Одной из самых жестоких казней в человеческой истории было замуровывание живьем. Весталок Древнего Рима таким образом лишали жизни за нарушение обета целомудрия.
Позже этот вид казни стали применять к женщинам, нарушившим супружескую верность или убившим своего ребенка. Приговоренного человека (обычно в положении стоя) замуровывали в узкой нише, где он задыхался без доступа воздуха. Чтобы ужесточить казнь, оставляли небольшое отверстие – так смерть от голода и жажды наступала медленнее.
Встречаются свидетельства, что этот метод казни применялся к монахиням, нарушившим обет целомудрия, или монахам и монахиням, пытавшимся сбежать из монастыря. Можно представить, чем рисковала монахиня Катарина фон Бора, будущая жена Мартина Лютера, сбегая из обители.
Подобная история случилась в начале XIV века в Вене…
У венского патриция Альбрехта Пиппингера было все, чего можно пожелать, – деньги, влияние. Он владел несколькими домами и лавками в городе. И даже имя у него было громкое – улица, на которой он жил, называлась Пиппингергассе (ныне это Аннагассе) – по имени его знатного предка. Но его ненасытное честолюбие, тем не менее, не давало ему покоя. Заветная должность бургомистра Вены оставалась недосягаемой для властолюбивого Пиппингера.
С тех пор как в 1319 году отцы города избрали бургомистром его друга юности Отто Вюльфляйнсторфера, Пиппингер находился вне себя от злобы и зависти. Он порвал отношения с бывшим приятелем, а также запретил своим детям, Фридриху и Анне, видеться с детьми бургомистра.
Дело осложнялось тем, что Анна Пиппингер и сын бургомистра Випрехт были влюблены друг в друга, а их отцы давно договорились поженить молодых. Но теперь старик Пиппингер расторг помолвку и строго-настрого приказал дочери забыть про молодого Вюльфляйнсторфера.
Брат Анны, Фридрих, сочувствовал влюбленным и помогал устраивать их тайные встречи у Каринтийских ворот крепостной стены города. Анна и Випрехт надеялись на лучшее…
Однажды бургомистр Вюльфляйнсторфер пришел к старому другу Пиппингеру и предложил забыть обиды ради счастья детей. Тот вскочил и, не помня себя от злобы и ненависти, вскричал: «Я скорее отправлю свою дочь в монастырь, чем отдам ее твоему сыну! Я скорее предпочту увидеть моего единственного сына, мою надежду и свет моей жизни, мертвым у своих ног, чем отдам дочь в твой дом!»
Видя тщетность своей затеи, бургомистр бросил: «Я ухожу, но не дай бог, если твои слова сбудутся! Я не желаю тебе такого!»
Через несколько дней отец отправил Анну в монастырь Св. Агнессы. Он пожертвовал этому заведению круглую сумму, чтобы дочь, минуя «стадию» послушницы, была побыстрее пострижена в монахини.
Однако Анна, теперь монахиня по принуждению, не смирилась со своей участью. В один из редких визитов брат Фридрих сунул ей в руку шелковый шнур и поинтересовался, где находится окно ее кельи. Он также передал сестре, что Випрехт не намерен отступать.
В условленные часы Випрехт приходил к стене монастыря, складывал ладони у рта и имитировал воркование перепела. Анна выбрасывала из окна шнур, Випрехт привязывал к нему веревочную лестницу и взбирался по ней в келью девушки.
Несколько месяцев встречи влюбленных оставались незамеченными. Но одной дождливой ночью Випрехт забыл поднять лестницу в келью и ее обнаружила сестра Беатрис, совершавшая наружный обход, – старая мегера, которую ненавидели и боялись все послушницы. Она вернулась в монастырь, одолеваемая любопытством, прокралась на цыпочках к келье Анны и, приложив ухо к двери, стала свидетельницей запретных греховных речей. И самое страшное – мужской голос пообещал девушке, что завтра он устроит ее побег из стен обители.
Злорадствуя, сестра Беатрис доложила о плане заговорщиков настоятельнице монастыря. Та поспешила известить старика Пиппингера о позоре, которому его подвергла дочь, а заодно о наказании, которое она заслужила. За нарушение обета целомудрия монахиню принято было подвергать замуровыванию живьем. Разъяренный Пиппингер согласился – для него дочь уже умерла.
А Випрехт тем временем нашел крытую повозку и договорился с Фридрихом Пиппингером, что тот будет поджидать влюбленных у городских ворот, откуда они направятся на юг, чтобы где-нибудь в чужих краях начать новую жизнь.
Тем часом драма набирала обороты… В полночь Анна услышала под окном «голос перепела», спустила вниз лестницу и уже стояла в проеме окна в мужском платье, ожидая Випрехта. И тут дверь в келью распахнулась, и в нее ворвались настоятельница, сестра Беатрис и отец Пиппингер. Монахини схватили Анну, а старик бросился к окну и одним махом перерезал веревку. Мужская фигура со скрытым капюшоном лицом изо всех сил пыталась удержаться ногами за камни наружного фасада. Озверевший от мести старик один за другим наносил удары ножом по пальцам пришельца, судорожно цеплявшегося за подоконник. Затем раздался пронзительный крик и звук упавшего на камни тела. И наступила тишина…
Анна потеряла сознание. Ее принесли в трапезную и привязали к лавке. Когда девушка открыла глаза, то увидела перед собой настоятельницу, двенадцать сестер и отца, сидящих за столом, покрытым черной тканью. Ей зачитали варварский приговор, повели вниз в монастырское подземелье, где около ниши в стене уже были заготовлены кирпичи, раствор, а также кельма, и приступили к исполнению страшной процедуры. Две сестры, поддерживая Анну с обеих сторон, заковали ее руки в два железных кольца, вбитых в стены ниши. Затем камень за камнем стали воздвигать плотную стену, тщательно следя, чтобы не оставалось ни единой щели.
Пиппингер вышел за ворота, полностью удовлетворенный местью. У стены монастыря он бросил взгляд на мужской труп, лежавший вниз лицом на каменной мостовой. Старик перевернул его ногой и всмотрелся в залитое кровью юное лицо с остекленевшими открытыми глазами. И тут у Пиппингера перехватило дыхание, а его сердце пронзила нестерпимая боль – в мертвом он узнал своего единственного любимого сына, которого убил собственными руками.
P. S. Эта история была рассказана в XIX веке писателем Морицем Берманном. Она основана на реальных событиях, а детали придуманы. Для тех, кто не понял концовку: Випрехт и Фридрих в последний момент решили поменяться ролями и Випрехт выжил, оставшись в повозке.
Известно, что замуровывания живьем, пусть и не слишком часто, но практиковались в прежние века. Иногда как казнь (как в этом случае), иногда как пожизненное наказание или даже по доброй воле (отшельники).
В подобных историях особенно часто фигурируют монастыри. Вспомним узников монастырских подземелий в Вене. Время от времени при перестройке храмов находили замурованные человеческие скелеты в положении стоя. Такая находка была сделана в обители Маульбронн в Баден-Вюртемберге, а также в монастыре миноритов в Филлахе.
В России ходили слухи о замурованных узниках в Соловецком монастыре. А архиепископ Феодосий в 1725 году был замурован в келье Николо-Корельского монастыря.
В азиатских странах вплоть до начала XX века существовала казнь, когда приговоренных запирали в тесный ящик. Тоже своего рода замуровывание.
Наталья Скубилова, г. Вена
Фото подобраны автором
