пепелищ. Мы переживали самый настоящий голод! Долгое время не было электричества, за водой ходили на колонки, которые не всегда-то и работали.
Но другого я, однако, и не знал. Для меня мир был так устроен. Красоту в нем ты должен был находить сам для себя. Для меня ею являлся, например, цветущий чертополох. Или, скажем, майские жуки. Или деревья каштанов в цвету, пение дроздов. Нравилось также, как пели и танцевали на улицах русские солдаты. У кого-то из них обязательно имелся баян или, по крайней мере, губная гармошка.
Творческий взгляд на мир вовсе не зависит от того, накрыты ли у тебя дома столы шелковыми скатертями и ешь ли ты лосось на завтрак или же у тебя есть лишь засохшая корочка хлеба. Все дело заключается в том, умеешь ли ты распознавать прекрасное. А оно повсюду, только его нужно разглядеть!
– А кем были Ваши родители?
– Мой отец был механиком по станкам. Родители, к сожалению, находились в разводе, и я виделся с отцом лишь трижды. Спустя пять лет после окончания войны он погиб во время несчастного случая на работе. Жизнь у моей матери была настолько тяжелой, насколько можно себе представить. Очень сложно в рамках этого интервью описать то, что она предпринимала, чтобы вырастить сестру и меня. Поводов для радости в ее жизни не было! Обучиться какой-либо профессии у нее до войны не получилось. Поэтому после войны она бралась буквально за любую работу, какой бы сложной и грязной она ни была. Только много позднее ей удалось выучиться и поступить на службу в Министерство образования.
– Кто для Вас был примером в жизни? Кто в наибольшей степени повлиял на формирование Вашей личности?
– Есть такие люди. Прежде всего, это дедушка по материнской линии. Он был венгерского происхождения, родился в конце существования Австро-Венгерской монархии. Он-то меня в основном и учил тому, что «из ничего можно что-то сделать». До сих пор слышу его слова: «Хочешь машинку? Смотри, там стоит ящик с инструментами. Возьми и сделай!». И потом он показывал мне, как можно смастерить что-то.
Или вот моя школьная учительница – яркий педагог и великолепный человек! Мы дружили с ней до самой ее смерти, когда мне исполнилось уже 40 лет. Она так пожелала, чтобы именно я произнес главную речь на ее похоронах. Думаю, это о многом говорит.
Не могу не упомянуть еще и своего преподавателя рисования в гимназии. Он был замечательным учителем, сумевшим заметить мой талант и многому меня научившим. К сожалению, с ним произошел несчастный случай. Во время каникул он с пятью учениками отправился в путешествие в горы. Все погибли во время снежной бури. Кстати, я также был приглашен в этот поход, но не пошел, так как моя мать не смогла собрать необходимую денежную сумму. Благодаря этому я в итоге и остался в живых.
А великолепной учительницей немецкого у нас была… хорватка из Загреба! Элла Видич.
– Да, Вам повезло с учителями!
– Не только. Вокруг меня всегда были люди, которыми я восхищался. Многих мог бы вспомнить. Взять прекрасного австрийского писателя Эрнста Хинтербергера – многократного лауреата всяких премий. Он был при этом ярчайшим примером скромности. Мы с ним тесно дружили до самой его смерти. Или же Фридрих Айзэнменгер – чертежник, технический изобретатель, экстремальный фотограф, который мне внушал, что академические премудрости не должны сбивать с того пути, по которому ты идешь сам.
Не могу не назвать и моего многолетнего друга профессора Рудольфа Эртля – историка, археолога, автора многих значительных книг по истории Древнего Рима, а также петрографии (прим.: наука, изучающая структуру и состав горных пород). Он – «ходячая энциклопедия». Не перестаю удивляться, сколько информации может храниться в мозгу отдельно взятого человека.
– Что для Вас является источником творческого вдохновения?
– Всё! Вся Вселенная. Или, лучше сказать, то, что мы до сих пор о ней знаем. Каждую секунду она – невероятный источник вдохновения!
– Ну, а если конкретней?
– Если говорить о частностях, то моим большим предпочтением и страстью является Венеция – «город бобров» (прим.: Венецию часто называют так из-за того, что капитальный ремонт зданий там часто связан с установками плотин в каналах и откачиванием воды). Расположенный в лагуне город является «мостом» в европейскую античность. Вся византийская эра отражается в фасадах. Собор Святого Марка является живой византийской античностью. Восток и Запад переплавились в Венеции в восхитительное целое. Нигде больше нет такого искусства, чтобы им дышал каждый кирпич в кладке!
– Вы до сих пор превосходно выглядите, несмотря на то, что родились в сложное время Второй мировой войны. Какую роль играют в Вашей жизни женщины? Насколько важна «свобода» в отношениях для творческого человека?
– (Смеется) Спасибо за комплимент! Женщины играли очень большую роль в моей жизни! В глубине души я всегда мечтал об идеальной семье. Чтобы было все, как на детском рисунке: домик с садом, с вишневым деревом, и там папа, мама, два ребенка и собака.
Вот под эту картинку я все время пытался «подстраивать» женщин в моей фантазии. Для этого требовалось партнерство, взаимность и взаимодействие. К сожалению, мне не посчастливилось встретить подходящую для этого партнершу.
Всегда неразрывно связывал чувственные и эротические компоненты в отношениях с женщинами. Никогда не искал любовных приключений – не был Казановой, так как ни одну из представительниц противоположного пола не рассматривал исключительно с эротической точки зрения. Для меня на первом месте всегда была личность человека. Мне женщина интересна в ее целостности – ум, юмор, мировоззрение, кругозор, что привлекательнее телесных прелестей.
– А что собой представляет, на Ваш взгляд, современная, так сказать, типичная австрийка?
– Насколько я разбираюсь в женском вопросе, здесь многое изменилось в худшую сторону. «Современная женщина», если хочет соответствовать этому клише, должна быть ориентированной на успех, отточенной до угловатости, внутренне мускулистой, а также посещающей фитнес-центры. Она должна питаться, основываясь на таблице калорий, иметь «свои» татуировки. «Желателен» также пирсинг в некоторых интимных местах. При этом она говорит на языке работников буровых платформ.
– Вы критически отзываетесь о Ваших соотечественницах. Вы не патриот?
– Глупый аист, который нес ребенка, устал и выронил меня из своего клюва именно здесь. Вот я и родился австрийцем! Если серьезно, я свою родину не выбирал. Мои предки были выходцами из других разных стран. Я не принимал участия в строительстве главного собора Австрии – Святого Стефана в Вене, равно как и не создавал дворец Шёнбрунн. Не писал дунайских вальсов. И конфеты «Моцарткугэльн» придуманы не мною. Чем же мне тогда гордиться? Поэтому могу позволить себе гордиться лишь собственными достижениями.
Кто бывал в моем доме, спроектированном и выполненном полностью своими руками в венецианском стиле, тот мало видел там австрийского. В общем, если бы была возможность выбирать, я бы предпочел для жизни одну из средиземноморских стран. Также по той причине, что люди там, как правило, более открытые и сердечные, нежели австрийцы. Нет, я не патриот. Я – космополит. Но также нельзя сказать, что здесь, в Австрии, я принадлежу к числу «недовольных». Но я бы точно не стал надевать местную униформу, чтобы завтра пойти воевать против какой-нибудь другой страны!
– А какие, по Вашему мнению, сейчас для Австрии самые острые проблемы или, как сейчас модно говорить, вызовы?
– Прежде всего, недостаточные размеры страны. Внутри нынешнего Евросоюза у нас практически нет никакого шанса быть услышанными. Взять, например, планы Брюсселя по реализации вредного для европейской экономики торгового соглашения с Канадой «CETA».
Другой проблемой я бы назвал «обязательную» привязку нашей политики к внешнеполитическому курсу Германии. Канцлеры Австрии должны почти по всем вопросам испрашивать разрешения у Берлина. Если бы австрийский канцлер мог принимать самостоятельные решения, то наша страна либо не участвовала бы в санкциях против России, либо уже давно вышла бы из абсурдного санкционного режима.
Другой большой проблемой нашей страны я вижу угрожающее скатывание к фашизму. Впрочем, это общеевропейский феномен. Как будто бы и не было Второй мировой войны.
– Эти проблемы можно как-то решить?
– В нашем небольшом интервью сложно описать пути выхода, но попробую вкратце. Все дело упирается в проблему социального неравенства, которое нарастает. Политики лет 25, а то и 30 тому назад выпустили из своих рук штурвал управления. Теперь этот штурвал на самом деле вращает финансовый сектор экономики. И как следствие имеет место все больший разрыв между бедными и богатыми, «ножницы» увеличиваются. Это, кстати, и создает благоприятную почву для роста правого экстремизма.
Так вот, решением мог бы стать радикальный разворот в экономической политике. В нашей стране это прозвучит несколько экстравагантно, но, на мой взгляд, часто критикуемый здесь Дональд Трамп, по крайней мере, пытается сейчас предпринять нечто подобное в США.
Для многих моих соотечественников Трамп – «жуткое страшилище». Да, он уже наговорил и наделал много такого, что лично для меня полностью неприемлемо. Но его попытки вернуть право принятия решений непосредственно тем представителям, которых избирает народ, – это, как мне представляется, было бы очень верным шагом для всех стран Запада. Пока же нам диктуют свои условия финансисты.
– А каковы перспективы у Евросоюза? Вы с оптимизмом смотрите в будущее ЕС?
– Знаете, ЕС с самого начала задумывался как максимально свободное, чтобы не сказать неолиберальное экономическое пространство. И, по-моему, в сказки о «мирном проекте» здесь не верят даже те, кто нам ежедневно о нем рассказывает! Изначально было ясно, что меры по устранению национальных таможен и границ, а потом и введение единой валюты «евро» приведут к смерти нашего так называемого «социального государства», в котором государственные органы, в принципе, должны были заботиться о социальном благополучии своих граждан. Налоговые послабления для концернов, максимальное упразднение их социальных обязательств перед работниками и беспощадное превращение людей в некую «цифровую массу» ничего хорошего не принесло.
– То есть шансы на процветание не очень радужные?
– У Евросоюза еще есть шанс, но лишь в том случае, если он будет проводить социально ориентированную политику. Надо заботиться не о сверхприбылях банков и концернов, а об интересах людей. Если вы в курсе, в Австрии после Второй мировой войны была модель управления, которая, кстати, считалась образцом и для Германии. При ней бизнес вел себя ответственно в отношении граждан. Но в последнее время этот механизм взаимодействия между трудом и капиталом стал давать сбои. Так вот, если Евросоюзу удастся вернуть и реализовывать модель «социального партнерства», то есть, попросту говоря, заботы предпринимателей о трудящихся, о населении, то он вполне способен выстоять.
– Может и не выстоять?
– Ну, не может же такого быть, чтобы «мирный проект» управлялся как при феодализме. Ведь сейчас выходит так, что многие «подданные феодалов» не в силах обеспечить себе даже прожиточный минимум. У некоторых ежедневные обязательные расходы превышают их доходы. Работникам, не работодателям, приходится делать отчисления из своего заработка в пенсионную кассу, чтобы потом, по достижении пенсионного возраста, они смогли вообще получать пенсию!
– А что думает сегодня среднестатистический австриец о России? В Австрии ведь нет такой русофобии, как в некоторых других странах, так?
– Знаете, Австрия тоже подвержена перепадам в отношениях между Западом и Востоком. После Второй мировой войны здесь имели место такие невероятные потоки лжи, которые не могли не оставить негативных следов. В широких слоях населения, например, до сих пор царит убеждение, что Австрию от нацизма освободили американцы. А русские были нашими оккупантами! На протяжении поколений это прививалось людям, и никто особо не противился закреплению таких мифов.
– Кстати, мой дед принимал участие в освобождении Австрии, рассказывал, как советские войска старались спасти Вену от разрушений, в том числе ценой жизней наших солдат. При этом многие потеряли свои семьи и дома во время агрессии нацистов против Советского Союза.
– Прежде всего, нашему правительству необходима сильная добрая воля для того, чтобы наконец-то начать переработку истории в сторону более объективного освещения событий. Конечно, стоило бы заняться просвещением населения, ибо 70 лет американской пропаганды, помимо джинсов, кока-колы, фильмов, музыки и английского языка, сделали наше сознание весьма однобоким. Исправление этого перекошенного взгляда на мир – задача на целый век!
– Если бы у Вас была возможность встретиться с Путиным, чтобы Вы ему сказали?
– Это был бы, как я себе представляю, чрезвычайно приятный разговор. Я очень ценю его юмор и многогранный интеллект. Не знаю, что бы я ему в первую очередь сказал – все зависит от конкретной ситуации. Но, думаю, если бы это был задушевный разговор, то сказал бы, что всем сердцем желаю, чтобы крошечная Австрия и гигантская Россия стали добрыми друзьями!
– А что пожелали бы президенту США Трампу?
– Я бы ему рекомендовал покрасить волосы и инкогнито отправиться в путешествие по разным странам мира, поговорить с простыми людьми.
Если серьезно: он не станет прислушиваться и к малой толике того, что я бы ему рекомендовал. Но если представить, что наш разговор вдруг стал возможен, то сказал бы, что надо выполнять свои обещания и остановить военную машину США! Сказал бы также, что было бы хорошо, если бы он срочно на пару недель отправился на рыбалку с Владимиром Путиным на какое-нибудь «одинокое» озеро, чтобы потом объявить об американо-российской дружбе.
Если бы это произошло, то новый президент США также мог бы получить Нобелевскую премию за мир, как и его предшественник. Но в этом случае она была бы действительно заслуженной!
– Это точно! Отойдем от политики. Насколько для работника творческого труда важен режим? Как выглядит Ваш типичный день? Вы курите, употребляете алкоголь для вдохновения?
– У меня нет четкого плана на грядущий день. Каждый день выглядит по-своему. Из-за того, что я занимаюсь разными вещами – рисую, пишу, что-то мастерю, ваяю, каждый новый день полностью другой.
Нет, стимуляторы мне не нужны. Моя фантазия всегда имеет естественный характер, и мне этого достаточно. Уже шесть лет, как я отказался от курения, а алкоголь употребляю лишь в малом количестве. Для вдохновения разного рода наркотики не требуются. Все мои труды, вплоть до очередной книги, которая, кстати, скоро увидит свет, – продукты трезвой головы!
– О чем же будет новая книга?
– Это сборник коротких сатирических рассказов про австрийцев с моими же иллюстрациями. Выйдет, как запланировано, в мае в издательстве Keiper в г. Граце под названием «Все очень разнообразно». Это попытка посмеяться над повседневными буднями австрийцев. А еще я сейчас работаю над криминальными историями. Этот проект будет состоять из семи коротких романов, построенных не по обычным схемам. Там нет следователя или частного детектива, не будет и загадки «кто же убийца?». С самого начала я вовлекаю читателя в историю, и он в ней станет полностью жить. Словом, сам будет частью истории.
– Любопытно, конечно, чем же это закончится, но подождем развязки. Желаем Вам интересных идей и успехов!
– Благодарю «Новый Венский журнал» за беседу, вам также – все новых читателей и как можно больше добрых друзей в Австрии и за ее пределами!
Беседовал
Александр Петров
Фото из архива Х. Штекля
Материал о Х. Штёкле был опубликован в №11/2015 НВЖ
