Ожидая в редакции Александра Макарова, я готовилась к увлекательному разговору. Еще бы, он телезвезда всероссийского масштаба, известный психотерапевт, просто разносторонний человек! На протяжении многих лет Александр участвует в известном телешоу «Битва экстрасенсов» на ТНТ и в других программах в качестве эксперта. С ним знакомы зрители многих каналов российского телевидения.
Зная, что Александр дал уже более 100 интервью многим топовым журналам и газетам, я поставила перед собой задачу — «раскрыть» его для наших читателей по-новому.
Дверь открылась, и в комнату уверенно зашел высокий худощавый мужчина с доброжелательной улыбкой на лице. Поздоровался, внимательно посмотрел в глаза, создалось впечатление, что я давно знаю этого человека.
– Александр, расскажите, как становятся телезвездами: рождаются ими в одно прекрасное утро или терпеливо, день за днем, годами идут к этой цели?
– Вы знаете, со мной не было ничего особенного. Однажды, когда я работал в психиатрической больнице им. Гиляровского в Москве, одного из моих коллег пригласили выступить в тематической программе на НТВ. Но по воле случая, он не смог пойти на передачу, и меня попросили его заменить. Вот так неожиданно в первый раз я оказался на телевидении. На самой программе, во время эфира колени мои дрожали, казалось, что я не смогу произнести ни слова. Но совсем скоро я уже воспринимал съемку как личный вызов, как тренинг.
– А теперь тренинги на телевидении проводите вы сами.
– Именно, например, в «Битве экстрасенсов» я провожу психологические испытания. Это не так-то просто — выявить действительно достойных кандидатов. Мне кажется, что если брать общую массу людей, заявляющих, что они экстрасенсы, где-то половина из них — шарлатаны, процентов тридцать — люди с психическими отклонениями, которые через призму своего дефекта воспринимают себя, как суперспособных, и лишь среди двадцати процентов оставшихся могут оказаться талантливые люди.
– А в рамках «Битвы экстрасенсов» нашли хотя бы одного такого?
– Пока еще не было человека, который полностью справился бы со всеми испытаниями, представленными им программой. Есть люди, которые лучше проявляют себя в поиске – я помню моменты, когда я искренне удивлялся их возможностям. Один из ключевых показателей наличия необычных способностей — это, когда экстрасенс говорит то, что либо никто не знает, либо давно все забыли. Мы никак не можем это явление объяснить!
– Такое часто случается?
– Нечасто, но на каждых съемках хотя бы один такой случай бывает. Нас это шокирует, иногда становится страшно. Но, к счастью, как любой психотерапевт, я забываю любую информацию на следующий же день. Так я сохраняю чистоту мысли.
– А сама экстрасенсорика связана как-то с психиатрией?
– Без психиатрии вообще никуда!
– Целительство существует долгие века, а вот повсеместное увлечение эзотерикой — явление относительно молодое. Так почему же говорят: «Когда в стране плохо, наступает время экстрасенсов?».
– В СССР не было такого огромного количества экстрасенсов. Тогда была вера в Советский Союз и в понятия «миру — мир», «солидарность», «победа добра». Нам были близки идеи, которые в нас закладывали, на которых мы росли. Очевидно, что государство должно предлагать какие-то официальные идеи — ради чего мы живем, к чему стремимся. После распада СССР наступила пустота. Ее заполнили деньги, на некоторое время ставшие основными ценностями и смыслом жизни. Требовалось что-то нематериальное, идейное. Тут светская духовность стала заполняться эзотерикой, восточными учениями. Есть спрос — появляется и предложение. Одновременно с этим появилось множество экстрасенсов, организовывались даже целые союзы на государственном уровне.
– И общество это приняло?
– На сегодняшний день эта тема достигла максимума в нашей стране. Необходимо лишь убедить общество в том, что эти люди существуют.
– Они действительно существуют?!
– На нашу русскую ментальность легко ложатся истории про сверхспособности, благодаря сказкам, приметам и бабушкиным заговорам. Более того, мы относимся к этому с особым теплом, без страха, ведь с пеленок впитали в себя русскую культуру.
– А как люди приходят в сферу психиатрии, что движет ими?
– Ну, в моем случае вопрос будущей профессии вырос вместе со мной. Дело в том, что мой папа — известный психотерапевт, доктор наук, один из так называемых «драйверов» отечественной психотерапии. А вообще, сама по себе психотерапия — это профессия второй половины жизни. Тут очень важно образование, глубокое понимание темы. И только тогда, когда ты уже сформировался как специалист, приобрел теоретические знания и жизненный опыт, можно приступать к психотерапии.
– Как же отличить хорошего специалиста от плохого?
– Я объездил всю Европу, изучал духовность и медитации в Гималаях, наблюдал в действии сотни тренингов, знаком со всеми лидерами психологических и бизнес-тренингов, и вот, что я вам скажу: большинство из этих людей я бы на километр не подпустил к своей голове. (смеется)
– Но ведь были и выдающиеся среди них. Все, например, знают Вангу. Потом в нашей стране побывал Вольф Мессинг.
– Не только в России, в Австрии он тоже был. Даже с Эйнштейном встречался. Думаю, что все было связано с погружением людей в определенное состояние транса — красиво, эстетично, начиналось издалека.
Потом была Ванга, окутанная многочисленными легендами. По одной версии, советскому правительству якобы было выгодно, чтобы в нее верили. Но, опять же, не существует методологии оценки ее работы. Это такая красивая сказка. Но это не имеет отношения к психиатрии.
– А помимо консультаций чем еще вы занимаетесь?
– Долгое время я занимался подготовкой к открытию и развитию уникальной для нашей страны клиники Rehab Family в качестве исполнительного директора и психотерапевта. Теперь наша клиника входит в пятерку ведущих специализированных клиник Европы. Это вдохновляет на дальнейшую работу!
Интервью записала Энже Байрамова
