Цикл статей посвящается 300-летию императрицыМарии Терезии, которая родилась 13 мая 1717 года.
ЧАСТЬ I
1740 год принес большие изменения в политической жизни Европы. В это время «костлявой старухе с косой» пришлось изрядно потрудиться, имея дело с высокопоставленными клиентами. Сначала она нанесла визит королю Фридриху Вильгельму I, а потом, в конце года, почти одновременно прибрала к рукам российскую императрицу Анну Иоанновну и римского кесаря Карла VI.
Эти визиты были совсем некстати для обеих стран. В России возник династический кризис. Политическая нестабильность в государстве продолжалась около года – вплоть до переворота, приведшего на престол Елизавету Петровну.
Смерть Карла VI, казалось бы, не должна была вызвать каких-либо осложнений при восшествии на австрийский престол Марии Терезии, хотя сам факт появления на престоле женщины был неординарным явлением. Как-то уж очень непривычно выглядело: император Священной Римской Империи – и вдруг дама. Однако это было предусмотрено еще при жизни Карла VI «Прагматической санкцией», признанной большинством стран и княжеств Европы. Но одно дело, когда кесарь был жив, и совершенно другое – после его ухода в мир иной. Тут уж любой самый важный документ, скрепленный всеми необходимыми подписями и печатями, может превратиться в жалкий клочок бумаги. «Прагматическую санкцию» постигла именно такая участь. Первым отказался от ее признания курфюрст баварский Карл, предъявивший свои права на освободившийся трон как супруг племянницы Карла VI, дочери его старшего брата императора Иосифа I. В Вене не придали особого значения этим претензиям, поскольку в это же время на политической сцене появился только что занявший отцовский престол молодой прусский король Фридрих II. Он избрал роль главного злодея в начинающемся политическом спектакле и, как все злодеи в жизни и на сцене, дабы скрыть от европейских зрителей свое истинное лицо, выступил с очень приятным для Марии Терезии заявлением: «Мы сделаем все от нас зависящее для защиты чести, достоинства и авторитета ее римского императорского величества повелительницы нашей державы, а также для сохранения спокойствия и всеобщего благоденствия в нашем отечестве».
А теперь обратим свои взоры на Францию. Туда вроде бы «костлявая» не дошла, и у власти оставался король Людовик XV. Но так лишь казалось, а в действительности всей внешней политикой государства занимались фаворитки самого короля или его регента.
Итак, как мы видим, с этого года вершителями судеб в трех основных государствах Европы стали женщины. И только в крохотной Пруссии с населением около 2,5 млн человек, затерянной среди других мелких немецких княжеств, трон занял мужчина – король Фридрих II. Поэтому не будет большим преувеличением, если мы назовем данный период истории «дамским веком в Европе». Он был насыщен множеством исторических событий, определивших дальнейшие судьбы многих государств.
А сейчас нам необходимо познакомиться с основными персонажами.
Елизавете Петровне, родившейся в 1709 году, сразу же после завершения Полтавской битвы, в 1740 исполнился 31 год. В 1717 году, находясь в Париже, император Петр I встретился с семилетним Людовиком VI и даже подержал милого мальчика на коленях. Видимо, именно тогда у него зародилась мысль женить его на своей младшей дочери Елизавете. То, что она была на год старше предполагаемого жениха, не смутило монарха. С этого времени Елизавету начали учить французскому языку и менуэту, для чего к ней была приставлена мадам Латур. Танцевальные движения были освоены ею достаточно быстро, но во всем остальном старания мадам разбивались о непоколебимую лень царевны, которая сама признавалась, что для нее «чтение – скука, а писание – мука».
Внешность Елизаветы Петровны была достаточно эффектной: светло-рыжие волосы, необыкновенной белизны кожа и красивые стройные ноги, которые она при всяком удобном случае старалась продемонстрировать сильному полу, появляясь в мужском одеянии. Правда, лицо ее портил несколько приплюснутый нос, поэтому она никогда не разрешала писать себя в профиль. По современным понятиям она отличалась некоторой полнотой, но в те времена кутюрье еще не сделали скелет эталоном женской красоты, а если присутствовал где некоторый избыток веса, то тогдашние дамы делали его незаметным при помощи корсетов. Некоторые очевидцы утверждали, что Елизавета состояла «из тела и капризов».
Под влиянием мадам Латур и личного секретаря Лестока она была неразборчива в делах любви. «Ее отношение к религии было весьма сложным: то безбожная, то набожная, то неверующая до атеизма, то ханжа и суеверна. Иногда она проводила целые часы на коленях перед иконой Богоматери, разговаривая с ней и страстно вопрошая ее, в какой гвардейской роте надлежит взять очередного любовника».
В силу своего начального воспитания Елизавета любила все французское, но сделаться королевой Франции ей было не суждено. Несмотря на все усилия русского посла в Париже Куракина, малолетнего монарха женили на Марии – дочери изгнанного польского короля Станислова Лещинского, которая была старше его на семь лет. Такой выбор был сделан фавориткой регента короля, герцога Бурбонского, державшей в то время бразды правления Францией. Основной причиной нежелания французского двора породниться с русским было его неприязненное отношение к Петру I. Фаворитка не могла смириться с мыслью, что дочь «мужицкого царя» станет королевой Франции.
Как и ее отец, Елизавета обожала балы, карнавалы и прочие увеселительные мероприятия. Особенно по душе ей были маскарады, на которых дамы появились в костюмах гусарских поручиков или французских франтов, а мужчины утопали в бесчисленных дамских юбках. После себя Елизавета оставила 15 тысяч платьев, два сундука шелковых чулок и многочисленные долги в модных французских лавках Петербурга.
Для удовлетворения своих любовных потребностей она приблизила к себе красивого и статного «малороссийца» Алексея Разумовского, выписанного с Украины Анной Иоанновной для ее хора. По многим источникам, царица состояла с ним в тайном браке, но слишком силен был «пожар любви» – один Разумовский справиться с ним не мог, и для его тушения приходилось привлекать дополнительные силы из гвардейских полков.
Мария Терезия родилась в 1717 году и была на восемь лет моложе Елизаветы Петровны. Детство ее проходило в замке «Фаворит» (сейчас комплекс «Терезианум»), загородной резиденции ее отца императора Kарла VI, где он расслаблялся после чопорного испанского этикета, прочно укоренившегося в то время в Хофбурге. Образование ее было целиком поручено иезуитам, основной упор делался на изучение Ветхого и Нового Заветов. На втором плане стояли музыкальные занятия, французский язык, латынь и чтение произведений итальянских поэтов. Мария Терезия по природе своей была очень музыкальна – видимо, это передалось ей от деда императора Леопольда I, в свое время слывшего выдающимся композитором и музыкантом. С малых лет она весьма успешно участвовала в музыкальных спектаклях, устраиваемых в замке отцом. А посетив в конце 1738 года Флоренцию, она покорила профессионализмом своего вокала взыскательную итальянскую публику. Однажды, исполняя дуэт со знаменитым итальянским тенором Сермисто, она так очаровала его своей музыкальностью и красотой голоса, что на глаза маэстро навернулись слезы умиления и он не смог допеть свою партию до конца.
За время обучения иезуиты сумели сделать из Марии Терезии ревностную католичку. Всех людей она четко разделяла на католиков и некатоликов. Протестант Фридрих II в ее понимании был не просто врагом империи, но и шарлатаном, состоящим в союзе с дьяволом. Зато французский король Людовик XV, несмотря на невиданный разврат, царивший при его дворе, представлялся ей истинным католиком, правда, немного заблудшим. Мария Терезия даже согласилась выдать замуж свою дочь Марию Антуанетту за его внука и своими руками отправила ее в «вертеп».
Святым отцам удалось превратить Марию Терезию в непримиримого борца за искоренение вольностей нравов. Часто в этом, казалось бы, нужном деле она доходила до ханжества. Например, по ее милости чуть было не погиб шедевр скульптора Доннера «Фонтан четырех рек», так как, по мнению императрицы, полуобнаженные скульптуры, установленные на нем, расшатывали нравственные устои общества. Приказано было их снять и отправить на переплавку, но, к счастью, хозяину мастерской удалось сохранить их, спрятав под грудой мусора. После смерти Марии Терезии они были возвращены на свое место.
Специальным указом императрицы дамам было запрещено белиться и румяниться, но и этого ей показалось мало, и в стране была учреждена специальная «комиссия целомудрия».
Сразу же после рождения Марии Терезии ее отец Карл VI стал подыскивать для нее подходящую партию. Это видно из его писем к герцогу Леопольду Лотарингскому, датированных 1718 годом. В нем кайзер сообщает о желании видеть старшего сына герцога, Клеменса, женихом своей пока еще пребывающей в пеленках дочери. Такую поспешность можно объяснить тем, что по врачебному вердикту, вынесенному его супруге, больше детей он не ожидал и, несмотря на все предусматривающую «Прагматическую санкцию», уже подумывал о том, чтобы передать корону будущему внуку. После долгих переговоров с Леопольдом в начале 1723 года Клеменса повезли в Вену для ознакомления с придворным этикетом и завершения образования. Но по пути, в Праге, он умер от оспы.
Тогда выбор пал на его младшего брата Франца, который в декабре 1723 года прибыл в Вену и вместе со свитой без пышных церемоний был помещен во дворец только что усопшей императрицы Элеоноры Магдалены, третьей жены деда Марии Терезии Леопольда I. Жених был старше невесты на восемь лет. В Вену он прибыл пятнадцатилетним юношей. Франц хорошо держался в седле, неплохо владел шпагой и был страстным охотником, что сблизило его с будущим тестем.
Нетрудно представить себе чувства семилетней девочки, проведшей свое детство в стенах замка в тесном кругу своей немногочисленной семьи, при виде симпатичного юноши, лихо гарцевавшего на лошади, о котором она вдобавок слышала столько лестного от отца. По собственным словам Марии Терезии, она с первого же взгляда влюбилась в своего суженого, который, правда, к этому времени еще не научился сносно писать ни по-немецки, ни по-французски. Это несколько смущало императора Карла, но он рассуждал: «Ну что тут страшного? Он ведь не секретарем будет, который всю жизнь должен переписывать бумаги!».
Свадьба состоялась в 1736 году, когда Марии Терезии исполнилось 19 лет. Конечно, за истекшие 12 лет она сумела хорошо присмотреться к жениху, и, возможно, его героический образ несколько поблек в ее глазах. Причиной была не только его неграмотность (Карл Великий тоже предпочитал меч перу, а Екатерина Великая умудрялась писать слово «еще», состоящее из трех букв, с четырьмя ошибками – «исче», но это не помешало им оставить глубокий след в истории). Франц, возможно, из-за отсутствия необходимого образования, был достаточно примитивен и при решении сколько-нибудь сложного вопроса не мог вникнуть в него до конца и предлагал не самое лучшее решение. Это очень тревожило Марию Терезию, обладавшую глубоким умом.
Многие считают, что первые годы супружества были самыми счастливыми для нее, гасившей «огонь желаний» со все еще любимым Францем. Она тешила себя надеждой, что со временем сможет искоренить присущие мужу недостатки. Не неся тяжелого бремени государственной власти, она наслаждалась своими привилегиями наследницы престола. Отец ждал внука, но Мария Терезия при его жизни родила лишь двух девочек и одного мальчика, который умер в младенчестве.
В эти годы Австрия в союзе с Россией вела войну с Турцией. Русские войска к осени 1739 года заняли Крым и внушительную часть Северного Причерноморья, что отвлекло значительные силы противника с Балкан, где вели основные сражения австрийские войска. Послать, согласно договору, десятитысячный корпус на Балканы Россия не смогла из-за отказа Польши пропустить его через свою территорию. Но основную причину неудач австрийской армии на поле сражений следует искать в кончине великого австрийского полководца Евгения Савойского. Воспользовавшись этим «полководческим кризисом», Франц, решив показать свои способности на поле боя, упросил тестя назначить его главнокомандующим австрийскими войсками на Балканах, но дебют его оказался настолько неудачным, что он был отозван в Вену. После этого Марии Терезии стало ясно, что и заботы об армии после смерти отца лягут на ее плечи.
Отметим большую заботу императрицы о детях, даже повзрослевших. Та не понимала, что они принадлежат к другому поколению и не могут в силу законов развития общества вернуться к обычаям и нравам своих родителей.
Почитаем несколько писем Марии Терезии.
Письмо сыну Фердинанду и невестке Беатрикс в Италию:
«Ваши два ребенка часто бегают с непокрытыми головами и без чулок, а у девочки волосы на лбу подстрижены очень коротко, как у мальчика. Если так пойдет дальше, то скоро вы их совсем не будете одевать, и они будут бегать, как негры. Это мне не нравится».
Письмо Марии Антуанетте:
«Правда ли то, что ты спишь с супругом раздельно? Если так, это очень нехорошо. Прошу тебя перенести свою кровать в покои короля».
И уж совсем ни в какие ворота не лезет изложенная в письме зятю, королю Людовику XVI просьба о том, чтобы он отрезал некую часть своего «мужского продолжения», препятствовавшую появлению престолонаследников.
Теперь о третьем персонаже нашего исторического повествования, Фридрихе II, сыне Фридриха Вильгельма I и Софи Доротеи, принцессы Ганноверской. Он родился в 1712 году и, следовательно, был старше Марии Терезии на пять лет. Его отец основной целью своей жизни видел создание большой боеспособной армии, численность которой к концу его правления достигла 800 000 человек. Кстати, Петр I пополнил ее ряды подаренными прусскому королю в знак поддержки в войне со шведами несколькими десятками рослых гвардейцев с хорошими голосами. Потомки этих солдат, правда, уже не поющие русских песен и не обладающие могучей комплекцией, живут в деревне «Александровка», впоследствии построенной на окраине Потсдама по эскизам, присланным из России.
Сын Фридриха I, прозванного «Фельдфебелем на троне», не желал продолжать дело своего отца и предпочитал заниматься музыкой, философией и поэзией. В 1729 году конфликт между отцом и сыном дошел до критической отметки. Отец в резкой форме потребовал, чтобы юноша бросил свои философские глупости» и серьезно занялся военными науками. Тот в ответ, подобно царевичу Алексею, попытался скрыться от опеки отца у родственников в Ганновере, но побег не удался. Он был арестован, посажен в тюрьму, и на первых порах Фридрих Вильгельм хотел поступить с ним так же, как царь Петр с Алексеем. Потом отец и сын пришли к компромиссу – сын был сослан в «прусскую Сибирь», в маленький городок Лрюстрин на берегу Одера. Там ему пришлось исполнять обязанности мелкого клерка, изучать старые дела и вести беседы о Слове Божьем со старшими чиновниками. Это пошло ему на пользу, и уже через два года он попросил отца определить его в военные. В 1733 году тот назначил сына командиром полка, предварительно женив на одной из Брауншвейгских принцесс – Елизавете Кристине.
Философские познания и увлечение музыкой и поэзией – с одной стороны и необходимость вникать в детали военного дела – с другой сделали Фридриха II к моменту его восшествия на отцовский престол человеком с двойным дном. В казарме он до мозга костей был прусским офицером, требовавшим неукоснительного соблюдения всех уставных правил и наставлений, и горе было тому солдату, у которого пуговица оказывалась пришитой не по регламенту; но, выходя из казармы и меняя униформу на цивильный сюртук, прусский король становился просвещенным, терпимым к чужим мнениям, свободомыслящим человеком, умеющим вести беседы о тонкостях философских учений. С дьяволом, как утверждала Мария Терезия, он не знался, но и к Богу особого интереса не проявлял. Любя музыку, поэзию, философию, Фридрих оставался совершенно равнодушным к женщинам – ни одна из встретившихся на его пути не играла никакой роли в его жизни, в том числе и его супруга. Это очень беспокоило его отца, и для урегулирования деликатного дела он послал к сыну важного сановника. У них состоялся следующий короткий разговор:
– Ваше Высочество, Вы слишком мало заботитесь о продолжении королевского рода. Между тем, рождение наследника сильно подняло бы вас в глазах отца.
– Я люблю свою жену больше из чувства долга, нежели склонности, и не испытываю к ней никакой страсти.
– Но, Ваше Высочество, страсть в данном случае и не требуется. Нужен лишь наследник.
Он так и не порадовал своего отца наследником, а после его смерти и вовсе предпочел жить отдельно от нелюбимой жены. Встретив ее однажды после многих лет разлуки, он только заметил: «Мадам, вы изрядно располнели!» и обратился к сановникам: «Это – моя старая корова. Впрочем, вы уже знаете». Таков был Фридрих II.
Конечно, можно было бы еще рассказать о мадам Шатору, которая в то время владела сердцем короля Франции Людовика XV и вершила судьбы Франции вместе с кардиналом Флери, но, пожалуй, ввиду того, что ей суждено было вскоре сойти со сцены, заниматься этим не стоит.
Теперь, после того как мы познакомились со всеми главными персонажами, по возможности сняв как можно больше грима с их лиц, можно поднимать занавес и смотреть необычный спектакль, где будет много лжи и лицемерия, а кровь прольется настоящая.
Профессор Александр Зиничев
Напечатано в № 3/2001
«Нового Венского журнала»
Продолжение следует.
