7 октября 1619 года супруги в сопровождении 568 человек и со 153 обозами отправились из Хайдельберга в направлении Праги. Элизабет была на седьмом месяце и сидела в карете, Фридрих ехал рядом верхом. Детей оставили в Пфальце со свекровью. За Пфальцем остался присматривать Иоганн фон Цвайбрюккен, которому это было не впервой, ведь он опекал несовершеннолетнего Фридриха.
4 ноября 1619 года в пражском Соборе Святого Вита Фридрих был произведен в короли Богемии, Элизабет короновали три дня спустя.
В честь коронации были отчеканены монеты с изображением королевской пары. Несколько из них находились в нумизматической коллекции их внучки, герцогини Орлеанской.
Королевская пара поселилась в Пражском Граде – многовековой резиденции королей Богемии.
Но насколько народ ликовал при прибытии Фридриха с супругой, настолько быстро он разочаровался в них. Королевская пара не говорила ни слова по-чешски. Привезенные из хайдельбергского двора французские стиль жизни и традиции были чужды местным. Французская мода и особенно слишком смелые декольте королевы не нашли понимания у придворных. Все были в шоке, когда король купался нагишом во Влтаве на глазах у королевы и придворных дам. Дальше еще хуже: придворный проповедник Фридриха пытался силой навязать чехам кальвинизм (разновидность протестантизма). Новый король приказал убрать «идолов» из Собора Святого Вита и с Карлова моста (мол, идолопоклонничество – это удел католиков). Уже через месяц после коронации в отношениях Фридриха с придворными наблюдалось явное охлаждение. И даже рождение принца Руперта не исправило ситуацию.
В январе 1620 года король пожаловался советникам, что его приказы не выполняются. Для укрепления своего авторитета он отправился в ознакомительное путешествие по королевству – в Богемию, Моравию, Силезию, Лужицы. Фридрих посещал церкви (также католические), монастыри и пытался показать свою веротерпимость. С архиепископом Вроцлавского собора в Силезии он подискутировал о культе реликвий в католицизме. В моравской столице Брно побывал в общине перекрещенцев. Именно эта поездка показала королю безжалостную реальность его непопулярности. Высокие чиновники, даже целые города отказывались приносить ему присягу. Иногда маршрут в Силезии приходилось менять из-за опасности наткнуться на верховые отряды польской шляхты.
В народе ходили слухи, что Фридрих долго не удержит свой трон, что это «король на одну зиму», а весной он «сплывет» с талыми водами… И хотя тот продержался дольше, чем одну зиму (примерно год в общей сложности), в истории за ним закрепилось нелестное прозвище «зимний король».
Как и ожидалось, Габсбурги не смирились с потерей Богемии. Император Фердинанд решил отомстить и поручил баварскому курфюрсту Максимилиану, вождю Католической Лиги, собрать армию и выступить против чешских протестантов.
8 ноября 1620 года в битве на Белой Горе близ Праги решилась дальнейшая судьба «зимних» короля и королевы. Войсками чехов командовал князь Кристиан Анхальтский (тот, который уговорил Фридриха принять богемскую корону), а войсками Католической Лиги – курфюрст Максимилиан. Чехи потерпели поражение, в обещанном военном подкреплении от Протестантской Унии в последний момент было отказано.
В день этой судьбоносной битвы Фридрих находился в Пражском Граде. Он вдруг заметил, что в поисках прибежища к замку прибывают спасающиеся с поля боя бегством его солдаты. Паника овладела всем двором… Начали спешно паковать ларцы, коробки, корзины и погружать их на возы и в кареты. Элизабет постоянно спрашивала, взяли ли ее любимую обезьянку Джеко, в то же время в суматохе чуть было не забыли в детской маленького принца Руперта.
В ноябре 1620 года – ровно через год после торжественного прибытия в Прагу – король с королевой двинулись в обратном направлении, причем самым позорным образом…
«Богемская афера» провалилась. Король Богемии Фридрих был низложен. Те, кто надеялся, что этим все и закончится, жестоко ошибались. Тридцатилетняя война – война между католиками и протестантами во всей Европе – только-только разгоралась. Вплоть до ХХ века это будет самая страшная, кровавая, опустошительная война на континенте.
Бегство из Праги было подобно сцене из приключенческого романа. 40 миль пути сквозь зимнюю вьюгу Элизабет (снова беременной) пришлось ехать, сидя в дамском седле за спиной своего слуги-англичанина. Несмотря на эти испытания, она сохранила выдержку и всю дорогу оставалась спокойной и уравновешенной.
В Бреслау дороги Фридриха и Элизабет разошлись. Он направился на юг в Моравию на (напрасные) поиски подмоги, она – в Бранденбург, куда незадолго до этого переехала ее свекровь Луиза-Юлиана Оранская. Ее «попросили» из Пфальца, и она перебралась жить к дочери и зятю, взяв старших внуков. Своего сына Фридриха старушка-мать больше не увидела. Она пережила его, умерла в возрасте 68-лет и была похоронена в калининградском Кёнигсбергском соборе.
По распоряжению курфюрста Бранденбургского богемскую королеву разместили в полуобустроенном замке в Кюстрине.
Там 16 января 1621 года Элизабет родила пятого ребенка – принца Морица.
Все получилось так, как и предсказывала мать Фридриха – он потерял ВСЕ: дом, Богемию, Курпфальц и титул курфюрста. Сам же был предан «имперской опале» и изгнан за пределы империи.
Новости из Праги повергли англичан в ужас и негодование. Фридриху сочувствовали, Элизабет жалели, а Якова I осуждали за то, что он не протянул дочери руку помощи.
Первое время было вообще неизвестно, где находится Элизабет, только в конце ноября в Лондон прибыл гонец из Кюстрина с письмом от нее. Один из придворных описал реакцию короля на письмо дочери так: «Он чуть не лопнул от гнева». Слухи, что Элизабет якобы хочет просить убежища в Англии, наполняли Якова I страхом. Еще больше приводили его в гнев новости, что Фридрих намеревается потребовать вывод императорских войск из Пфальца, признания его королем Богемии и выплаты компенсации за нанесенный ущерб.
Тем не менее нашлось достаточно молодых англичан, которые готовы были идти воевать за честь королевы – как рыцари средних веков шли в военные походы с именем дамы сердца на устах. В Англии того времени царил настоящий культ Элизабет. Даже годы спустя (она уже жила в изгнании) к ней приходили поклонники и просили какой-нибудь мелкий сувенир на память. «Зимняя королева» стала настоящим символом борьбы за протестантскую веру. Некоторые сравнивали ее с прекрасной Еленой, из-за которой началась Троянская война.
Элизабет быстро оправилась от родов и уехала в Вестфалию, где встретилась с Фридрихом. Вместе они прибыли в Гаагу по приглашению Морица Оранского, штатгальтера Нидерландов. По пути следования все население городов вышло на улицы чествовать их, будто они прибыли с триумфом победителей, а не как жалкие беженцы. Они уже считались «мучениками» за протестантское дело.
Принц Оранский был очень щедр и любезен и предоставил в их распоряжение два больших дома в Гааге по соседству с его собственным дворцом.
Инвентарные документы того времени свидетельствуют, что для пары была заказана лучшая мебель: например, Элизабет спала в обтянутой золотой парчой кровати под роскошным балдахином.
Многое говорит о том, что королева была не особо амбициозна и в целом ее жизнь устроилась неплохо. При дворе принца Оранского с ней обращались, как с первой дамой (потому что жены у принца не было, только любовницы). Чтобы отвлечь «зимних» короля и королеву от мрачных мыслей, принц устраивал в их честь прогулки, представления, выезды на охоту…
Когда в 1625 году Мориц Оранский умер, на место штатгальтера Нидерландов заступил его младший брат Фридрих Генрих Оранский, который незадолго до этого женился на Амалии Сольмс-Браунфельдской, бывшей придворной даме Элизабет. Удивительно, но бывшая королева Богемии реагировала совершенно спокойно на все чаще проскальзывающие повелительные нотки в голосе Амалии – новоиспеченной принцессы Оранской.
Фридрих пытался как-то выйти из положения: ездил в Нидерланды, просил военного подкрепления, но все было тщетно… Габсбурги забрали богемскую корону, а Курпфальц и курфюршеское достоинство были отданы Максимилиану Баварскому в награду за победу и верность императору.
События вокруг «зимних» короля с королевой вызвали первую в истории «войну СМИ». Благодаря изобретенному за 150 лет до этого книгопечатанию стало возможным быстро распространять новости и мнения в виде листовок.
Больше всего Элизабет тревожилась за мужа. Состояние Фридриха внушало ей опасения. Он не мог смириться со своим политическим фиаско, с потерей земель, титула и создал в Гааге «правительство Богемии в изгнании». «Зимняя» пара находилась теперь большей частью на финансовом содержании у Объединенных Республик Нидерландов, которые требовали от Фридриха продолжать войну. Тесть в Англии, который помогал деньгами дочери, настаивал на заключении мира с врагами. Также и его собственные пфальцские советники не оставались в стороне с предложениями и советами. Курфюрсты выдвигали требования. Фридрих постоянно подчеркивал свой «королевский» ранг, что находило, мягко говоря, непонимание у нидерландцев, которые спонсировали его весьма затратный образ жизни. Одним словом, непонимания сторон были неизбежны, а Фридрих не был политиком формата своего деда Вильгельма Оранского, чтобы уметь разруливать конфликты. Хотя, надо сказать, что как внук Вильгельма Оранского и зять Якова I, он пользовался в Нидерландах большим уважением.
Был вариант получить назад Пфальц и курфюршеское достоинство. Надо было просто… перейти в католичество. Но тут Фридрих был тверже гранита, как ни старались посланники императора. Также решительно он отклонил предложение личной «явки с повинной» к императору, который его (возможно) помиловал бы.
Обреченный на бездеятельность, Фридрих находил утешение от потрясений в личной жизни. Они с женой по-прежнему обожали друг друга, и каждые год-полтора на свет появлялся очередной принц или принцесса. В Гааге у пары родились еще восемь детей. Одну из дочерей назвали Олландиной (Hollandine) в честь приютившей их страны (из 13 детей Элизабет и Фрид-риха законное потомство было только у троих).
Детей воспитывала старая гувернантка Фридриха мадам де Плессен.
Тяжелый удар судьбы постиг пару в 1629 году, когда на пароме в Гарлеме утонул 15-летний старший сын Генри Фридрих, наследник и носитель надежд не только родителей, но и многих европейских дипломатов.
Католические противники Фридриха знали, что его сын рано или поздно потребует назад свое пфальцское наследство, и пытались организовать его брак с какой-нибудь испанской инфантой, чтобы если уж отца не удалось убедить перейти в католичество, то, может, хотя бы сына. Да и некоторые протестанты, в том числе и дед принца Яков I, видели в таком браке решение проблем и выгоду для лагеря протестантов.
Фридрих переживал смерть сына тяжелее жены, ведь сам едва спасся на том пароме. Много месяцев он не поднимался с постели. Это горе сломило его окончательно.
После смерти отца Элизабет начала переписку с новым королем Карлом I, своим братом (да, это тот, которого потом казнят). Вопреки ожиданиям, от Карла не удалось получить никакой поддержки.
Судя по многим источникам и свидетельствам, в последние годы жизни Фридрих примирился со своей судьбой. Он проводил много времени с женой, ездил на охоту, совершал в одиночестве долгие прогулки, плавал. В нидерландском городке Ренене, вдали от политической суматохи, он построил себе дворец на берегу Рейна – видимо, чтобы чувствовать близость к своему родному пфальцскому Рейну.
Они с Элизабет вели роскошный образ жизни за счет нидерландских и английских спонсоров.
В одном из писем жене того времени есть строки: «Видимо, такова воля Господа, чтобы мы нашли в мире маленький уголок и жили там уединенно, довольные жизнью. Это все, что мне надо».
В октябре 1632 года у Фридриха появилась очередная надежда вернуть Пфальц с помощью шведского короля, и он отправился в занятый шведами Майнц. В пути он подхватил какую-то инфекцию (по одной из версий заразился чумой) и две недели лежал в лихорадке. А 29 ноября 1632 года Фридрих скончался в возрасте 36 лет, отставив вдову и бывших на тот момент в живых десять детей, младшему из которых исполнилось всего девять месяцев.
На смертном одре «зимний» король просил пастора передать детям его предсмертный наказ – оставаться верными кальвинизму. Двое из них не послушались воли отца.
Лeйб-медик Фридриха лично поехал в Гаагу, чтобы подготовить вдову к печальной вести. Когда он прибыл во дворец, Элизабет как раз позировала художнику Михилю ван Миревельту для очередного портрета. Примечательно, что сохранилось очень большое количество изображений Элизабет Стюарт. Она наверняка коллекционировала их, учитывая, что в Нидерландах того времени плотность художников на квадратный километр зашкаливала.
Доктор постарался как можно тактичнее сообщить ей о смерти любимого мужа. Она словно окаменела, не показывая никаких эмоций. Три дня Элизабет не разговаривала, не принимала пищу и воду, не спала. «Хотя на людях я надеваю маску приличия, но в моей жизни никогда больше не будет покоя и удовлетворения». Свет ее очей погас, и с тех пор королева Богемии в изгнании всегда носила только черное.
А гроб с телом Фридриха затерялся. Его, как символическую фигуру Тридцатилетней войны, сначала хотели похоронить на родине, но из-за войны и постоянной смены власти в Пфальце свинцовый гроб приходилось вынимать из склепа и перевозить из города в город… То он стоял днями под открытым небом, то неделями в подвалах монастырей, церквей, домов местных бургомистров, то он несколько раз падал с повозки при спешной транспортировке. Так и затерялся. И до сих пор неизвестно место, где покоятся останки Фридриха V курфюрста Пфальцского.
Наталья Скубилова
Фото подобраны автором
Продолжение в след. номере
