С древних времен повитухам и знахаркам были известны растения, которые имеют абортивное действие – спорынья, мандрагора, рута, красавка, можжевельник, петрушка, тис…
Эти травы использовались для ускорения процесса родов. И не только для этого. Грань между дозволенным и противозаконным была тонка…
С XVIII века, когда ведущую роль в медицине и родовспоможении стали играть врачи-мужчины, накопленные веками знания о травах стали теряться. Теперь шарлатанки все чаще применяли химические средства с абортивным действием – мыльную щелочь, скипидар, мышьяк, свинец или ртуть, которые хотя и приводили к аборту, но часто означали верную смерть для женщины.
Также использовался метод прокалывания околоплодного пузыря разными острыми предметами – спицами, проволокой, чтобы вызвать отторжение плода. Повреждение внутренних органов вкупе с несоблюдением правил гигиены часто приводили к самым тяжелым последствиям, вплоть до смерти женщины.
В Австрии в годы правления Марии Терезии (1717–1780) за прерывание беременности знахарке грозила смертная казнь. Сын императрицы, Иосиф, смягчил наказание – казнь заменили тюремным заключением, срок которого зависел от того, на каком сроке был произведен аборт и каковы были его последствия.
Кроме того, женщинам, решившимся на аборт, полагалась прилюдная порка.
Но собрать доказательную базу было довольно непросто, поэтому найти «бабку» не представляло особой сложности.
В 1803 году в Австрии был принят так называемый § 144, который предусматривал лишение свободы на срок от 1 года до 5 лет для лиц, совершающих нелегальное прерывание беременности. Этот закон просуществовал вплоть до 1975 года, после чего аборты в стране стали легальными.
Были, однако, в криминальной истории случаи, когда подпольные аборты проводились неспециалистами довольно успешно, с минимумом ошибок.
В 1915 году в Вене состоялся судебный процесс над 25-летней мадам Миттермайер, дочерью врача. Ее настоящее имя было Мария Баштарц, но клиенткам она представлялась как Миттермайер – по фамилии своего сожителя Августа Миттермайера.
К 22 годам она уже была разведена и имела маленькую дочь. Впервые ее осудили за содействие в проведении подпольных абортов в 23-летнем возрасте. В заключении мадам Миттермайер подружилась с 39-летней мошенницей Марией Бернхубер, парикмахером по профессии и матерью сына-инвалида.
Едва выйдя из тюрьмы, подруги решили заняться подпольными абортами и сняли две соседние квартиры в доме по адресу Мариахильферштрассе, 203.
Как дочь врача и мало-мальски образованная женщина, мадам Миттермайер имела некоторое представление о медицине, строении организма и санитарно-гигиенических мерах. Она и взяла на себя проведение самих абортов.
«Пациентка по моей просьбе ложилась на диван. Затем с помощью гинекологических зеркал я вставляла в полость матки резиновый катетер (катетер Фолея), раздувала баллон и тем самым вызывала сокращение матки. Катетер я фиксировала ватными тампонами.»
После «выкинутого» эмбриона мадам Миттермайер не выгоняла женщин сразу за дверь, как это делали многие ее «коллеги». Она контролировала, вышло ли все полностью, и на два дня помещала «пациенток» для «наблюдения» к своей сообщнице и соседке Марии Бернхубер. При сильном кровотечении женщины получали кровоостанавливающие медикаменты. При осложнениях обращались к врачу (сообщнику) для проведения выскабливания.
Гонорар мадам Миттермайер варьировался от 15 до 200 крон в зависимости от материального положения пациентки. Женщина из рабочей среды платила минимум, из более состоятельного бюргерского сословия – побольше, а «благородная» дама – еще больше. Для ориентировки в ценах – величина аренды за двухкомнатную квартиру, в которой мадам Миттермайер делала аборты, составляла 60 крон в месяц.
Клиенток находили очень просто – через объявления в газетах «Neues Wiener Journal», «Österreichische Volkszeitung», «Grazer Tagblatt». Таких «закодированных» объявлений в те времена было полно. Ключевыми фразами в них были «средство против дамских расстройств», «дамам – верное средство при полной конфиденциальности» и подобные.
«Бизнес» шел хорошо. За полтора года подруги провели не менее 100 абортов. Обращались клиентки не только из Вены, но и из Штирии, Каринтии, Тироля, Силезии… В основном это были незамужние горничные, продавщицы, официантки, чиновницы, но попадались и замужние.
А затем по чьей-то анонимной наводке (соседи?) подельницами стала интересоваться полиция. При обыске в квартирах обеих женщин были найдены гинекологические инструменты, переписка с клиентками и крупные суммы денег. По обратным адресам на конвертах полиция вышла на некоторых пациенток, которых подвергли допросу и медицинскому осмотру. В качестве судмедэксперта был приглашен известный профессор медицины Альбин Хаберда, который был удивлен, насколько профессионально работала мадам Миттермайер – ни у одной из осмотренных им женщин не было зафиксировано никаких отклонений в гинекологическом плане, которые можно было бы идентифицировать как последствия аборта. У некоторых дам по прошествии времени даже трудно было установить наверняка, имел место искусственный аборт или нет.
Мадам Миттермайер получила 18 месяцев тюрьмы, ее сообщница Бернхубер – 10 месяцев. Доктор Карл Штрунц, находившийся с ними в сговоре, – 4 месяца. А клиентки (те, которых удалось найти) – по 14 дней.
Известный австрийский писатель Артур Шницлер в повести «Тереза. История жизни одной женщины» как раз рассказывает о подобной ситуации, в которую в конце XIX века попала его героиня, молодая венская гувернантка. Наверное, следующие строки как нельзя лучше описывают состояние женщин, которые ходили на «прием» к мадам Миттермайер:
«Наступила осень, и Тереза стала искать в газетах объявления, но уже не о работе, а те, которые в данной ситуации могли быть ей полезными. Однажды вечером она поднялась по винтовой лестнице старого дома в центре города и спустя несколько минут сидела напротив приветливой дамы средних лет… Уютный салон в бюргерском стиле не вызывал ни малейших догадок о роде занятий хозяйки, и Тереза без робости, хотя и с некоторой осторожностью, поведала о своем деле… Приветливая дама небрежно заметила, что менее получаса назад с ней говорила по такому же делу некая юная баронесса, причем уже во второй раз в этом году…»
Героиня повести обошла несколько адресов и не могла решиться на аборт, и вот она идет снова, но по другому адресу:
«Случайно брошенное недвусмысленное замечание горничной дало ей понять, что все вокруг начали догадываться о ее состоянии. Внезапный, хватающий за сердце ужас заставил ее вновь ощутить серьезность своего положения, и в тот же день она пошла по тому пути, который уже дважды тщетно пыталась пройти до конца. На этот раз она имела дело с женщиной, к которой сразу прониклась доверием. Та говорила деловито, разумно, даже по-доброму. Да, она не питает иллюзий насчет того, что то, чем она занимается, противоправно в глазах закона. Но жестокие законы совершенно не учитывают социальных условий. Свою речь она закончила философской фразой, что для большинства людей было бы лучше вообще не родиться на свет. Сумма, которую запросила женщина, не была чрезмерно высокой, и они сошлись на том, что Тереза придет к ней послезавтра в назначенное время…»
Наталья Скубилова, г. Вена
Фото подобраны автором
