Тем временем в замок Херренхаузен к герцогине Софи на службу поступила новая придворная дама – 20-летняя Мелюзина фон дер Шуленбург, дочь барона из старинного саксонского рода. Прошло совсем немного времени, и Мелюзину в свите матери заметил Георг Людвиг, немного подуставший от своей взбалмошной жены. Мелюзина была полной противоположностью Софи-Доротеи – высокая (на голову выше принца!) блондинка с неяркой внешностью, уравновешенная и медлительная.
Принц стал проводить с Мелюзиной все больше времени. Но и отношения с Софи-Доротеей продолжались – в 1687 году она родила второго ребенка – дочь, которую назвали, как и мать, Софи-Доротеей.
Герцог Эрнст Август не довольствовался достигнутым и работал над осуществлением своих честолюбивых планов, пытаясь добиться примогенитуры (наследования по праву первородства). Это было главным требованием для получения статуса курфюршества (курфюрсты стояли выше герцогов и имели право выбирать императора). По законопроекту Эрнста Августа его старший сын Георг Людвиг должен был стать курфюрстом и единственным наследником. Он предъявил свой план младшим сыновьям, которые встретили его в штыки. Но время само разрешило и эту проблему… В ближайшие годы трое младших сыновей Эрнста Августа погибли на войне против османов, а двое сделали прекрасную военную карьеру.
Известие о гибели любимого сына Фридриха Августа оставило незаживающую рану в сердце Софи. Она тяжело заболела и несколько недель не поднималась с постели.
Дальновидная Софи всегда просчитывала несколько ходов наперед. Она, как говорится в пословице, «слышала, как растет трава», то есть чуяла то, о чем другие и не знали. Единственную свою дочь Софи-Шарлотту они с мужем выдали замуж за курпринца Бранденбурга Фридриха – вдовца тщедушного телосложения, но необыкновенно амбициозного, который втихаря вынашивал планы стать первым королем Пруссии (так вскоре и произошло).
Со временем взоры честолюбивой Софи стали все чаще обращаться в сторону Англии. Там правила ее бездетная кузина Мария. Затем Марию на троне сменила младшая сестра Анна (к ней некогда неудачно подбивал клинья Георг Людвиг), у которой дети умирали, едва успев родиться (и так 17 раз!). В Софи начинали просыпаться смутные надежды в связи с троном Англии.
Георг Людвиг повернулся к молодой жене спиной и стал все реже бывать дома. Все его внимание принадлежало Мелюзине. Он предпочитал покладистых беспроблемных женщин, какой та и была. Мелюзина и стала спутницей жизни принца до конца его дней, родила ему трех дочерей, но он на ней так и не женился.
Хотя Софи-Доротея и не любила мужа, но очень ревновала его к новой пассии. Здесь она в корне отличалась от своей свекрови. Гордая герцогиня Софи считала ниже своего достоинства даже замечать фаворитку мужа Клару и игнорировала ее со стоической невозмутимостью. Софи-Доротея же закатывала Георгу Людвигу сцены ревности, особенно после того, как узнала, что Мелюзина родила принцу дочь. По свидетельствам прислуги, принц даже несколько раз поколотил супругу.
И в этот момент в жизни Софи-Доротеи появился граф Кёнигсмарк. Молодые люди знали друг друга с детства. Затем их жизненные пути разошлись, а теперь на счастье и на беду пересеклись снова, чтобы закончиться трагедией для обоих.
Кёнигсмарк был потомком полководцев, героем военных походов, к тому же видным и красивым мужчиной, предметом воздыханий многих женщин. В роду Кёнигсмарков все были видными и красивыми. Его младшая сестра Аврора отличалась необыкновенной красотой и стала впоследствии фавориткой курфюрста Саксонии Августа Сильного.
С войны против турков он вернулся «вся грудь в орденах», привез с собой преследовавшую его до конца дней малярию и спутницу – турецкую рабыню. Кёнигсмарк был помолвлен с очень состоятельной графиней, но незадолго до венчания помолвка была расторгнута по неизвестной причине. Вскоре после этого графиня умерла, говорят, от любовной тоски.
В Ганновере Кёнигсмарк появился примерно в 1688 году. Судя по всему, в начале он или был любовником Клары фон Платен, или, по крайней мере, она хотела сделать его своим любовником. Так или иначе, его часто видели в доме Платенов.
Контакты Кёнигсмарка с Софи-Доротеей были первое время редкими и нерегулярными. Она относилась к нему, как к другу детства. Доподлинно неизвестно, когда между ними проскочила искра чувств и страсти.
Всем запомнился бал в Ганновере, куда прибыли родители Софи-Доротеи с официальным визитом. Вечер открыли Георг Вильгельм с дочерью. После двух-трех обязательных танцев Софи-Доротея танцевала до конца вечера только с Кёнигсмарком. Она была в серебристо-белом туалете из шелка и газа, в роскошных темных волосах (не парике!) – венок из живых цветов. Оба – молодые и красивые, кружились по паркету, никого не замечая. По двору поползли слухи. Элеонора умоляла дочь не компрометировать себя и пока не поздно прервать контакт с Кёнигсмарком. Впервые в жизни дочь ослушалась мать.
Во время пребывания супруга во Фландрии Софи-Доротея принимала Кёнигсмарка у себя почти каждый день в присутствии придворных дам. Хотя в отсутствие мужа по этикету ей не полагалось делать этого, неважно, сколько свидетелей было рядом. Затем последовали встречи наедине.
Предполагается, что их связь началась в конце 1691 года.
Любовники были весьма неосторожны. Их письма полны страсти, необузданного вожделения и воспоминаний о совместно проведенных ночах. Правда, письма для подстраховки были адресованы третьим лицам, но кому бы пришло в голову представить любимца женщин Кёнигсмарка, влюбленного в немолодую некрасивую графиню Кнезебек, придворную даму Софи-Доротеи? Да и Клара фон Платен, отвергнутая Кёнигсмарком, не дремала. Она не прощала обид, хотя и понимала, что конкурировать с молодой красивой принцессой в свои годы не может.
А тем временем в Ганновере произошли важные события. В 1692 году Эрнст Август находился в зените своей власти. Исполнилась наконец его заветная мечта – он стал курфюрстом, а Софи – курфюрстиной. Георг Людвиг и Софи-Доротея стали соответственно курпринцем и курпринцессой. Вольфенбюттельская родня кусала локти от злости и зависти – их попытки получить статус курфюршества не увенчались успехом.
Но титул курпринцессы не радовал Софи-Доротею, она не видела будущего с мужем.
Тем временем у Кёнигсмарка созрел план. Он находился в прекрасных отношениях с саксонским курфюрстом Августом. Граф съездил в Дрезден, встретился со старым другом и получил от него предложение поступить к нему на службу. Оставалось только организовать побег Софи. Здесь, в Дрездене, Кёнигсмарк совершил непростительную ошибку. Выпив больше положенного, он рассказал о своей любви к Софи-Доротее, о том, как она несчастлива с мужем, который живет с фавориткой, и как он хочет вырвать ее у ненавистного мужа, и как графиня фон Платен водит герцога за нос, развлекаясь с молодыми любовниками. Присутствующие слушали его откровения с большим интересом. И хотя за столом были «все свои», но, как известно, и стены имеют уши… Назавтра кто-то написал письмо герцогу Эрнсту Августу в Ганновер о том, что Кёнигсмарк хвастался близкими отношениями с курпринцессой.
Прочитав письмо из Дрездена, герцог был вне себя от гнева. Он прогонит этого Кёнигсмарка с позором, как только он вновь появится при дворе. И показал это письмо своему брату Георгу Вильгельму, для которого было настоящим шоком, что его замужняя дочь вступила в запретную связь.
А Кёнигсмарк вернулся в свой дом в Ганновере, дал секретарю распоряжения паковать вещи и продавать дом.
1 июля 1694 года он получил записку от Софи-Доротеи с просьбой прийти на встречу с ней в ганноверский дворец. Записка была написана не ее рукой, но граф не нашел в этом ничего подозрительного, ведь ради конспирации ему часто от имени возлюбленной писала фрейлина. Домой он больше не вернулся. На третий день его секретарь забил тревогу. Двери в личные покои Кёнигсмарка были взломаны по приказу курфюрста. В столе нашли пачки компрометирующих любовных писем от Софи-Доротеи, где она писала, как ненавидит мужа и весь ганноверский дом, что ее отец – слабый инструмент в руках своего властолюбивого младшего брата.
На сегодня сохранилось 282 письма из их корреспонденции – 209 от него к ней, 73 от нее к нему. Когда запахло жареным, Кёнигсмарк передал эти письма своей сестре Амалии фон Левенгаупт в Швецию. Они не датированы, но пронумерованы. На этом основании историки предполагают, что всего их было около 320–340. Не хватает тех писем, которые были перехвачены и служили уликами против Софи-Доротеи. Вероятно, их уничтожили. Также отсутствует и корреспонденция этого периода между герцогиней Софи и ее племянницей герцогиней Орлеанской, что тоже могло бы пролить свет на те события.
Картину преступления так и не удалось точно реконструировать из-за отсутствия доказательств. И тело Кёнигсмарка не было найдено. Известны лишь имена четырех исполнителей: граф Николо Монтальбан, придворный юнкер Йоганн Штубенфоль и некие Эльтц и Кленке. Двое из четверых признались в совершении убийства на смертном одре. Монтальбан и Штубенфоль были замечены в свите фон Платен, третий был женат на внебрачной дочери курфюрста Эрнста Августа.
Кто дал приказ о расправе над Кёнигсмарком? Клара фон Платен? Курфюрст Эрнст Август? Курпринц Георг Людвиг?
Ответы на эти вопросы так и не получены. Ганноверский дом был заинтересован держать скандал в тайне и потому уничтожил почти все улики. Недопустимо было вывалять свое имя в грязи, если учесть, что совсем недавно заполучен престижный статус курфюршества. Да и приверженцам католической ветви Стюартов в Англии этот скандал пришелся бы на руку. Чего доброго, они еще заявят, что сын Софи-Доротеи – от Кёнигсмарка. Ведь с каждым днем английская корона становилась все более реальной для ганноверцев.
А Софи-Доротея напрасно ждала вестей от Кёнигсмарка с датой и временем побега. Узнав, что его уже нет в живых, она впала в оцепенение, ею овладела абсолютная апатия и безразличие к своему будущему. Одно Софи-Доротея знала точно – она не хочет жить с мужем.
Наталья Скубилова
Фото подобраны автором
Продолжение в след. номере
Прим. редакции:
При реконструкции Ляйнского замка (Leineschloss) в Ганновере в 2016 году строители наткнулись на человеческие кости. Историки полагали, что они принадлежат графу Кёнигсмарку – таинственно исчезнувшему любовнику принцессы Альденской. Из костей были выделены образцы ДНК, которые сравнили с ДНК ныне живущих родственников Филиппа фон Кёнигсмарка. Однако эти исследования опровергли предположения историков – найденные останки не принадлежали графу. Таким образом, уголовное дело, которому уже более 300 лет, так и не было завершено.
