Если Вольфганга Шюсселя тепло приветствовали в Сочи на саммите Россия – ЕС, как, впрочем, и вице-канцлера Хуберта Горбаха, то в Москве с особой радостью готовились к приему еще одного, важного и дорогого гостя из Австрии – бургомистра Вены Михаэля Хойпля. 9 июня Юрий Лужков и его венский коллега открывали в «Новой опере» Дни Вены в Москве. Концерт, данный по этому поводу, был великолепен: ведь пели и Венский хор мальчиков, кстати, старейший хор мира, основанный аж в 1498 году, и Николай Басков, и оба градоначальника в заключительной джем-сейшн. Между прочим, в Германии бургомистры четырех городов даже выпустили компакт-диск, посвященный немецкой народной песне. Если принять во внимание, что Юрий Лужков инициировал «большую четверку», объединение мэров Москвы, Берлина, Парижа и Лондона, к которому захотел присоединиться и мэр Пекина, то, думается, эта инициатива только выиграла бы от подключения к ней и бургомистра Вены, причем не только в музыкальном отношении, хотя диск с записями народных песен шести стран в исполнении мэров, усиленных, например, в московском случае, И. Кобзоном и Н. Басковым, вполне мог бы стать «хитовым».
Действительно, для подключения Вены к инициированным Ю. Лужковым еще в 2004 году ежегодным встречам мэров европейских метрополий есть все объективные основания, а также хороший исторический резон.
Ни один город в рамках Европейского Союза не предоставляет такого сочетания качества жизни с деловыми и творческими возможностями, как Вена. Достаточно сказать, что 60% всех австрийских инвестиций за рубежом осуществляются венскими предприятиями, и таков же удельный вес Вены в иностранных инвестициях в Австрию. Здесь же работает половина научно-исследовательских центров и ученых Австрии. При этом в какой еще стране 18% жителей столицы являются иностранцами? Нет ни одной столицы мира, которая превосходила бы Вену по количеству своих зарубежных представительств – 11 только в Центральной и Восточной Европе, к которым надо добавить Брюссель, Гонконг, ТокиоЙ Доля венского экспорта/импорта в торговле между Россией и Австрией стабильно составляет 25 – 30%, превысив уровень в 600 млн. евро. С Веной работают около 120 российских фирм, в том числе такие гиганты, как Роснефть и Лукойл.
Первым из руководителей России сюда приехал Петр I, в июне 1698 года. И. Сталин влюбился в этот город, пожив здесь в эмиграции, и много сделал для Вены и Австрии впоследствии. Здесь бывали Н. Хрущев и Л. Брежнев, а М. Горбачев и Б. Ельцин, будучи на волне успеха, пронеслись мимо, но визит В. Путина в 2001 году с лихвой компенсировал упущения предшественников и дал мощный импульс всестороннему развитию российско-австрийских связей, благотворно сказавшийся и на сотрудничестве двух столиц.
Вообще-то именно в текущем году празднуется 50-летие установления партнерских связей между Москвой и Веной, но москвичам еще более памятно то, что в критический период начала 90-х годов, когда новая Россия стартовала «большим прыжком» в обвальный социально-экономический кризис, нанесший экономике страны ущерб, сопоставимый со Второй мировой войной, именно Вена стала первой из европейских столиц, направившей в Москву помощь, в которой город остро нуждался. 11 сентября 1998 года был подписан меморандум о взаимодействии двух столиц. Осенью прошлого года с большим успехом прошли Дни Москвы в Вене. И вот июнь 2006 года, долгожданные Дни Вены в Москве, ставшие ярким событием общероссийского масштаба.
За гала-концертом в «Новой опере», еще одним музыкальным украшением которого стало выступление оркестра под управлением Петера Гута, 40 лет назад учившегося в Москве у великого Давида Ойстраха, последовали ежедневные концерты на Манежной площади. Она же на время Венских дней превратилась в московский аналог Ратхаус-платц – здесь проходил музыкальный кинофестиваль, посвященный творчеству Вольфганга Амадея Моцарта.
Из художественного обрамления Дней надо, безусловно, выделить выставку из коллекции Отто Мауэра «Искусство ХХ века. Взгляд из Вены» в Московском музее современного искусства. Причин на то две. Во-первых, монсиньор Отто Мауэр, основатель открытой еще в 1954 году «Галереи Св. Штефана», является одной из самых неординарных личностей послевоенной Австрии – настоятель собора Св. Штефана и одновременно страстный поклонник авангардного искусства, стоявший в первом ряду меценатов Второй Республики. Даже представить себе трудно, что цитаделью новаторства и художественного эксперимента, с которой связано большинство признанных сегодня австрийских живописцев, стало собрание католического священника, да еще с таким строгим названием!
Именно экспозиции Отто Мауэра играли в Вене ту самую роль форума неформальной живописи, которая в Москве советских лет неразрывно связана с легендарными залами на Малой Грузинской. Можно только мечтать о том, чтобы венцы когда-нибудь увидели экспозиции московского собрата галереи Св. Штефана. А пока же: Пабло Пикассо, Марк Шагал, Анри Матисс, наши Василий Кандинский, Александр Архипенко и, конечно, Климт, Кокошка, Шиле, Кубин, Хундертвассер, Райнер – да, самая значительная венская галерея авангарда привезла в Москву свои шедевры и выставила их не где-нибудь, а в ММСИ, возможно, наиболее интересном из новых московских музеев.
Здесь потрясающий зал Пиросмани с экспозиционным супер-гэгом, раскрывать который в статье просто безнравственно – лишить посетителя сногсшибательного сюрприза непростительно. Здесь классные Шагал, Малевич, Арман; ММСИ – единственное место в Москве, где можно увидеть пластику Сальвадора Дали. Здесь выставлены фантастическая по советским-то временам совместная работа 1978 года Андрея Вознесенского и Роберта Раушенберга «Чайка – плавки Бога»; композиции современных скандалистов («Синие носы»); работы гениальной, но безвременно ушедшей из жизни Евгении Коваленко, пробуждающие воспоминания о не менее трагической судьбе Нади Рушевой.
Музей много делает для поддержки современных московских художников – благо есть кого поддерживать! Запомните такие имена, как Денис Исаев, Тигран Бежанов, Сергей Тырин, Мария Заикина, а лучше – вложите деньги в их картины.
Слегка покривив душой, еще можно воздержаться от рассказа о многочисленных семинарах, симпозиумах и форумах, темы которых простирались от переработки отходов до психоанализа, от транспорта до хирургии, но никак нельзя замолчать talk of the town столицы России начала июня – IV-й Венский бал в Москве.
Начну с констатации того, что, хотя в Москве очень много тех, кто, что называется, на дух не переносит ни саму концепцию бала, ни его название, одно упоминание о нем неизменно вызывает оживление в разговоре. Не без известной толики удовлетворения отмечу, что приводившиеся также и мной доводы и контрдоводы в пользу бала по крайней мере не отводились его оппонентами, хотя и не всегда побуждали к перемене их мнения.
Итак, чужеродность бала отечественному стилю жизни? На самом деле, балы, а точнее ассамблеи, были введены в России Петром I еще в ноябре 1718 года и тоже произвели революционный эффект. Петр поставил задачу создать в России светский стиль жизни, преодолеть обособленность боярского бытия и изоляцию женщин. 26 ноября (по старому стилю) того исторического 1718 года великий реформатор издал специальный указ, которым придал балам государственное значение, повелев проводить ассамблеи и участвовать в них «не только для забавы, но и для дела: ибо тут можно друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, а также слышать, что где делается». Только за три года ассамблей российская знать преобразилась до неузнаваемости: если ранее русские дамы щеголяли вычерненными зубами (их белизна считалась чертой обезьян и негров), то к началу 20-х годов приобрели вполне европейские манеры. При Екатерине Великой, поощрявшей балы по убеждению, что «народ, который поет и пляшет, зла не думает», они уже превзошли своим великолепием большинство дворов Европы.
Что же касается «венскости», то уже в первое десятилетие петровских ассамблей их неотъемлемой чертой стала музыка (и музыканты) из Вены! Об интеграции балов в культуру современной России – сегодня бальными и современными танцами занимается три миллиона россиян. Одним словом, Венскому балу в Москве – быть!
Но это в принципе. Венский бал в Москве – локомотив восстановления в России высокой танцевальной и светской культуры и моды, так что можно только с признательностью говорить о его промоутерах, организаторах и спонсорах, не упуская при этом из вида, что достижения пока уступают свершениям петровских времен. Москве еще очень далеко до уровня бальной культуры Вены, где, как все мы знаем, есть особое время года – бальный сезон.
Первый Венский бал в Москве состоялся 14 июня 2003 года, далее проводился ежегодно, на сегодняшний день уже вошел в традицию и получил признание как главный бал России, однако одним «ивентом», пусть пышным и не лишенным конкурентов, нельзя создать культурный слой. Пока столичный Венский бал не экспандирует в Санкт-Петербург и Нижний Новгород, Челябинск и Якутск, Новосибирск и Владивосток, не доберется до берегов Анадыри, а в Москве не получит ожерелье в виде дипломатического, офицерского, филармонического, спортивного и прочих «профильных» балов, он будет оставаться в нынешнем, довольно эклектичном статусе.
Напомню читателю, что в наше время в мире остался лишь один бал высшей категории – Венский Оперный, где для мужчин существует однозначный и бескомпромиссный дресс-код: фрак или военная форма. На всех других в Вене принятой «спецовкой» является смокинг. Но если Московский Венский бал берет пример с Оперного в Вене, то почему на него допускаются гости не то что в смокингах, а даже в вечерних, а то и в «полуденных» костюмах? Кстати, оперные балы впервые стали проводиться в Париже, как раз в 1715 году, и их тогдашний смысл был прямо противоположен тому, который вольно или невольно вкладывается в этот праздник сегодня: они были демократичны, впервые допуская присутствие не только представителей аристократического сословия. В Москве же на Венском балу лежит нехороший налет нуворишества: любителям венских балов все скажет уже стоимость билетов – 400, 1000, 1500 долларов.
Музыкальное сопровождение бала было отменным, что и говорить: оркестр «Русская филармония» под управлением дирижеров Максима Федотова (блистающего и как скрипач-виртуоз, первый, кому выпала честь играть сольные концерты на двух скрипках Паганини) и Альфреда Эшве, с 2003 года дирижирующего в Госопере, ее же солисты Александра Райпрехт и Адриан Эред, искрометно исполнившие произведения Моцарта и Легара, тот же Венский хор мальчиков, а далее австрийская группа Count Basic и российская «Семь ветров».
Хорошо-то хорошо, но навязчиво – на всех балах в Вене музыкальное пространство устроено многомерно, т.е. в разных помещениях играется различная музыка, на все вкусы и уровни танцевальной подготовки.
Танцы. Дебютанты (в основном ребята, занимающиеся бальными танцами как спортом) и дебютантки, всего 104 пары, танцуют не хуже, чем в Вене, чего не скажешь об усредненном уровне гостей, некоторые из которых промучались сквозь вальс, как я в свое время через длинные серии отжиманий в карате и приседаний в дзюдо. Самый популярный танец – галоп, требующий лишь партнершу (партнера) и хорошее настроение. Не стал бы исключать, что одним из далеких предков галопа является танец, созданный Петром I.
Открытие бала – действо, увы, какое-то скукоженное и лишь напоминающее венский церемониал с его истинно имперской импозантностью. Вместо звучного ТAlles WalzerУ совершенно неуклюжее и немузыкальное «Вальсируют все» – уж лучше бы что-то типа «Всем вальс», по аналогии с известным «Мир всем», и, кстати, ближе к тексту.
Наряды. Женщины одеты никак не хуже и при этом дороже, чем в Вене. Красивые и очень красивые женщины есть везде, но в Москве их больше, чем где бы то ни было в мире. Мужчины – значительная часть пока не научилась носить смокинг. Бросились в глаза не то курсанты, не то молодые офицеры – нет, не неумением танцевать, хотя могли бы и потренироваться. Как известно, по этикету военная форма имеет равный статус с фраком, смокингом и вечерним костюмом, но за 10 лет жизни в Вене и бессчетное количество балов я ни разу не видел, чтобы офицер хотя бы одной армии позволил себе снять мундир и выделывать па в рубашке, пусть и парадной. К чести российского офицерского корпуса надо отметить, что порядка трети наших военных, может быть, посмотрев на австрийских коллег, не позволили себе так распускаться.
Манеры. Нашим «балерунам» есть чему поучиться, но уже хорошо, что к пяти утра не было ни одного пьяного (!) и обошлось без драк и «разборок». Охрана – ниже всякой критики, таким бы работать в концлагере, но никак не на балах.
С петровских времен было заведено, что на балу бесплатно предлагают еду и напитки. Шампанское было мерзким, а вот добрым «Цвайгельтом» и «Синим франконским» от Мозера (знаменитое венское винодельческое хозяйство) я насладился вдоволь. Да простит меня профессор Готтфрид Ганстерер, командующий «парадом поваров», 145-ю российскими и несколькими десятками австрийских помощников, отлично отработавших и не потерявших радушия до самого утра по отношению ко всем гостям, которых набралось под две тысячи, лучшим из блюд был все же яблочный штрудель. Может быть даже еще более вкусный, чем в Вене (благодаря нашим яблокам?!). Даже не думал, что в Москве так быстро по нему изголодаюсь. Но пока олигархи выстроились в очередь, чтобы отведать гуляш – а именно им, независимо от состояния кошелька и здоровья, полагается подкрепляться долгой бальной ночью, – я «налег» на штрудель, который казался «неразменным». Как потом рассказал мне господин Ганстерер, уже много лет отвечающий за все внеавстрийские Венские балы, он испек штрудель длиной 110 метров (!). И это был подлинный шедевр.
Организаторы кутаются в многозначительное молчание, когда их спрашивают, какой грандиоз ждет гостей юбилейного, V-го бала в следующем году, но обещают удивить и порадовать. Что ж, им это вполне по плечу. Многозначительный симптом – в марте этого года был с большим успехом проведен первый Русский бал в Баден-Бадене. Дата второго уже назначена: 9 марта 2007 года. Жаль, конечно, что Вена-то отстаетЙ Русский бал хорошо бы вписался в бальный сезон столицы Австрии, это уж точно.
Олег Зиборов
Действительно, для подключения Вены к инициированным Ю. Лужковым еще в 2004 году ежегодным встречам мэров европейских метрополий есть все объективные основания, а также хороший исторический резон.
Ни один город в рамках Европейского Союза не предоставляет такого сочетания качества жизни с деловыми и творческими возможностями, как Вена. Достаточно сказать, что 60% всех австрийских инвестиций за рубежом осуществляются венскими предприятиями, и таков же удельный вес Вены в иностранных инвестициях в Австрию. Здесь же работает половина научно-исследовательских центров и ученых Австрии. При этом в какой еще стране 18% жителей столицы являются иностранцами? Нет ни одной столицы мира, которая превосходила бы Вену по количеству своих зарубежных представительств – 11 только в Центральной и Восточной Европе, к которым надо добавить Брюссель, Гонконг, ТокиоЙ Доля венского экспорта/импорта в торговле между Россией и Австрией стабильно составляет 25 – 30%, превысив уровень в 600 млн. евро. С Веной работают около 120 российских фирм, в том числе такие гиганты, как Роснефть и Лукойл.
Первым из руководителей России сюда приехал Петр I, в июне 1698 года. И. Сталин влюбился в этот город, пожив здесь в эмиграции, и много сделал для Вены и Австрии впоследствии. Здесь бывали Н. Хрущев и Л. Брежнев, а М. Горбачев и Б. Ельцин, будучи на волне успеха, пронеслись мимо, но визит В. Путина в 2001 году с лихвой компенсировал упущения предшественников и дал мощный импульс всестороннему развитию российско-австрийских связей, благотворно сказавшийся и на сотрудничестве двух столиц.
Вообще-то именно в текущем году празднуется 50-летие установления партнерских связей между Москвой и Веной, но москвичам еще более памятно то, что в критический период начала 90-х годов, когда новая Россия стартовала «большим прыжком» в обвальный социально-экономический кризис, нанесший экономике страны ущерб, сопоставимый со Второй мировой войной, именно Вена стала первой из европейских столиц, направившей в Москву помощь, в которой город остро нуждался. 11 сентября 1998 года был подписан меморандум о взаимодействии двух столиц. Осенью прошлого года с большим успехом прошли Дни Москвы в Вене. И вот июнь 2006 года, долгожданные Дни Вены в Москве, ставшие ярким событием общероссийского масштаба.
За гала-концертом в «Новой опере», еще одним музыкальным украшением которого стало выступление оркестра под управлением Петера Гута, 40 лет назад учившегося в Москве у великого Давида Ойстраха, последовали ежедневные концерты на Манежной площади. Она же на время Венских дней превратилась в московский аналог Ратхаус-платц – здесь проходил музыкальный кинофестиваль, посвященный творчеству Вольфганга Амадея Моцарта.
Из художественного обрамления Дней надо, безусловно, выделить выставку из коллекции Отто Мауэра «Искусство ХХ века. Взгляд из Вены» в Московском музее современного искусства. Причин на то две. Во-первых, монсиньор Отто Мауэр, основатель открытой еще в 1954 году «Галереи Св. Штефана», является одной из самых неординарных личностей послевоенной Австрии – настоятель собора Св. Штефана и одновременно страстный поклонник авангардного искусства, стоявший в первом ряду меценатов Второй Республики. Даже представить себе трудно, что цитаделью новаторства и художественного эксперимента, с которой связано большинство признанных сегодня австрийских живописцев, стало собрание католического священника, да еще с таким строгим названием!
Именно экспозиции Отто Мауэра играли в Вене ту самую роль форума неформальной живописи, которая в Москве советских лет неразрывно связана с легендарными залами на Малой Грузинской. Можно только мечтать о том, чтобы венцы когда-нибудь увидели экспозиции московского собрата галереи Св. Штефана. А пока же: Пабло Пикассо, Марк Шагал, Анри Матисс, наши Василий Кандинский, Александр Архипенко и, конечно, Климт, Кокошка, Шиле, Кубин, Хундертвассер, Райнер – да, самая значительная венская галерея авангарда привезла в Москву свои шедевры и выставила их не где-нибудь, а в ММСИ, возможно, наиболее интересном из новых московских музеев.
Здесь потрясающий зал Пиросмани с экспозиционным супер-гэгом, раскрывать который в статье просто безнравственно – лишить посетителя сногсшибательного сюрприза непростительно. Здесь классные Шагал, Малевич, Арман; ММСИ – единственное место в Москве, где можно увидеть пластику Сальвадора Дали. Здесь выставлены фантастическая по советским-то временам совместная работа 1978 года Андрея Вознесенского и Роберта Раушенберга «Чайка – плавки Бога»; композиции современных скандалистов («Синие носы»); работы гениальной, но безвременно ушедшей из жизни Евгении Коваленко, пробуждающие воспоминания о не менее трагической судьбе Нади Рушевой.
Музей много делает для поддержки современных московских художников – благо есть кого поддерживать! Запомните такие имена, как Денис Исаев, Тигран Бежанов, Сергей Тырин, Мария Заикина, а лучше – вложите деньги в их картины.
Слегка покривив душой, еще можно воздержаться от рассказа о многочисленных семинарах, симпозиумах и форумах, темы которых простирались от переработки отходов до психоанализа, от транспорта до хирургии, но никак нельзя замолчать talk of the town столицы России начала июня – IV-й Венский бал в Москве.
Начну с констатации того, что, хотя в Москве очень много тех, кто, что называется, на дух не переносит ни саму концепцию бала, ни его название, одно упоминание о нем неизменно вызывает оживление в разговоре. Не без известной толики удовлетворения отмечу, что приводившиеся также и мной доводы и контрдоводы в пользу бала по крайней мере не отводились его оппонентами, хотя и не всегда побуждали к перемене их мнения.
Итак, чужеродность бала отечественному стилю жизни? На самом деле, балы, а точнее ассамблеи, были введены в России Петром I еще в ноябре 1718 года и тоже произвели революционный эффект. Петр поставил задачу создать в России светский стиль жизни, преодолеть обособленность боярского бытия и изоляцию женщин. 26 ноября (по старому стилю) того исторического 1718 года великий реформатор издал специальный указ, которым придал балам государственное значение, повелев проводить ассамблеи и участвовать в них «не только для забавы, но и для дела: ибо тут можно друг друга видеть и о всякой нужде переговорить, а также слышать, что где делается». Только за три года ассамблей российская знать преобразилась до неузнаваемости: если ранее русские дамы щеголяли вычерненными зубами (их белизна считалась чертой обезьян и негров), то к началу 20-х годов приобрели вполне европейские манеры. При Екатерине Великой, поощрявшей балы по убеждению, что «народ, который поет и пляшет, зла не думает», они уже превзошли своим великолепием большинство дворов Европы.
Что же касается «венскости», то уже в первое десятилетие петровских ассамблей их неотъемлемой чертой стала музыка (и музыканты) из Вены! Об интеграции балов в культуру современной России – сегодня бальными и современными танцами занимается три миллиона россиян. Одним словом, Венскому балу в Москве – быть!
Но это в принципе. Венский бал в Москве – локомотив восстановления в России высокой танцевальной и светской культуры и моды, так что можно только с признательностью говорить о его промоутерах, организаторах и спонсорах, не упуская при этом из вида, что достижения пока уступают свершениям петровских времен. Москве еще очень далеко до уровня бальной культуры Вены, где, как все мы знаем, есть особое время года – бальный сезон.
Первый Венский бал в Москве состоялся 14 июня 2003 года, далее проводился ежегодно, на сегодняшний день уже вошел в традицию и получил признание как главный бал России, однако одним «ивентом», пусть пышным и не лишенным конкурентов, нельзя создать культурный слой. Пока столичный Венский бал не экспандирует в Санкт-Петербург и Нижний Новгород, Челябинск и Якутск, Новосибирск и Владивосток, не доберется до берегов Анадыри, а в Москве не получит ожерелье в виде дипломатического, офицерского, филармонического, спортивного и прочих «профильных» балов, он будет оставаться в нынешнем, довольно эклектичном статусе.
Напомню читателю, что в наше время в мире остался лишь один бал высшей категории – Венский Оперный, где для мужчин существует однозначный и бескомпромиссный дресс-код: фрак или военная форма. На всех других в Вене принятой «спецовкой» является смокинг. Но если Московский Венский бал берет пример с Оперного в Вене, то почему на него допускаются гости не то что в смокингах, а даже в вечерних, а то и в «полуденных» костюмах? Кстати, оперные балы впервые стали проводиться в Париже, как раз в 1715 году, и их тогдашний смысл был прямо противоположен тому, который вольно или невольно вкладывается в этот праздник сегодня: они были демократичны, впервые допуская присутствие не только представителей аристократического сословия. В Москве же на Венском балу лежит нехороший налет нуворишества: любителям венских балов все скажет уже стоимость билетов – 400, 1000, 1500 долларов.
Музыкальное сопровождение бала было отменным, что и говорить: оркестр «Русская филармония» под управлением дирижеров Максима Федотова (блистающего и как скрипач-виртуоз, первый, кому выпала честь играть сольные концерты на двух скрипках Паганини) и Альфреда Эшве, с 2003 года дирижирующего в Госопере, ее же солисты Александра Райпрехт и Адриан Эред, искрометно исполнившие произведения Моцарта и Легара, тот же Венский хор мальчиков, а далее австрийская группа Count Basic и российская «Семь ветров».
Хорошо-то хорошо, но навязчиво – на всех балах в Вене музыкальное пространство устроено многомерно, т.е. в разных помещениях играется различная музыка, на все вкусы и уровни танцевальной подготовки.
Танцы. Дебютанты (в основном ребята, занимающиеся бальными танцами как спортом) и дебютантки, всего 104 пары, танцуют не хуже, чем в Вене, чего не скажешь об усредненном уровне гостей, некоторые из которых промучались сквозь вальс, как я в свое время через длинные серии отжиманий в карате и приседаний в дзюдо. Самый популярный танец – галоп, требующий лишь партнершу (партнера) и хорошее настроение. Не стал бы исключать, что одним из далеких предков галопа является танец, созданный Петром I.
Открытие бала – действо, увы, какое-то скукоженное и лишь напоминающее венский церемониал с его истинно имперской импозантностью. Вместо звучного ТAlles WalzerУ совершенно неуклюжее и немузыкальное «Вальсируют все» – уж лучше бы что-то типа «Всем вальс», по аналогии с известным «Мир всем», и, кстати, ближе к тексту.
Наряды. Женщины одеты никак не хуже и при этом дороже, чем в Вене. Красивые и очень красивые женщины есть везде, но в Москве их больше, чем где бы то ни было в мире. Мужчины – значительная часть пока не научилась носить смокинг. Бросились в глаза не то курсанты, не то молодые офицеры – нет, не неумением танцевать, хотя могли бы и потренироваться. Как известно, по этикету военная форма имеет равный статус с фраком, смокингом и вечерним костюмом, но за 10 лет жизни в Вене и бессчетное количество балов я ни разу не видел, чтобы офицер хотя бы одной армии позволил себе снять мундир и выделывать па в рубашке, пусть и парадной. К чести российского офицерского корпуса надо отметить, что порядка трети наших военных, может быть, посмотрев на австрийских коллег, не позволили себе так распускаться.
Манеры. Нашим «балерунам» есть чему поучиться, но уже хорошо, что к пяти утра не было ни одного пьяного (!) и обошлось без драк и «разборок». Охрана – ниже всякой критики, таким бы работать в концлагере, но никак не на балах.
С петровских времен было заведено, что на балу бесплатно предлагают еду и напитки. Шампанское было мерзким, а вот добрым «Цвайгельтом» и «Синим франконским» от Мозера (знаменитое венское винодельческое хозяйство) я насладился вдоволь. Да простит меня профессор Готтфрид Ганстерер, командующий «парадом поваров», 145-ю российскими и несколькими десятками австрийских помощников, отлично отработавших и не потерявших радушия до самого утра по отношению ко всем гостям, которых набралось под две тысячи, лучшим из блюд был все же яблочный штрудель. Может быть даже еще более вкусный, чем в Вене (благодаря нашим яблокам?!). Даже не думал, что в Москве так быстро по нему изголодаюсь. Но пока олигархи выстроились в очередь, чтобы отведать гуляш – а именно им, независимо от состояния кошелька и здоровья, полагается подкрепляться долгой бальной ночью, – я «налег» на штрудель, который казался «неразменным». Как потом рассказал мне господин Ганстерер, уже много лет отвечающий за все внеавстрийские Венские балы, он испек штрудель длиной 110 метров (!). И это был подлинный шедевр.
Организаторы кутаются в многозначительное молчание, когда их спрашивают, какой грандиоз ждет гостей юбилейного, V-го бала в следующем году, но обещают удивить и порадовать. Что ж, им это вполне по плечу. Многозначительный симптом – в марте этого года был с большим успехом проведен первый Русский бал в Баден-Бадене. Дата второго уже назначена: 9 марта 2007 года. Жаль, конечно, что Вена-то отстаетЙ Русский бал хорошо бы вписался в бальный сезон столицы Австрии, это уж точно.
Олег Зиборов
