Около середины января (до марта 1945 года) Рапопорт был назначен командиром 1-го батальона 29-го воздушно-десантного полка 7-й гвардейской дивизии. Шли тяжелые бои. 22 января немцы вновь заняли Секешфехервар. 13 февраля наши войска освободили Будапешт. В это время войска 3-го Украинского фронта начали подготовку к наступлению на венском направлении, но в середине февраля немцы возобновили яростное наступление северо-восточнее озера Балатон. Только к середине марта они вновь перешли к обороне, а утром 22 марта Секешфехервар силами 7-й гвардейской и 80-й дивизий 20-го корпуса вновь был взят нашими войсками. Наконец, 25 марта 1945 года части 7-й гвардейской дивизии были переброшены для наступления на Вену.
Части 7-й дивизии к утру 25 марта совершили 60-километровый марш через горно-лесной массив «Баконский лес». Утром 26 марта они вышли на рубеж к реке Раба северо-западнее г. Шопрон и в 8.10 перешли в наступление. С другого берега реки немцы вели по ним огонь. Наши войска форсировали реку и с ходу в 12.40 овладели опорным пунктом противника Репче-Пак. Особо отличились десантники 1-го батальона 29-го полка: они освободили три населенных пункта и способствовали действиям соседних дивизий 4-й Гвардейской Армии. 1 апреля был освобожден город Шопрон – крупный железнодорожный узел и важный опорный пункт на подступах к Вене. 2 апреля был освобожден первый австрийский город – Айзенштадт.
Враг отходил, стремясь укрепить подготовленные рубежи южнее и юго-восточнее Вены. С целью не допустить организованный отход противника был создан передовой отряд в составе 1-го батальона 29-го полка, 8-го самоходно-пушечного дивизиона, 7-й пушечной батареи 10-го артполка и саперного взвода под командованием начальника Оперативного отдела штаба дивизии И. А. Рапопорта. Западнее Айзенштадта при подходе к Шютцену отряд встретил сильное сопротивление на укрепленных оборонительных рубежах. Рапопорт и командир самоходного отряда Васильев, проведя разведку лично, нашли возможность обхода немецкой обороны, и утром 3 апреля передовой отряд ударил по противнику с фронта и тыла и, с боями прорвавшись через укрепленную линию, занял г. Шютцен. Этим же днем, преследуя противника, отряд ворвался на мост реки Лейты, предотвратил его взрыв и после короткого боя захватил пункт Поттендорф.
Подробнее этот доблестный эпизод описан в воспоминаниях полковника И. И. Шинкарева.
«После тяжелого ранения в конце декабря 1944 года капитан И. А. Рапопорт, потерявший левый глаз, не долечившись, возвратился в свою родную дивизию. Командовать батальоном ему было трудно, хотя он очень просился назначить его на прежнюю должность. Командование предложило ему возглавить Оперативный отдел штаба дивизии, которая вела в это время боевые действия на территории Австрии на венском направлении. 2 апреля был освобожден г. Айзенштадт.
Важнейшей задачей 7-й воздушно-десантной дивизии было неотступное преследование противника, чтобы не дать ему возможности закрепиться на рубеже юго-восточнее Вены. Для выполнения этой задачи командир дивизии полковник Д. А. Дрычкин решил создать передовой отряд в составе 1-го батальона 29-го полка, 8-го самоходного артиллерийского дивизиона и взвода саперов. Командиром был назначен И. А. Рапопорт. Так Иосиф Абрамович через три месяца вновь встретился с офицерами и солдатами батальона, с действиями которого были связаны успешные бои на венгерской земле.
Передовой отряд должен был выйти на подступы к австрийской столице, захватить рубеж обороны и удерживать его до подхода главных сил. Отряд, выполняя поставленную задачу, при подходе к населенному пункту Шютцен, что западнее Айзенштадта, встретил упорное сопротивление. Здесь у противника проходил заранее подготовленный рубеж обороны, имеющий инженерные укрепления: траншеи, противотанковый ров и минное поле. Нужно было искать возможности для обходного маневра. Командир отряда майор И. А. Рапопорт и командир самоходно-артиллерийского дивизиона капитан В. И. Васильев провели командирскую разведку и установили, что в лесу недалеко от Шютцена идет просека, ведущая в обход вражеских укреплений. Капитан Васильев с разрешения командира отряда скрытно по-батарейно выдвинул дивизион самоходных орудий в этом направлении и ударом с тыла обрушился на фашистов, обеспечив тем самым атаку пехотных рот отряда с фронта. В результате короткого и ожесточенного боя Шютцен был взят.
Это было утром 3 апреля. В 17 часов этого же дня передовой отряд с ходу ворвался на мост через реку Лейта. Однако вражеские саперы успели поджечь бикфордов шнур, который вел к подрывному заряду. И вновь, как на мосту через канал Шио в декабре 1944 года, командир саперного взвода гвардии старший сержант А. В. Пирожок в считанные секунды до взрыва предотвратил его. Отряд без потерь проследовал по уцелевшему мосту, устремился к населенному пункту Поттендорф и с ходу овладел им. Поставленная задача была выполнена – передовой отряд обеспечил переправу через реку Лейта главных сил дивизии. 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия вышла на дальние подступы к австрийской столице. До Вены оставалось 25 – 30 км».
5 апреля 1945 года десантники 29-го полка совместно с 8-м самоходно-артиллерийским дивизионом вновь перешли в наступление и подошли к реке Швехат. Враг с противоположного берега оказывал яростное огневое сопротивление. В ночь с 5 на 6 апреля десантники готовили средства переправы, утром 6 апреля форсировали реку и захватили пригород Вены Швехат. Местность благоприятствовала обороняющейся стороне. С запада Вену прикрывает гряда гор, с севера и востока – Дунай, с юга немцы возвели мощные укрепления из противотанковых рвов, заграждений и дзотов. Когда развернулись бои в самом городе, на всех этажах, крышах, чердаках высоких домов противник устанавливал пулеметы и держал подходы под сильным обстрелом. Мосты через Дунайский канал и Дунай были подготовлены к взрыву, а подступы к ним заминированы. В разрушенных домах стояли замаскированные орудия и танки для ведения огня из засады. Особенно сильно были укреплены южная и юго-восточная части города, где предстояло наступать 7-й дивизии в составе 20-го корпуса. На защиту Вены противником были брошены все силы, включая городскую полицию и даже пожарные команды. Шла мобилизация среди гражданского населения. Из района Швехат 20-му корпусу было приказано наступать вдоль правого берега Дуная, между Дунаем и Дунайским каналом, отрезая пути отхода немцев через Дунай. 7-я дивизия должна была наступать в центре между 5-й и 80-й дивизиями корпуса.
7 апреля в 7.35 после артподготовки начался штурм Вены. Все три полка 7-й дивизии штурмовали район Кайзер-Оберсдорф и к 18.00 овладели им. 8 апреля продолжались жесточайшие уличные бои. Части 7-й дивизии форсировали Дунайский канал в районе парка Пратер и стали продвигаться к северному железнодорожному вокзалу. Усилия 20-го корпуса были направлены на то, чтобы овладеть мостами, но 10 апреля противник их взорвал. По единственному уцелевшему пешеходно-транспортному мосту – Имперскому – немцы отводили свои войска на запад. К исходу 11 апреля 7-я дивизия полностью очистила от гитлеровцев район северного вокзала и была отведена во второй эшелон 20-го корпуса, имея задачей прикрывать его тыл и фланг. С 11 на 12 апреля была ночь штурма Вены. Гитлеровцы заканчивали переправу своих войск через Дунай. 7-я дивизия получила задание срочно захватить Имперский мост, очистить плацдарм на левом берегу Дуная и установить связь с наступающими войсками 46-й Армии 2-го Украинского фронта. Эта задача была выполнена ночью 13 апреля. На исходе дня 7-я дивизия прорвала оборону противника на Губертовой дамбе и вышла к юго-западной окраине г. Флоридсдорф. На этом закончился восьмисуточный штурм Вены, хотя отдельные бои еще продолжались.
В перечне командиров всех звеньев, проявивших в Венской операции высокое мастерство в подготовке и ведении боя, осуществлении четкой и слаженной работы штаба 7-й дивизии, первым был назван начальник Оперативного отдела штаба дивизии гвардии майор И. А. Рапопорт. За Венскую операцию Иосиф Абрамович был награжден орденом Отечественной войны I степени и медалью «За взятие Вены». 15 апреля 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия в седьмой раз была отмечена в Приказе Верховного Главнокомандующего.
После этого 7-я дивизия была выведена в резерв 20-го стрелкового корпуса и к утру 16 апреля сосредоточилась в лесах западнее Вены. С утра 21 апреля части дивизии согласно приказу командования корпуса заняли позиции на рубеже Нагельсдорф, севернее г. Санкт-Пёльтен, в готовности перейти в наступление вдоль шоссе, идущего на г. Мельк и далее вдоль южного берега Дуная на г. Амштеттен. 25 апреля в 8.20 это наступление началось. Задача состояла в том, чтобы не дать немцам переправиться через Дунай и отойти в Чехословакию. К концу дня 7-я дивизия с боями подошла к юго-западной окраине г. Мельк и перекрыла переправы через Дунай. Здесь 4-я Гвардейская Армия, так же как и другие войска 3-го Украинского фронта, получила приказ перейти к обороне из соображений политического характера, вытекающих из наших договорных обязательств с западными союзниками.
2 мая войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов овладели Берлином. По приказу командующего 3-м Украинским фронтом маршала Ф. И. Толбухина 4-й Гвардейской Армии было предписано в 6.45 8 мая перейти в наступление и соединиться с войсками 3-й американской армии, которая находилась в предгорьях Австрийских Альп на расстоянии около 100 км от наших передовых частей. В пространстве между нашей и американской армиями отступали немецкие войска, имевшие приказ своего командования сдаться американцам.
Наступлению наших войск согласно приказу должны были предшествовать действия передового отряда, который по распоряжению командира дивизии Д. А. Дрычкина был создан из состава 29-го полка. В задачу отряда входили прорыв через отступающую немецкую армию и соединение с передовыми подразделениями американцев. Во главе отряда вновь был поставлен И. А. Рапопорт. Это был один из его самых замечательных военных подвигов, который неоднократно был описан в разных публикациях о войне.
Используя успех передового отряда, перешли в наступление основные силы 7-й дивизии. Выйдя на рубеж реки Иббс, 7-я и 5-я гвардейские воздушно-десантные дивизии встретились с частями 11-й танковой дивизии 3-й американской армии. Так закончилась Вторая мировая война.
А так о событиях тех дней вспоминал И. И. Шинкарев.
«В последние дни войны мне снова пришлось быть активным участником в совместных действиях с Иосифом Абрамовичем Рапопортом. Вечером 6 мая 1945 года был получен приказ командира 20-го стрелкового корпуса генерала Н. И. Бирюкова, согласно которому с утра 7 мая должно было перейти в наступление вдоль шоссе от Амштеттена на Линц, к австро-германской границе, имея во главе дивизии сильный подвижной передовой отряд. Задача отряда заключалась в том, чтобы войти в соприкосновение с передовыми частями союзных американских войск. Согласно решению комдива, передовой отряд выделялся от 29-го полка в составе 1-го батальона со средствами усиления, разведроты, дивизии, самоходно-артиллерийского дивизиона и роты саперов. Весь личный состав отряда был помещен на самоходки. Во главе передового отряда вновь был поставлен гвардии майор И. А. Рапопорт. Сделано это было не случайно: Иосиф Абрамович, наряду с большим боевым опытом и действиями во главе подобных подразделений, в совершенстве владел английским и немецким языками. Не случайно было и выделение в передовой отряд 1-го батальона 29-го полка. Именно этим батальоном Иосиф Абрамович командовал в октябре-декабре 1944 года. А в бою очень важно взаимное доверие командира и солдат.
Развивая наступление, гвардейцы-десантники в 15 часов 8 мая ворвались в Амштеттен, где завязали упорные бои. Бой продолжался около трех часов. К 18 часам передовой отряд дивизии вышел к восточному берегу реки Эннс в 12 км западнее села Ульмердильд, что в 3 км юго-западнее Амштеттена. Здесь десантники передового отряда встретились с разведгруппой 41-го полка 11-й танковой дивизии 3-й американской армии.
Командующий 3-м Украинским фронтом маршал Ф. И. Толбухин, учитывая важность этого события, доносил 8 мая в Ставку Верховного Главнокомандования: «Отряды 7 гв. ВДД и 170 ТБР в 14 – 15.00 в районе Шлидсберг (10 км западнее г. Амштеттен) соединились с передовыми частями 11 и 13 танковых дивизий 3-й американской армии. С нашей стороны действовал усиленный подвижной отряд (…) под командованием майора Рапопорта (см.: Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил в Европе во Второй мировой войне. Документы и материалы. М., 1985).
Американские офицеры были приятно удивлены, что они могут объясняться с советским офицером без помощи переводчика. Олицетворением советского офицера среднего звена, бесспорно, был Иосиф Абрамович, любимый комбат 29-го воздушно-десантного Венского ордена Кутузова полка».
А вот и воспоминания самого И. А. Рапопорта о встрече передового отряда 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии с подразделениями армии США 8 мая 1945 года:
«В 22.00 7 мая 1945 года командир 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал-майор Д. А. Дрычкин приказал мне командовать передовым отрядом дивизии в составе разведроты дивизии под командованием старшего лейтенанта Малякшина (ныне генерал-лейтенант) и роты 1-го батальона 29-го воздушно-десантного полка. Этим батальоном я командовал до недавнего ранения. В задачу передового отряда входило движение за отступающим противником, затем прорыв через массы отступающих немцев и встреча с американскими войсками. Отряду была предана рация. Дальнейшее усиление отряда зависело от его продвижения.
Движение отряда началось в 5.00 8 мая с рубежа Принцерсдорф в 5 км западнее г. Санкт-Пёльтен в направлении крупной магистрали, проходящей через г. Мельк. Общим направлением движения был выход на шоссейную дорогу вдоль берега реки Эннс. По дороге мы наткнулись на большой склад подбитых немецких самолетов, перебрались через взорванный мост и проследовали дальше. Через 3,5 часа движения отряда в него влился самоходный дивизион из 1-го батальона 7-й воздушно-десантной дивизии в составе 12 самоходок, о подходе которого мы были предупреждены по рации. Им командовал старший лейтенант Хаустов. С ним прибыла небольшая группа офицеров из штаба полка и дивизии. Подразделения Малякшина, Хаустова и я разместились на броне, остальные – внутри самоходок. Темп движения отряда возрос в несколько раз.
Через полчаса быстрого продвижения по узкой и мокрой проселочной дороге неожиданно открылось шоссе, ведущее к Мельку, но на нашем пути стояли в боевом порядке три танка «Тигр». Я соскочил на землю, подбежал к главному немецкому танку, постучал рукояткой пистолета по броне, по-немецки приказал открывшему башенный люк немецкому танкисту разрядить орудия в воздух и очистить дорогу для прохождения нашего отряда. После некоторого колебания немецкие танки подчинились моему приказу, отойдя назад, и после нашего прохождения вновь встали на место в том же порядке, а наш передовой отряд устремился к Мельку.
Не только дорога, но и огромный луг справа, а также более высокая обочина дороги слева были запружены отходящими немецкими войсками, сохранившими свое личное вооружение и часть танков и бронемашин. Согласно предварительным подсчетам, число отступающих немцев на расстоянии 8 – 10 км до Мелька, а оттуда до Амштеттена, насчитывало не менее 300 тысяч человек, не считая тянувшихся за ними других немецких войск. Офицеров среди них было гораздо меньше, чем полагалось, видно, они скрывали свою форму. Генералов не было видно совсем.
Появление нашего отряда в советской форме, идущего на большой скорости, вызвало среди них панику. Отступавшие немцы очищали дорогу перед нами крупными расходящимися волнами. Одни из них бросались к железной дороге ближе к реки Эннс, а другие – в горы, скрываясь в лесах. Справа, сначала вдоль берега Дуная, а затем вдоль реки Эннс, по четырем или пяти параллельным ниткам железной дороги почти без перерыва двигались товарные немецкие эшелоны. Мы радировали о необходимости приостановить с воздуха движение эшелонов, но этого не было сделано. Самоходки дважды открывали огонь по эшелонам, но успеха не достигли.
После прохождения нами рубежа г. Мельк плотность немецких войск резко возросла, и к ним добавились две массы австрийцев. Одни из них двигались в сторону Вены, другие от нее. Австрийцы были в гражданской одежде. Мы были свидетелями стычек между ними.
Наш отряд пересек по пути, пройденному за день, две оборонительные немецкие линии с окопами, отрытыми машинами в полный профиль, подготовленными немцами для обороны. Значит, немецкие генералы еще собирались продолжать войну.
Следующим населенным пунктом, перед которым мы обогнали поток отступающих, был г. Амштеттен. Вблизи него и в самом городе, по данным пленных, было сосредоточено семь дивизий, в том числе – две СС. Я отдал приказание в момент начавшегося авианалета прорваться на полной скорости через центр города, а в случае сопротивления открыть стрелково-пулеметный огонь из самоходок. Но сопротивления мы не встретили. Как потом стало известно, двигавшимся на час-полтора позже через Амштеттен нашим танковым частям было оказано организованное сопротивление.
В нескольких сотнях метров за Амштеттеном наш передовой отряд натолкнулся на танковую роту из состава 11-й бронетанковой дивизии США, которой командовал, насколько помню, Юджин Эдвардс, до войны студент Висконсинского университета. Мы доложили командованию о встрече, которая произошла в 13.00 8.05.1945 г., и обе колонны двинулись вперед рядом. Через несколько километров к нам подъехал на виллисе командир разведывательного дивизиона 11-й бронетанковой дивизии, с красным шрамом на лице, подполковник Фау. Мы обнялись. Он снял с моего погона звездочку на память, а мне передал со своего погона кленовый листок, отвечающий его чину. Продолжая некоторое время параллельное движение, мы наблюдали поразившую меня своеобразную вольтижировку виллисов: к подполковнику на больших скоростях на виллисах приближались с донесениями и за приказаниями американские офицеры, какое-то время они мчались рядом, а потом круто поворачивали назад или обгоняли нас.
От начальника разведдивизиона я узнал, что 11-й бронетанковой дивизией командует генерал-майор Дегер, пригласивший нас к себе в предгорья Альп, по которым спускались главные силы этой дивизии. Но связавшись с нашим командованием, я получил приказание комдива оставить основной состав отряда у моста через реку Эннс, а мне с пятью офицерами и несколькими красноармейцами направиться в г. Линц для встречи с командованием 72-й пехотной дивизии США, так как встреча с ней планировалась высшим американским командованием.
При подъезде к г. Эннс на другом берегу реки нас поразило огромное количество белых крестов, обозначавших госпитали. Как известно, немцы с нашими обозначениями такого рода никогда не считались и бомбили госпитали и санитарные эшелоны. Мост через реку Эннс представлял незабываемую картину: вешние воды проходили близко к настилу моста, но по обе стороны от него выглядывало, высоко поднимаясь над ним, множество брошенных в воду пушек, минометов, пулеметов и другого оружия.
Названия отдельных пройденных нами за день населенных пунктов показались мне тогда смутно знакомыми, но времени для воспоминаний не было. Через несколько лет, перечитывая первый том «Войны и мира», я убедился в том, что вся дорога, по которой мы шли в тот день, была пройдена войсками Багратиона в 1805 году, только в обратном порядке – из Линца через Амштеттен и Мельк (у этих двух пунктов состоялись бои) и далее в направлении Брно (Брюнн). У моста через реку Эннс, где командир эскадрона Денисов расчищал, по Л. Н. Толстому, дорогу для павлоградцев, теперь остановился наш передовой отряд, закрывая единственный в этом районе переход на другой берег реки. На другом берегу р. Эннс мы встретили по правую сторону от дороги остатки немецких войск (около 5000 человек), ранее капитулировавших перед американской армией.
Командование 72-й пехотной дивизии располагалось в гостинице на берегу Дуная, а полки этой дивизии еще находились на марше. Мы были тепло встречены командиром 72-й пехотной дивизии генералом Рейнгартом, бригадным генералом Донованом, начальником штаба дивизии, и другими офицерами. Говорили об операциях и эпизодах войны. Генерал Рейнгарт сказал нам, что он следил за боями, которые вела советская армия под Сталинградом и что ему было стыдно оставаться в бездействии. Нас много фотографировали и подарили нарукавные знаки 72-й пехотной дивизии – белую алебарду (бердыш) на голубом фоне, которую американцы называли «халабарда».
Быстро стемнело. Наши и американские машины вместе с генералами и офицерами отправились в обратный путь, и на полпути между Эннсом и Санкт-Пёльтеном встретились с командиром 7-й воздушно-десантной дивизии генерал-майором Дрычкиным, а также с командиром 20-го стрелкового корпуса, Героем Советского Союза, генерал-лейтенантом Бирюковым и их спутниками, которые также были в автомашинах.
Поздним вечером 8 мая 1945 года военным орденом Достойного Легиона США (Legion of Merit) командорской степени были награждены генералы Бирюков, Дрычкин и я. Несколько позже были награждены и другие офицеры. Этот орден из числа первых в США был учрежден еще во время войны за освобождение. Судя по номеру врученного мне ордена, им были награждены за это время 22 тысячи человек. В нашей дивизии были и другие награждения военными американскими медалями.
В опубликованной в 1985 году книге «Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил в Европе во Второй мировой войне» (М.: Воениздат) на стр. 493 помещена выдержка из донесения маршала Толбухина в Ставку. В нем говорится о действиях нашего передового отряда: «Передовые отряды 7 гв. ВДД и 170 ТБР в 14 – 15.00 в районе Шлидсберг (10 км западнее г. Амштеттен) соединились с передовыми частями 11 и 13 танковых дивизий 3-й американской армии. С нашей стороны действовал усиленный подвижной отряд от 7 гв. ВДД и 170 ТБР под командованием майора И. А. Рапопорта. С американской стороны рг 11-й тд, 12-й ак под командованием младшего лейтенанта Эдварде Юджина и РГ 13 тд 30 ак под командованием старшего лейтенанта Риджвельта».
Наш передовой отряд соединился со взводом 11-й танковой дивизии почти сразу по выходу из Амштеттена около 13.00 8 мая. 170-я тбр встретилась в 14 или 15 часов с частью 13 тд США. Ее отряд не состоял под моей командой. Скорее всего, фронтовые операторы соединили два независимых боевых донесения.
Сообщение Советского Информбюро о встрече войск 3-го Украинского фронта с американскими войсками последовало утром 9 мая 1945 г. или вечером 8 мая.
9 мая ночью мы узнали, что при движении нашего отряда мимо г. Мельк, где находился концлагерь с нашими военнопленными, при вести о прохождении советских войск они освободились от стражи. Еще через несколько дней открылась незабываемая картина: по широкой долине недалеко от нашего расположения в разных направлениях бежали толпы, группы, одиночки – десятки тысяч бывших военнопленных и заключенных из лагерей на территории Австрии. Среди них были французы, поляки, итальянцы, голландцы, чехи, наши соотечественники… громкий разноязычный говор – все они торопились домой.
Через несколько дней 72-я пехотная дивизия оказалась значительно ближе к нашему расположению, и я вспоминаю неоднократные встречи по служебным делам с командиром одного из ее полков подполковником Керевеем. Он рассказал, что его родители были русскими крестьянами Караваевыми, до его рождения эмигрировавшими в США. Мы с ним объяснялись по-русски. Из газет знаю, что он сейчас полный генерал армии США.
В штаб другого полка той же дивизии, располагавшийся в старом монастыре, я попал по необычному поводу. Причиной поездки была официальная передача американского солдата, попавшего к нам при следующих обстоятельствах. В начале мая гражданский автомобиль с немецкими опознавательными знаками в 12.00 перескочил через линию немецкой обороны напротив деревни Принцерсдорф в установленное у немцев время для обеда, преодолев немецкую и нашу зоны минирования. Перед нашими окопами из машины вышли американский солдат и его спутник в полосатой одежде немецких концлагерей. Солдатом был Эдуард Сент-Джон, артист цирка из Сан-Франциско в мирное время, а в армии – разведчик. Накануне ночью он с группой солдат в специальных костюмах прошел по дну Дуная, но на вражеском берегу встретился с засадой. Пользуясь темнотой, он оторвался от преследователей и спрятался в канаве, недалеко от шоссе. Когда утром вблизи этого места остановилась немецкая машина, он убил шофера, переоделся в его одежду и повел машину по шоссе поближе к расположению советских войск. По дороге он заметил скрывавшегося беглеца из концлагеря, жителя Праги, которого он спрятал у себя в машине. На все задаваемые ему по дороге немцами вопросы за него отвечал пражанин. С Сент-Джоном после его смелого броска я разговаривал первым, и мне же было поручено отвезти его в часть.
Тогда же я передал американцам несколько экземпляров книги на английском языке о Ленинграде во время войны. Перед этим я был неделю дома и купил несколько экземпляров этой книги. Ее прочитали многие, и она произвела на них, как потом говорили, огромное впечатление. С удовольствием вспоминаю командира полка, встречи с командирами рот и солдатами…
Примерно через месяц командир 7-й ВДД, командиры его полков и офицеры дивизии были приглашены генерал-майором Дегером в гости к американцам. На полпути мы были встречены командованием и офицерами этой дивизии. Некоторые из них сели в наши машины, а многие из нас – в американские. Я ехал вместе со штабистом-полковником – его фамилию сейчас не помню, и он сказал мне, что в Первой мировой войне его отец был начальником штаба армии США. Этот спутник мне и рассказал, что для встречи американцев с советскими войсками была предназначена 72-я пехотная дивизия, но она очень отстала, и, когда мы прибыли в Линц, полки этой дивизии еще находились на марше далеко от этого города.
11-я танковая дивизия располагалась высоко в Австрийских Альпах. За несколько километров от штаба уже стояли в почетном карауле солдаты этой дивизии. Встреча была необычайно сердечной. Пожимали руки и обнимались. Друг с другом встретились представители двух боевых дивизий двух главных стран союзников, громивших фашизм. Генерал Дегер говорил о своем отвращении к войне и желании вернуться к фермерскому труду. Произошел обмен подарками, и я, в частности, получил на память два образца штатного ручного американского оружия – карабин и кинжал. Вскоре состоялся ответный визит.
Дружеские встречи продолжались и с 72-й пехотной дивизией, ее представители бывали и у нас. Мне случилось быть в штабе этой дивизии вместе с моим комдивом в Линце в тот момент, когда произошел взрыв немецких пароходов с боеприпасами, стоявших на Дунае в центре города, а также при парадной встрече между командующим 3-м Украинским фронтом маршалом Толбухиным и генералом Паттоном. Произошел обмен орденами: каждый из них снял свой орден и передал другому. При официальной встрече между генералами и офицерами советской и американской армий, которая проходила в красивейшем альпийском замке Вальдзее, я помогал объясняться двум комкорам – генерал-лейтенантам Бирюкову и Уокеру, в корпус которого входила 72-я пехотная дивизия.
В течение месяца после встречи или несколько дольше взаимоотношения американских солдат, офицеров и высших начальников с нашей армией были необычайно сердечными. Признавалась главная заслуга Советской Армии в победном завершении войны. Наши солдаты обменивались сувенирами с американскими солдатами, различие языков не мешало тогда понимать друг друга. Когда же, примерно через месяц, эта группа американских войск была заменена другой, прибывшей из тыла, отношения стали холодными. И тем не менее я не сомневаюсь, что американские участники встреч под Амштеттеном и Линцем, а также всех других встреч между союзными армиями, освободившими мир от гитлеризма, вспоминают те солнечные часы последнего дня войны и радостные встречи собратьев по оружию».
Командование Советской Армии представило И. А. Рапопорта к званию Героя Советского Союза. Но поскольку это награждение не состоялось, то получилось так, что с нашей стороны этот подвиг Иосифа Абрамовича остался не отмеченным наградой. Много лет спустя по представлению Министерства обороны СССР И. А. Рапопорт был награжден орденом Отечественной войны I степени (1985 г.) и венгерским орденом Красной Звезды (1970 г.).
В августе 1945 г. Иосиф Абрамович был демобилизован из армии. Он вернулся домой с солдатским вещевым мешком за спиной, единственными «трофеями» в котором были карабин и кинжал – штатное ручное оружие американского офицера, подаренное ему американским командованием на заключительном этапе войны в знак уважения к его доблести.
И. А. Рапопорт сразу же приступил к научной работе в институте, из которого он ушел на фронт, и уже в 1946 г. появилась его первая публикация об открытии им химических мутагенов – научном открытии мирового значения.
О. Строева
