В последней трети XIX века обладание колониями стало одним из важных критериев великодержавного статуса. Способность к захвату колоний необходимо было доказывать не столько подлежащим завоеванию народам, или, реже, государствам, сколько европейским конкурентам. Ранее в Европе колониальный фактор не имел большого значения. Испания и Португалия, располагавшие значительными территориями и после победы движения за независимость в Латинской Америке, все же относились к числу второстепенных держав, в то время как Пруссия и Австрия были первостепенными факторами системы европейского равновесия того периода – без всяких колониальных позиций. Эта картина не сразу изменилась и после возникновения Германской империи. Хорошо известен связанный с этим bon mot Бисмарка: его картой Африки была карта Европы, на которой Германия была зажата между Францией и Россией. Корреляция между великодержавным статусом и обладанием колониями стала очевидной лишь после 1884 – 1885 годов, принесших временный поворот в политике Бисмарка.
Англия и Франция издавна считались классическими странами-колонизаторами, а теперь к ним в качестве конкурента присоединилась и Германия. Положение России было несколько своеобразнее, прежде всего потому, что после продажи Аляски в 1867 году у нее не было «заморских» колоний, таким образом, она и не входила в сферу действия теории империализма, предложенной Генрихом Фридюнгом. Поэтому позже, в советскую эпоху, установление параллели между российским колонизаторством и колонизаторской политикой Англии и Франции было молчаливо принято и в западной специальной литературе. Тот факт, что завоеванные Россией территории примыкали к ее границам, а также отсутствие у России намерения, да и способности включиться в крупную конкурентную борьбу за обладание колониями, – все это превращало российскую колониальную политику в своеобразный, с трудом поддающийся сравнению феномен. Однако завоевание Кавказа, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока, а также обеспечение сфер влияния от Персии до Маньчжурии позволяют однозначно утверждать, что царская Россия также принадлежала к числу классических стран-колонизаторов.
С Австрией дело обстоит иначе. Согласно общепринятым представлениям, Австрия, а позже – Австро-Венгрия, совсем не имела колоний: в центре континентальной Европы не было ни желания, ни способности к колониальным завоеваниям. Вне всякого сомнения, в конце XIX века Австро-венгерская монархия была слабым звеном среди европейских великих держав. Ее великодержавный статус был скорее мнимым, за импонирующими цифрами все более терялось содержание. Австро-Венгрия откатывалась назад в виртуальной международной иерархии не из-за отсутствия колоний. Нужно отметить, что перед Первой мировой войной финансовый баланс европейского колонизаторства, за исключением Британской Индии и Голландской Восточной Индии, вообще не был однозначно положительным для стран-колонизаторов. И все же отсутствие колоний, помимо снижения престижа, выявляло границы возможностей данной державы. В эпоху внешнеполитических союзов дуалистическая монархия, отставая от своих прежних партнеров, переместилась в одну категорию с Италией и Османской империей.
Однако полная картина еще сложнее. Дело в том, что и Австрия делала попытки приобрести колонии. Одной из таких ранних попыток можно считать основание в 1719 году в Триесте Австрийской Восточной компании. Однако портовый город на берегу Адриатического моря имел неблагоприятное географическое положение – он был слишком отдален от важнейших торговых путей того времени. Поэтому Австрийская Ост-Индийская компания была основана в 1722 году уже в городе Остенде в Австрийских Нидерландах. Подобно другим похожим английским, голландским, датским и французским компаниям, эта компания, образованная для торговли пряностями, ставила своей целью создание факторий на отдаленных территориях, что позже могло стать основой для колонизации этих земель. Однако этого не произошло. Англия и Голландия с самого начала враждебно относились к австрийским конкурентам, поэтому император Священной Римской империи Карл VI, по венскому договору 1731 года, обязался распустить компанию в обмен на признание Прагматической санкции. В 1777 – 1781 годах существовавшая лишь номинально компания, состоявшая из частных купцов, поручила голландскому капитану Вильгельму Больтцу основать фактории в Восточной Африке и на Никобарских островах. Выполняя поручение, Больтц вошел в залив Делагоа, оставленный португальцами из-за эпидемии желтой лихорадки, и основал там первую колонию Австрии. Однако желтая лихорадка не помиловала и людей Больтца, из-за чего все предприятие окончилось неудачей. Через несколько лет португальцы вернулись в залив, где был построен город Лоренцо Маркеш, будущая столица португальской Восточной Африки.
Похожие попытки предпринимались австрийцами и в XIX веке. В 1857 – 1858 годах возникла мысль о завоевании острова Сокотра. Этот остров площадью всего 3,5 тысячи квадратных километров, обладающий неблагоприятными климатическими условиями, но имеющий важное стратегическое значение, в XVI веке в течение недолгого времени уже принадлежал португальцам, но в следующие столетия считался свободной землей. В 1834 году им овладела Британская Ост-Индийская компания, желавшая контролировать выход из Красного моря. После восстания сипаев компания была распущена, а отдаленный остров был так крепко забыт, что лишь в 1886 году был объявлен от имени британской короны частью протектората Адена. В Триесте, крупнейшем порту монархии, нашлись люди, которые попытались использовать этот переходный период для поднятия на острове черно-желтого флага, что способствовало бы расширению австрийской торговли в данном регионе. Согласно плану, который поддерживался и эрцгерцогом Фердинандом Максимилианом, для покупки острова нужно было выделить сумму в 100 тысяч талеров, которая предположительно должна была быстро окупиться за счет оживления азиатской торговли. Однако денег не оказалось, поскольку события в Пьемонте требовали усиления сухопутной армии.
Ко времени восстания сипаев может быть отнесен и созданный в 1858 году проект завоевания Никобарских островов. На завоевание симпатии англичан и местных жителей предполагалось затратить 1 миллион гульденов, таким образом, это уже было бы колониальное предприятие, на которое планировалось потратить значительные средства. Однако здесь британская корона оказалась расторопнее, чем в случае с островом Сокотра. Одновременно с роспуском Британской Ост-Индийской компании острова были объявлены частью Британской Индии, более того, уже в 1858 году здесь была интернирована часть индийских солдат, принявших участие в восстании. Англичанам никогда не удавалось извлечь экономическую выгоду из обладания Никобарскими островами, тем не менее доходов, получаемых из огромной индийской колонии, хватало для компенсации убытков, понесенных на островах.
В 1895 – 1896 годах австрийцами вынашивались планы колонизации части Соломоновых островов, но в конце концов здесь Австро-Венгрию опередила Германия. Зато в 1899 году возникла мысль о подражании германской колониальной политике, когда Вена заявила о своем желании купить у испанцев Западную Сахару. Однако в это время испанцы чувствовали себя уже в менее стесненном положении, чем годом раньше, когда после проигранной войны против США они быстро продали Микронезию Берлину, прежде чем ее сумели прибрать к рукам американцы. Поэтому в 1899 году сделка между Веной и Мадридом не состоялась, потому что к тому времени в Испании национальная гордость восторжествовала над финансовыми соображениями.
Наконец, к числу неосуществившихся австро-венгерских планов принадлежал один из многочисленных проектов, предусматривавших раздел Оттоманской империи. В 1913 году, в ходе второй Балканской войны в случае победы Болгарии, считавшейся союзницей Австро-Венгрии, к последней перешли бы юго-западные анатолийские территории.
Интересным эпизодом заморской экспансии Австро-Венгрии стала т. н. «мексиканская авaнтюра». В 1864 – 1867 годах младший брат императора Франца Иосифа, эрцгерцог Максимилиан Габсбург, попытался при поддержке французов основать в Мексике империю. В 1854 году группа мексиканских политиков послала в Европу чрезвычайного уполномоченного для поисков подходящего монарха. Кандидатура эрцгерцога Максимилиана Габсбурга была выдвинута уже во время его визита в Париж 16 – 28 января 1856 года. Этот вариант поддержали Наполеон III и Ватикан. Как писал в своих воспоминаниях австрийский посол во Франции барон фон Хюбнер, Максимилиан был вполне доволен, покидая парижские переговоры. Поэтому когда в 1861 году французско-испанские войска высадились в Мексике, ни у кого не вызвало удивления, что мексиканские консерваторы, сражавшиеся против Хуареса, предложили трон Максимилиану. 28 мая 1863 года Максимилиан прибыл в Мексику вместе с шеститысячным т. н. добровольческим корпусом, в рядах которого было 1047 венгерских солдат. Царь Александр II первым и немедленно признал Максимилиана императором Мексики. Однако Максимилиан оставался императором лишь в течение короткого времени. 21 мая 1867 года он вместе с 8000 солдат и 400 офицерами был взят в плен у Кверетаро, а 19 июня – казнен вместе с генералами Мирамоном и Мехиа.
Англия и Франция издавна считались классическими странами-колонизаторами, а теперь к ним в качестве конкурента присоединилась и Германия. Положение России было несколько своеобразнее, прежде всего потому, что после продажи Аляски в 1867 году у нее не было «заморских» колоний, таким образом, она и не входила в сферу действия теории империализма, предложенной Генрихом Фридюнгом. Поэтому позже, в советскую эпоху, установление параллели между российским колонизаторством и колонизаторской политикой Англии и Франции было молчаливо принято и в западной специальной литературе. Тот факт, что завоеванные Россией территории примыкали к ее границам, а также отсутствие у России намерения, да и способности включиться в крупную конкурентную борьбу за обладание колониями, – все это превращало российскую колониальную политику в своеобразный, с трудом поддающийся сравнению феномен. Однако завоевание Кавказа, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока, а также обеспечение сфер влияния от Персии до Маньчжурии позволяют однозначно утверждать, что царская Россия также принадлежала к числу классических стран-колонизаторов.
С Австрией дело обстоит иначе. Согласно общепринятым представлениям, Австрия, а позже – Австро-Венгрия, совсем не имела колоний: в центре континентальной Европы не было ни желания, ни способности к колониальным завоеваниям. Вне всякого сомнения, в конце XIX века Австро-венгерская монархия была слабым звеном среди европейских великих держав. Ее великодержавный статус был скорее мнимым, за импонирующими цифрами все более терялось содержание. Австро-Венгрия откатывалась назад в виртуальной международной иерархии не из-за отсутствия колоний. Нужно отметить, что перед Первой мировой войной финансовый баланс европейского колонизаторства, за исключением Британской Индии и Голландской Восточной Индии, вообще не был однозначно положительным для стран-колонизаторов. И все же отсутствие колоний, помимо снижения престижа, выявляло границы возможностей данной державы. В эпоху внешнеполитических союзов дуалистическая монархия, отставая от своих прежних партнеров, переместилась в одну категорию с Италией и Османской империей.
Однако полная картина еще сложнее. Дело в том, что и Австрия делала попытки приобрести колонии. Одной из таких ранних попыток можно считать основание в 1719 году в Триесте Австрийской Восточной компании. Однако портовый город на берегу Адриатического моря имел неблагоприятное географическое положение – он был слишком отдален от важнейших торговых путей того времени. Поэтому Австрийская Ост-Индийская компания была основана в 1722 году уже в городе Остенде в Австрийских Нидерландах. Подобно другим похожим английским, голландским, датским и французским компаниям, эта компания, образованная для торговли пряностями, ставила своей целью создание факторий на отдаленных территориях, что позже могло стать основой для колонизации этих земель. Однако этого не произошло. Англия и Голландия с самого начала враждебно относились к австрийским конкурентам, поэтому император Священной Римской империи Карл VI, по венскому договору 1731 года, обязался распустить компанию в обмен на признание Прагматической санкции. В 1777 – 1781 годах существовавшая лишь номинально компания, состоявшая из частных купцов, поручила голландскому капитану Вильгельму Больтцу основать фактории в Восточной Африке и на Никобарских островах. Выполняя поручение, Больтц вошел в залив Делагоа, оставленный португальцами из-за эпидемии желтой лихорадки, и основал там первую колонию Австрии. Однако желтая лихорадка не помиловала и людей Больтца, из-за чего все предприятие окончилось неудачей. Через несколько лет португальцы вернулись в залив, где был построен город Лоренцо Маркеш, будущая столица португальской Восточной Африки.
Похожие попытки предпринимались австрийцами и в XIX веке. В 1857 – 1858 годах возникла мысль о завоевании острова Сокотра. Этот остров площадью всего 3,5 тысячи квадратных километров, обладающий неблагоприятными климатическими условиями, но имеющий важное стратегическое значение, в XVI веке в течение недолгого времени уже принадлежал португальцам, но в следующие столетия считался свободной землей. В 1834 году им овладела Британская Ост-Индийская компания, желавшая контролировать выход из Красного моря. После восстания сипаев компания была распущена, а отдаленный остров был так крепко забыт, что лишь в 1886 году был объявлен от имени британской короны частью протектората Адена. В Триесте, крупнейшем порту монархии, нашлись люди, которые попытались использовать этот переходный период для поднятия на острове черно-желтого флага, что способствовало бы расширению австрийской торговли в данном регионе. Согласно плану, который поддерживался и эрцгерцогом Фердинандом Максимилианом, для покупки острова нужно было выделить сумму в 100 тысяч талеров, которая предположительно должна была быстро окупиться за счет оживления азиатской торговли. Однако денег не оказалось, поскольку события в Пьемонте требовали усиления сухопутной армии.
Ко времени восстания сипаев может быть отнесен и созданный в 1858 году проект завоевания Никобарских островов. На завоевание симпатии англичан и местных жителей предполагалось затратить 1 миллион гульденов, таким образом, это уже было бы колониальное предприятие, на которое планировалось потратить значительные средства. Однако здесь британская корона оказалась расторопнее, чем в случае с островом Сокотра. Одновременно с роспуском Британской Ост-Индийской компании острова были объявлены частью Британской Индии, более того, уже в 1858 году здесь была интернирована часть индийских солдат, принявших участие в восстании. Англичанам никогда не удавалось извлечь экономическую выгоду из обладания Никобарскими островами, тем не менее доходов, получаемых из огромной индийской колонии, хватало для компенсации убытков, понесенных на островах.
В 1895 – 1896 годах австрийцами вынашивались планы колонизации части Соломоновых островов, но в конце концов здесь Австро-Венгрию опередила Германия. Зато в 1899 году возникла мысль о подражании германской колониальной политике, когда Вена заявила о своем желании купить у испанцев Западную Сахару. Однако в это время испанцы чувствовали себя уже в менее стесненном положении, чем годом раньше, когда после проигранной войны против США они быстро продали Микронезию Берлину, прежде чем ее сумели прибрать к рукам американцы. Поэтому в 1899 году сделка между Веной и Мадридом не состоялась, потому что к тому времени в Испании национальная гордость восторжествовала над финансовыми соображениями.
Наконец, к числу неосуществившихся австро-венгерских планов принадлежал один из многочисленных проектов, предусматривавших раздел Оттоманской империи. В 1913 году, в ходе второй Балканской войны в случае победы Болгарии, считавшейся союзницей Австро-Венгрии, к последней перешли бы юго-западные анатолийские территории.
Интересным эпизодом заморской экспансии Австро-Венгрии стала т. н. «мексиканская авaнтюра». В 1864 – 1867 годах младший брат императора Франца Иосифа, эрцгерцог Максимилиан Габсбург, попытался при поддержке французов основать в Мексике империю. В 1854 году группа мексиканских политиков послала в Европу чрезвычайного уполномоченного для поисков подходящего монарха. Кандидатура эрцгерцога Максимилиана Габсбурга была выдвинута уже во время его визита в Париж 16 – 28 января 1856 года. Этот вариант поддержали Наполеон III и Ватикан. Как писал в своих воспоминаниях австрийский посол во Франции барон фон Хюбнер, Максимилиан был вполне доволен, покидая парижские переговоры. Поэтому когда в 1861 году французско-испанские войска высадились в Мексике, ни у кого не вызвало удивления, что мексиканские консерваторы, сражавшиеся против Хуареса, предложили трон Максимилиану. 28 мая 1863 года Максимилиан прибыл в Мексику вместе с шеститысячным т. н. добровольческим корпусом, в рядах которого было 1047 венгерских солдат. Царь Александр II первым и немедленно признал Максимилиана императором Мексики. Однако Максимилиан оставался императором лишь в течение короткого времени. 21 мая 1867 года он вместе с 8000 солдат и 400 офицерами был взят в плен у Кверетаро, а 19 июня – казнен вместе с генералами Мирамоном и Мехиа.
Продолжение в след. номере.
Габор Бур
