Эрика Яна Хануссена часто называют «провидцем Гитлера». Его участие в восхождении нацистов к вершинам власти имело трагические последствия для него самого. И повлекло издание в 1934 году декрета о запрещении «колдовства» в Германии.
Редкий правитель обходится без предсказаний. Великому Кеплеру власти города Граца, где он преподавал математику в школе, вменили в обязанность составление гороскопов. Особенно удавались ему предсказания различных напастей: небывалых морозов, крестьянских волнений и нашествия турок. Этими прогнозами Кеплер утвердил за собой дурную славу, как будто он не предрекал, а накликaл несчастья. С удивительной точностью парижская гадалка предсказала судьбу русскому императору Александру II: семь покушений царь переживет, восьмое будет роковым. Покушение 1 марта было седьмым по счету, однако оказалось двойным. О «кремлевском Мерлине», генерале КГБ Георгии Рогозине, занимавшемся оккультизмом при дворе Бориса Ельцина, по сей день ходят легенды. Наконец, нельзя не вспомнить грандиозный скандал, разразившийся в российском астрологическом сообществе в начале 2000 года, когда группа авторитетных петербургских астрологов опубликовала предупреждение о тяжелых последствиях избрания президентом Владимира Путина. Тотчас нашлись астрологи-оппоненты, заявившие, что гороскоп Путина говорит ровно противоположное, а авторов неблагоприятного прогноза обвинили в «грязных политических технологиях».
Что ж, казнь вестника, принесшего дурную новость, — дело привычное и для правителя, и для вестника. Однако правда и то, что ясновидцы и хироманты нередко и впрямь участвуют в «грязном пиаре». Яркий пример такого рода — история Эрика Яна Хануссена, которого часто называют «провидцем Гитлера». Его участие в восхождении нацистов к вершинам власти имело трагические последствия для него самого и повлекло издание в 1934 году декрета о запрещении «колдовства» в Германии.
Первая авантюра
Эрик Ян Хануссен родился вне брачных уз в камере предварительного заключения венской тюрьмы. Его отцом был неудачливый артист кабаре Зигфрид Штайншнайдер. Мать, Юлия Коэн, происходила из буржуазной ортодоксальной еврейской семьи; ее отец торговал русскими мехами, и в его глазах профессия жениха была просто неприличной. Влюбленным пришлось бежать от гнева родителя в Моравию. Когда они вернулись в Вену, Юлия была на сносях. Тем не менее обоих беглецов взяли под стражу по заявлению отца Юлии, обвинившего их в краже. Мальчика, появившегося на свет 2 июня 1889 года, назвали двойным именем Хершманн-Хаим. В семье его звали Германом. Юлия с младенцем была водворена в дом отца. Однако Зигфрид, спустя несколько дней, похитил обоих. Молодое семейство начало жизнь странствующих актеров. Переезжая с одного средиземноморского курорта на другой, они развлекали немецких туристов в кафе-шантанах.
Впоследствии Хануссен писал в своей автобиографии «Моя линия жизни», что дар провидения он впервые ощутил в возрасте трех лет. Однажды ночью он проснулся в своей постели, испытывая непонятную и непреодолимую тревогу. «Будто ведомый невидимой рукой», мальчик бросился бежать к дому хозяина-аптекаря. Ни слова не говоря, он поднял с постели хозяйскую дочь, свою ровесницу и подругу. Вместе они устремились к примыкавшему к дому кладбищу и едва успели укрыться за каменным надгробьем, как в доме аптекаря раздался взрыв и его охватило пламя.
В 14 лет Герман решил пойти по стопам родителей. Он работал в бродячих театрах и цирках, в том числе знаменитом цирке Карла Гагенбека в Гамбурге, познал мир шоу-бизнеса, научился управляться с дрессированными львами, постиг искусство взаимодействия с публикой, испытал голод и успех, видел Европу и терпел антисемитские издевки на просторах разноязыкой империи Габсбургов. В 20 лет его забрили в пехоту и отправили служить в Сараево. Годом позже он заболел и был освобожден от дальнейшего отбывания воинской повинности.
Снова превратившись в гражданское лицо, Герман, который теперь стал называться Гарри, предался богемному образу жизни, промышляя сочинением на салфетках венских кофеен куплетов для варьете и сатирических реприз на злобу дня для новомодных заведений тогдашней Вены — литературных кабаре. Как-то, узнав о наборе хористов в комическую оперу, отправляющуюся на гастроли в Грецию и Турцию, он решил рискнуть и явился по указанному адресу. В Греции гастроли не заладились, и импресарио бросил исполнителей на произвол судьбы. И тогда Гарри предпринял авантюру сродни тем, какие затевают в «Приключениях Гекльберри Финна» проходимцы Король и Герцог. Он пришел к владельцу открытого театра и сказал ему, что хочет снять помещение авансом.Он гарантировал успех и обещал полные сборы, поскольку поставлена будет совершенно новая оперетта Легара. В финале, сказал он, будет устроен фейерверк, причем в виде вензеля с инициалами султана Абдул-Хамида. Перед таким патриотическим соблазном хозяин-грек не устоял. Билеты мигом разошлись, однако украсть выручку Гарри не успел — это сделал кто-то до него. Остатки труппы разбежались еще до конца жалкого зрелища, которое они пытались выдать за сочинение Легара. В финале Гарри остался один на один с разъяренной публикой. Он вышел к рампе и обреченно объявил, что фейерверка, к сожалению, не будет, и поведал грустную историю неудавшихся гастролей. Дело кончилось тем, что растроганные армянские, греческие и турецкие торговцы пустили по кругу шапку (а может быть, и феску) и собрали Гарри деньги на обратную дорогу в Вену. Его попутчицей, а затем и подругой жизни стала кабаретная певица Бетти Шостак.
Заклинатель змей
Гарри купил себе и Бетти билеты третьего класса на роскошный лайнер «Барон Бек». Ему до ужаса хотелось плыть на верхней палубе, где путешествовали представители высшего общества. Он явился к капитану и заявил, что он не кто иной, как знаменитый итальянский баритон Титта Руффо. Польщенный капитан, никогда в глаза не видевший знаменитость «Ла Скала», тотчас согласился поместить его в первоклассную каюту в обмен на концерт для пассажиров. Мнимый баритон ответил благосклонным согласием, предусмотрительно назначив свое выступление на последний, пятый день плавания. Гарри собирался в последний момент неожиданно подхватить простуду — не выбросят же его, в самом деле, за борт! На всякий случай Гарри стал выходить из каюты с шарфом, обмотанным вокруг шеи. Среди пассажиров второго класса выделялся один экзотический путешественник — индийский факир, повсюду таскавший с собой соломенную корзину с тремя гадюками, которых он на глазах у изумленных попутчиков кормил живыми мышами.Пассажиров как ветром сдувало с палубы, едва к ним приближался факир со своей смертоносной корзинкой. В первом классе обращал на себя внимание молодой итальянский граф Монтегацца, сопровождаемый камердинером, безукоризненно одетый, говорящий на всех мыслимых наречиях, пользующийся успехом у дам. Аристократ уговорил капитана перед концертом Руффо устроить выступление факира, завораживающего своих гадюк игрой на флейте. Скучающие дамы с восторгом поддержали его. Капитан, уже решивший высадить факира с его опасными питомцами в ближайшем порту, скрепя сердце согласился.
Следующим вечером на закате на верхней палубе, украшенной цветными фонариками, собралось все общество. Итальянский виконт-бонвиван развлекал попутчиков рассказами о своих путешествиях в Южную Азию и на Дальний Восток. Наконец, перед публикой предстал бронзоволицый красавец-факир с мерцающими во мраке глазами.
Поклонившись зрителям, индус направился к корзине со змеями. В этот момент со средней палубы донесся вопль ужаса. Факир ринулся к лестнице, выкрикнув на бегу, что его гадюки сбежали. Женщины забились в истерике, мужчины вскочили с мест, озираясь в поисках безопасного пути к бегству. Только граф Монтегацца сохранил самообладание. Он невозмутимо объяснил, что змеи, безусловно, предпочитают сырые темные места и, скорее всего, далеко от каюты индуса не уползли. Покуда пассажиры остаются на ярко освещенной палубе и не выказывают признаков испуга, им нечего опасаться. Вот если публика начнет разбегаться и, не дай Бог, наступит на гадюку — тогда, натурально, потревоженная рептилия ответит смертельным укусом. Поэтому всем следует оставаться на своих местах и громко не разговаривать. Публика послушалась. Итальянец потребовал блюдце с теплым молоком. Трясущийся крупной дрожью стюард исполнил заказ. Индусу бесстрашный граф приказал взять флейту и игрой на ней выманить змей из их убежища на средней палубе. Засим граф направился вниз по лестнице, заверив капитана, что змеи будут изловлены. За ним в сомнамбулическом трансе последовал факир. Перед тем как скрыться из виду, отчаянный смельчак обернулся и послал дамам обольстительную белозубую улыбку. В напряженном ожидании прошло четверть часа. Наконец граф с торжествующим видом показался на верхней палубе. В руках у него была корзина с ужасными рептилиями. После возгласов облегчения и восторга капитан набросился на индуса, приказывая ему немедля убираться с парохода, который как раз входил в гавань Корфу. Однако в дело неожиданно вмешался Гарри. Когда он приблизился к столу, на котором стояла корзина, факир выхватил из-за пояса кинжал. Гарри, не раздумывая, ударил его кулаком в челюсть. Тот рухнул наземь. Итальянец, мигом растеряв весь свой шарм, заорал, что Гарри — никакой не Титта Руффо, а самозванец и мошенник. Гарри с этим немедленно согласился: «Я такой же певец, как вы виконт!» С этими словами он открыл корзину и вывалил на стол извивающихся гадов. Публика ахнула. Но Гарри объяснил, что змеи — совершенно безвредные песчаные гадюки. Следующим жестом он извлек со дна корзины золотые часы на цепочке, бриллиантовую брошь, золотой крест и две пригоршни мелких ювелирных украшений. Зрители мгновенно распознали в этих предметах свою собственность, которую они сдали на хранение капитану на время плавания. Мнимые индус и итальянец похитили их за те пятнадцать минут, в течение которых пассажиры первого класса дожидались на палубе поимки сбежавших рептилий.Затем Гарри, купаясь в лучах славы, рассказал изумленным попутчикам, каким образом он разоблачил мошенников. Ему помог опыт артиста и циркача. Гарри заметил, что от факира исходит странный, но знакомый ему запах. Принюхавшись как следует, Гарри узнал его: так пахнет особый грим, которым пользуются, когда надо придать коже смуглый оттенок. Поняв это, Гарри будто бы случайно застал «факира» в душевой комнате как раз в тот момент, когда тот накладывал мазь на свой торс. На левом, еще светлом плече Гарри заметил татуировку на йениш — языке швейцарских цыган. Сомнения Гарри усилились, когда его попросила расписаться собирательница автографов: он увидел в альбоме факсимиле факира и графа-итальянца и сразу определил, что оба расписались левой рукой. Так под подозрение попал «итальянец». В ходе дальнейших наблюдений Гарри понял, что перед ним братья Пирелли — знаменитые аферисты, в прошлом цирковые акробаты. После того как братья свернули на кривую дорожку, полиция разослала владельцам цирков их рекламные фотографии, предупреждая об опасности. Гарри врезались в память чарующая улыбка одного и мерцающий взгляд другого.Он без труда определил вид рептилий, которых чаще всего используют цирковые факиры. Наконец, будучи профессиональным дрессировщиком, Гарри прекрасно знал, что змеи не имеют органов слуха и что трюк заклинания основан на восприятии не звуков, а движений: змея раскачивается, глядя на качающийся инструмент, поэтому выманить ее в темноте посредством трелей флейты невозможно. Этот довод стал решающим. Публика рассыпалась в благодарностях. Владельцы чуть было не похищенных сокровищ одарили сыщика-любителя щедрой мздой. Бродвейский антрепренер Маринелли вручил ему свою визитную карточку, предложив попытать счастья в амплуа эстрадного предсказателя.
Ясновидящий
Гарри внял совету спустя год, в очередной раз оказавшись на мели. У Бетти обнаружилась чахотка, которую венские доктора признали неизлечимой. Гарри слышал о каком-то новом радикальном методе лечения, практикуемом в Берлине, и повез туда Бетти. Устроив Бетти в благотворительную клинику, он нашел по газетному объявлению место фокусника в кабаре. Не имея ни малейшего понятия об этом ремесле, он купил на последние гроши руководство, надеясь к вечернему шоу освоить незнакомую профессию. Первая попытка закончилась сокрушительным провалом. Но именно это и понравилось публике, которая восприняла номер как пародию на эстрадного иллюзиониста. Гарри получил двухнедельный контракт и засел за изучение искусства предсказания судьбы при помощи карт Таро и скрытого зеркальца. Получалось неважно, а в один из вечеров и вовсе скверно: Гарри укрепил зеркало под неправильным углом и не смог увидеть карты, которые за его спиной вынимали из колоды зрители. В этот момент полного отчаяния Гарри мысленно увидел Бетти на больничной койке в предсмертной агонии. Потрясенный видением, Гарри повернулся к залу и обратил на публику тяжелый взор. Он понял, что ему больше не нужны ни карты Таро, ни вычитанные из учебника трюки. Он видел насквозь каждого из полупьяных ухмыляющихся зрителей. Он переходил от одного стола к другому и оглашал грязные подробности. Вы, сударь, больны сифилисом и вот сейчас, сию минуту, заражаете свою даму, угощая ее пивом из своей кружки. Ваша дочь, сударыня, беременна, но она еще не знает об этом, как и не знает, от кого. А этот солидный господин был сегодня утром у гадалки и спрашивал у нее, как скоро умрет его жена. В заключение Гарри взял колоду Таро и рассыпал ее над головой, как конфетти. Он был немедленно уволен. Выйдя из заведения, Гарри добрел до трамвайной остановки и поехал в больницу. В ответ на вопрос, как себя чувствует больная Бетти Шостак, его проводили в морг.
Вернувшись в Вену, Гарри не переставал изводить себя загадкой: действительно ли он обладает даром ясновидения? Он всерьез занялся изучением паранормальных явлений, зарабатывая на жизнь статейками в желтейшей Der Blitz. В то время на подмостках одного из театров-варьете блистал предсказатель Ойген де Рубини. Его специальностью было «чтение мыслей на расстоянии». Благодаря своей якобы уникальной способности Рубини на глазах изумленной публики отыскивал спрятанные предметы. Зритель, спрятавший предмет, превращался в «медиума». Рубини просил его сконцентрировать свои мысли на предмете, который требуется найти, брал «медиума» за запястье и увлекал его в зал, беспрестанно задавая вопросы. В итоге предмет неизменно отыскивался. Пытаясь разгадать секрет Рубини, Гарри свел знакомство с его конкурентом — Джо Лаберо. Тот объяснил любознательному репортеру, что так называемая телепатия — чтение не мыслей, а мышц. Гарри оказался способным учеником. Он жадно постигал секреты мастерства, которые раскрывал перед ним Лаберо. Овладев всеми приемами, Гарри вызвал Рубини на поединок в венском артистическом кафе «Лувр» и одержал победу над маститым телепатом. Рубини отреагировал единственно разумным образом: он предложил Гарри место ассистента в своей программе, с которой они отправились в гастрольную поездку.
Двадцать восьмого июня 1914 года в Сараеве был убит наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд. Началась мировая война. Гарри призвали в армию и в качестве рядового пехотного полка отправили на Восточный фронт. Он был участником упорных кровопролитных боев с русскими войсками в Галиции; только благодаря ранению избежал плена. Выйдя из госпиталя, он был назначен старшим похоронной команды и направлен в Горлице (Польша), откуда фельдмаршал Гинденбург нанес свой знаменитый контрудар, заставивший русскую армию начать «Великое отступление» вплоть до Белоруссии. Подчиненными Гарри были русские военнопленные. Желая облегчить им жизнь, он предложил командованию устроить благотворительный сеанс телепатии. Представление имело бурный успех. Командира горлицкого гарнизона особенно поразило известие о том, что у него только что родился сын. Спустя несколько дней он получил письмо из дома, подтвердившее слова провидца. На радостях командир присвоил Гарри звание младшего капрала и вручил денежную премию, которой Гарри не преминул поделиться со своим ассистентом. Ассистентом был военный цензор, вскрывавший по долгу службы всю почту, — именно он и сообщил Гарри о прибавлении в семействе командира.
В апреле 1918 года Гарри вернулся в Вену и сразу же получил ангажемент в театре «Хофбург» — концертном зале на три тысячи мест. Он в очередной и последний раз сменил имя — теперь он стал называться Эриком Яном Хануссеном, ясновидящим из Копенгагена. Зал был заполнен до отказа. Не пустовала и императорская ложа. Представление прошло с громадным успехом. Племянница императора Карла эрцгерцогиня Бланка Иммакулата превратилась в страстную поклонницу мнимого датчанина.
Окончание следует
Владимир Абаринов
«Совершенно секретно», № 7/170
