Эта идея первично принадлежала австрийскому ученому-механику Вольфгангу фон Кемпелену (умер в 1804), который в 1778 году изобрел говорящую машину, произносившую ряд гласных и согласных звуков, правда, не все. Описание машины Кемпелен привел в своем известном сочинении «Mechanismus der menschlichen Sprache nebst der Beschreibung einer sprechenden Maschine von W.v. Kempelen» (Вена, 1791).
Профессор Иосиф Фабер, живший в первой половине XIX века в Вене, усовершенствовал и видоизменил механизм Кемпелена, и в конце 30-х годов машина Фабера уже показывалась им в разных городах. Фабер и впоследствии его наследники отклонили выгодные предложения ее продажи. После смерти изобретателя машина досталась племяннику, тоже Иосифу Фаберу (родился в Вене, в 1839 году), который, в свою очередь, будучи механиком по профессии, сделал в ней некоторые технические усовершенствования. С изобретением своего дяди Иосиф Фабер-младший объехал всю Европу и Америку, а также был два раза в России (в последний раз в начале 1880-х годов).Машина Фабера состоит из воздушного меха, приводимого в движение ножной педалью по принципу работы легкиx человека. Вытесняемый из меха воздух при помощи ряда клавиш направляется в различные по объему трубки, отвечающие разным положениям голосовой щели и полости рта. Достигнуть совершенно точного соответствия речевому аппарату человека Фаберу не удалось. Чтобы до некоторой степени приблизиться к подвижности надставной трубы человеческого органа речи, воспроизвести которую механическим путем было крайне трудно, изобретатель должен был в надставной трубе своей машины установить вертикально одну за другой шесть металлических довольно толстых диафрагм. Они поднимались и опускались на различную высоту, причем движения и положения этих диафрагм комбинировались друг с другом в разных отношениях. Благодаря этому устройству появилась возможность видоизменять форму и объем надставной трубы машины и получать звуки разного качества и тембра. Голосовой тон производился при помощи вибрации тонкой пластинки из слоновой кости на каучуковой подкладке, дающей очень резкий и крикливый звук. Соответствия с настоящим органом голоса человека – мягкими голосовыми связками или вибрирующими перепонками – здесь также не было. Звук «p» в машине Фабера произносился на основе вибрации не языка, а твердой пластинки, помещенной за гортанью перед устьем меха. Трубка, изображающая нос, находилась не сверху надставной трубы, изображающей рот, но ниже ее и т.д. Сам механизм (клавиатура, педаль и др.) был крайне груб и тяжеловесен, и от играющего на нем требовались большие усилия.Вследствие неуклюжести и неточности устройства и звуки, извлекаемые из машины, оказались грубы, крикливы, монотонны и не всегда похожи на настоящую человеческую речь. Тем не менее из известных в науке говорящих механизмов прибор Фабера являлся одним из наиболее удачных.Летним днем 1846 года в большом Египетском зале Британского музея в Лондоне Иосиф Фабер представил публике довольно странное для XIX века изобретение. Посетители заплатили по одному шиллингу за то, чтобы в тускло освещенной задней комнате увидеть Эуфонию – машину, которая могла похвастаться своей способностью воспроизводить человеческую речь.Над инструментом, похожим на пианино, размещалась женская роботизированная голова. Ее лицо, обрамленное кудряшками, безучастно смотрело на толпу. Профессор Фабер, стеснительный австрийский астроном, стоял за клавишами своего устройства, отчаянно надеясь на то, что присутствующие по достоинству оценят его изобретение.Над разработкой Эуфонии Фабер трудился двадцать пять лет. Она, бесспорно, была впечатляющим достижением инженерной мысли. Движение челюстей, губ и языка говорящей куклы осуществлялось при помощи четырнадцати фортепианных клавиш, в то время как функцию легких и гортани выполняли меха и язычковый музыкальный инструмент из слоновой кости. Оператор мог отрегулировать тон и акцент речи Эуфонии, повернув небольшой винтик или установив трубку в ее носу. Говорили, что Фаберу понадобилось целых семь лет, чтобы научить свою машину правильно произносить букву «е».Выставка в Египетском зале началась с того, что Эуфония произнесла: «Пожалуйста, простите меня за мою медленную речь… Доброе утро, леди и джентльмены… Сегодня тепло… Но идет дождь. Buon giorno, signori». Зрителям было предложено попросить Эуфонию проговорить слова, которые они хотели услышать, на любом из европейских языков. В конце Фабер заставил машину спеть гимн «Боже, храни Королеву!» в честь своего первого лондонского шоу.Вопреки ожиданиям Фабера, его изобретение не особо впечатлило присутствующих. Джон Холлингсхэд, владелец театра, в своих мемуарах «Моя жизнь» (1895 год) написал о Фабере и его Эуфонии следующее: «Профессор выглядел неопрятно. По его волосам и бороде было видно, что он давно не был у парикмахера. Я не сомневаюсь, что он спал в одной комнате со своей фигурой – научным монстром Франкенштейна. Я почувствовал тайное влияние идеи: им было суждено жить и умереть вместе… Профессор нажал на клавишу, и слова зазвучали медленным, нарочито хриплым, мрачным голосом. Они доносились, будто из глубины сырой могилы».За год до лондонского дебюта Эуфонии влиятельный ученый и директор Смитсоновского института Джозеф Генри уже вовсю бредил о возможных применениях этой машины. Он предлагал соединить две Эуфонии при помощи телеграфной линии, чтобы одна могла вслух читать телеграммы, посланные другой. По сути, это был телефон.Во время шоу организаторы часто прятали под аппаратом человека, который имитировал голос Эуфонии. Это производило неизгладимое впечатление на зрителей, которые ни о чем не подозревали.Тем не менее были и люди, которые восторженно отзывались об Эуфонии. Газета The Times заявила, что машину «должен увидеть каждый, кто может себе это позволить, чтобы удовлетворить свое любопытство и выразить восхищение гением». Так почему же общественность так категорически отвергала машину Фабера?Ответ, возможно, кроется в мысленном эксперименте, проведенном специалистом по робототехнике Масахиро Мори в 1970 году. Согласно его предположению, причина неприятия заключалась в том, что робот был слишком похож на человека.Людям нравилось то, что Эуфония могла воспроизводить человеческую речь. Они были в восторге от того, что одним поворотом винтика или нажатием клавиши можно было изменить акцент и язык машины. Им не нравился ее безразличный взгляд, странный резиновый язык, пустой рот и тот факт, что она как будто «дышала», когда Фабер настраивал меха. Несмотря на то, что Эуфония была очень похожа на человека и умела говорить, она все равно оставалась бесчувственной куклой.Шоу Фабера в Лондоне ожидал провал. Он продолжил свой тур по провинциям Англии, но, по словам Холлингсхэда, там его изобретение вообще не оценили.Спустя десять лет после лондонской выставки обезумевший Фабер сначала уничтожил Эуфонию, а после покончил с собой…
По материалам из открытых источников в Интернете
