С 28 по 29 января в Вене для участия в российско-австрийских консультациях по подготовке перекрестных сезонов культуры России и Австрии находилась российская делегация, которую возглавлял специальный представитель президента России по международному культурному сотрудничеству, посол по особым поручениям МИД России Михаил Швыдкой.
— Почему выбрана Австрия?
— В последние годы в Австрии заметно возрос интерес к русскому языку. Думаю, что это связано прежде всего с двумя обстоятельствами. Во-первых, значительно вырос туризм: в 2011 году объем российского туризма увеличился почти на 40 %, а в 2012-м, по отношению к предшествующему году, — на 19 %. Сегодня наши туристы, а это, как правило, люди так называемого среднего класса, очень привлекательны для австрийской туристической индустрии. Надо сказать, что эти 600 тысяч с небольшим российских туристов, которые приезжают в Австрию, оставляют в год, как считают австрийцы, столько же, сколько оставляют 10 миллионов немцев, которые лидируют по количеству, но не по объему затрат. Это очевидная экономическая причина.
Кроме того, многие австрийские компании довольно активно работают с Россией и сегодня участвуют в двух очень амбициозных проектах. Это подготовка Олимпиады в Сочи — австрийцы очень опытны в создании горнолыжных курортов, и они рассчитывают на победу своих горнолыжников в зимних Олимпийских играх. Также австрийцы довольно активно участвуют в создании Северокавказского туристического кластера — это тоже привлекает достаточно большое количество людей для работы с Россией. Да и в целом товарооборот Австрии с Россией составляет более семи миллиардов долларов в год. И это в сравнительном отношении сопоставимо с Германией. Во всяком случае австрийцы активно работают на рынке фармацевтики и туристической логистики, в туриндустрии, в деревообработке и так далее. Поэтому круг людей, которые связаны с русским языком, значительно увеличился.
— И все они учат русский язык…
— Хотя я должен по долгу службы говорить, что русский язык учат только за то, что на нем разговаривали Толстой, Достоевский или Чехов, на самом деле русский язык становится интересным, когда он открывает новое окно возможностей. Во всяком случае австрийское общество так считает — в последние годы эта тенденция очевидна.
И естественно, одно из самых сильных объединений в этой сфере — это объединение людей, которые преподают русский язык, объединение русистов. Это очень важно, потому что традиция западных университетов в образовании — это традиция подготовки славистов. На этом когда-то пострадали многие мои коллеги из ГДР, потому что там были кафедры русистики, и они занимались только русским языком. Когда объединилась Германия, то выяснилось, что западно-германское университетское образование связано только со славистикой. А в Австрии есть общество русистов, людей, которые занимаются не вообще славянскими языками, а именно русским языком. Их профессионализм, их энтузиазм, их желание раскрыть все богатство русского языка и, естественно, русской литературы, русской культуры могут вызывать огромное уважение и глубокое почтение. Именно поэтому председателю Австрийской ассоциации преподавателей русского языка и литературы (ААПРЯЛ) Себастиану Хакеру была вручена государственная награда Российской Федерации — медаль А. С. Пушкина «За большой вклад в развитие культурных связей с Российской Федерацией, сохранение русского языка и культуры за рубежом».
— Немного об этой награде!
— Медаль Пушкина — это сравнительно новая награда и одновременно очень старая, потому что и в дореволюционные времена такого рода медаль существовала. А вновь она вошла в статут наград Российской Федерации после двухсотлетнего юбилея А. С. Пушкина в 1999 году, и ей награждаются и люди, которые вносят вклад в развитие культуры, и люди, которые занимаются педагогической деятельностью. Она имеет как внутреннее обращение, так и зарубежное. Сегодня, если говорить об орденах и медалях для людей, проживающих за рубежом, это прежде всего орден Дружбы и медаль Пушкина. Есть еще такие награды, как Почетная грамота и Благодарность президента, которые тоже вручаются иностранцам. Медаль в высшей степени почетна, и ей награждались многие деятели зарубежной культуры и люди, занимающиеся педагогической деятельностью. Кому-то она даже более понятна, чем орден Дружбы, потому что Пушкин — это наше все. Тот, кого ею награждают, за рубежом не получает скидки на оплату жилья и скидки на проезд в общественном транспорте, но для людей, которые являются пропагандистами русской культуры, — это в высшей степени почетная награда.
— Руководство РФ обращает существенное внимание на преподавание русского языка за рубежом. Какие новые программы появились в этом направлении?
— Сейчас вопрос изучения русского языка стоит очень остро, но по-разному. Изобрести какую-то матрицу невозможно — у всех стран абсолютно разные трудности и необходимости. В этом случае даже страны СНГ крайне различны по тем проблемам, которые существуют. Одна из самых острых проблем — это нехватка преподавателей русского языка. Вторая, не менее острая проблема, а может быть, и более острая, — это катастрофическая нехватка педагогов, которые могли бы учить преподавателей. Одна из острейших проблем, с моей точки зрения, — это отсутствие подготовки предметников, которые могут преподавать на русском языке. Мы сделали акцент на людях, которые преподают русский язык, но мы не готовим для зарубежья математиков, физиков, химиков, способных преподавать свои предметы на русском языке. Готовя детей в русских школах, нам надо готовить и педагогические кадры, потому что они, скажу честно, стареют. И эти проблемы как раз пытаются решать и фонд «Русский мир», и Институт русского языка им. Пушкина. Мы сейчас, при поддержке Фонда гуманитарного содружества, открыли сетевой университет в странах СНГ для переподготовки педагогов не только школ, но и высших учебных заведений. Этими программами мы пытаемся заниматься помимо, конечно, естественного возвращения и привлечения интереса к России. Я думаю, что сейчас в контексте подготовки к Олимпийским играм и к ряду других крупных международных акций этот интерес будет развиваться.
— Расскажите о предстоящих сезонах.
– По предварительным договоренностям и при одобрении руководства двух стран мы подготовили меморандум между Министерством европейского сотрудничества Австрии, Министерствами культуры и иностранных дел России по проведению в 2013–2015 годах Российско-австрийских культурных сезонов. Сейчас у нас проходят переговоры в Министерстве иностранных дел, в Министерстве культуры, науки и образования, с рядом крупнейших учреждений культуры, которые самостоятельно выступают на этом рынке. Я имею в виду и Музыкальное общество, и Культурно-исторический музей, и т. д.
Дело в том, что Австрия одна из тех стран, которые очень серьезно относятся к культуре. Были мы и в Министерстве экономики, поскольку оно курирует туризм. Ведь туристическая индустрия Австрии держится на трех китах: горы, вода, если говорить о спа-центрах и минеральных источниках, и культура. И неизвестно, что важнее для австрийской туристической индустрии. Во всяком случае, очевидно, что в рамках сезонов мы будем проводить не только концерты и выставки, интерес к которым огромный.
— Есть ли уже конкретные проекты?
– Одна из таких больших затей — это показ в Москве замечательной выставки Сецессиона, которая называется «Вена 1900» в музее Пушкина. Это очень важно для понимания Австрии. Эту страну под крылом немецкой культуры не воспринимают как идентичность. Думают, что это одна из немецкоязычных культур, а ведь на самом деле совершенно не так — это особая культура, соединение немецкого, славянского, австро-венгерского миров, совершенно особый тип характера. И очень важно познакомить нашу широкую публику именно с австрийским характером. Условно говоря, «Человека без свойств» Роберт Музиль мог написать только потому, что он австриец. Австрия — это такой очень интересный этнический котел, в котором представлена и славянская история; это такое месиво; что интересно и привлекательно, и важно показать России. Культура тащит за собой экономику, она рассказывает о стране лучше, чем любой политический комментарий или телевизионный репортаж, поэтому мы и представим в Москве широкую палитру австрийского искусства. Например, мы ведем непростую работу по приглашению в Москву Венской оперы и оркестра Венской оперы.
Наши музеи интересуются Климтом, Кокошкой, периодом начала XX века, который мало освещен у нас.
А музей «Альбертина» хочет показать у себя Матисса из русских музеев, то, чего у них не достает в музейных коллекциях.
Приедет много русских музыкантов: оркестр Федосеева, Башмет с его камерным оркестром, Денис Мацуев, традиционный партнер Линца Санкт-Петербургский Дом музыки. Много всего, и в этом смысле мы составим достаточно интересную программу. Безусловно, мы будем стараться делать акцент на том, что по коммерческой линии сюда не попадает, — это драматическое искусство.
Мы говорили о возможности проведения кинофестивалей, большого российско-австрийского открытого для Европы туристического форума в 2014 году. Особое место займут отношения литераторов, писателей, издателей, деятелей медиаиндустрии, потому что сегодня она многое определяет. Словом, такой обширный план.
Мы хотим еще подумать о спортивном компоненте, потому что у нас очень много общих интересов в зимних видах спорта. Это не только соревнования, но и мастер-классы, встречи профессионалов-тренеров и так далее.
То, что происходит в Вене, вызывает всеобщий интерес, поскольку Вена — одна из столиц Европы, одна из культурных столиц мира. Я хочу, чтобы мы в эту орбиту культурного присутствия России в Австрии параллельно втянули и наших коллег из Словакии, Венгрии и Чехии. Особая тема — молодежь. Не только молодые артисты, но и просто молодежь. От нее очень многое зависит.
— Для понимания другой культуры?
— Проблема сегодняшнего времени, с моей точки зрения, очень простая. Казалось бы, после падения железного занавеса мы открылись друг другу и мы тонем в потоке информации, но понимания, ощущения друг друга стало меньше, потому что все новости построены по определенной модели. Когда я работал на канале «Культура», я говорил, что вернисаж — не новость, это никого не интересует, а вот если на вернисаже кого-то изнасиловали, то это интересно. Но вот как рассказать о событиях в сфере культуры и культурных обменов интересно, это очень важно, и я думаю, что мы проведем ряд публичных дискуссий: и в университетах, и на других открытых площадках, куда мы привезем писателей и публицистов. В России так же плохо понимают австрийскую жизнь, как и австрийцы понимают российскую. Информации много, а понимания мало. И это одна из больших проблем сегодняшней жизни.
— А какова география российских мероприятий?
— Мы охватим всю страну. Я приведу пример. Буквально в конце прошлого года делегация австрийских бизнесменов ездила на наш Дальний Восток. Их интересуют новые регионы для развития туризма. Коль скоро мы говорили о Северном Кавказе, ехать на Дальний Восток — сам Бог велел. Подобное, я думаю, будет и с гастролирующими музыкантами. Одна из главных литературных затей, как обычно бывает в рамках подобных мероприятий, — когда группа австрийских и российских писателей садится в Москве в поезд и едет на Дальний Восток с остановками в крупных городах, встречаясь с аудиторией. По чеховскому маршруту. Это всегда полезно и интересно, и мы постараемся организовать такое мероприятие.
— Самое главное, что это не будут только Москва или Питер!
— Нет, конечно! На самом деле сегодня в провинции потребность в культурных акциях очень велика. Да и не назовешь Екатеринбург, Новосибирск, Красноярск, мой любимый Иркутск провинцией. Там может не вестись активная политическая жизнь, но потребность в культуре и слой интеллигенции там очень серьезные.
— Вы, когда говорили о культурных проектах, ни слова не упомянули о наших соотечественниках, которые здесь живут.
— Это только по одной простой причине. Вена — одно из притягательных мест для русских соотечественников, и это, как правило, люди интеллигентные, высоко образованные, многие из них представляют творческую интеллигенцию. Мы рассчитываем, что целый ряд музыкальных программ, художественных проектов в целом будет связан с тем кругом людей, которые живут в Австрии. Сейчас мы начинаем разного рода переговоры, и я думаю, что эти сезоны станут важным периодом, когда о культурной идентичности можно будет заявить в полный голос. Культурные сезоны репутационно очень помогают соотечественникам: когда Россия представляет такой высокий уровень культуры, это естественным образом отражается на соотечественниках, проживающих в стране, и два с половиной года активной, энергичной презентации русской культуры в Австрии лучшим образом отразятся на наших соотечественниках.
— Планируется ли общение с прессой?
– Первая пресс-конференция состоится в Москве в мае во время гастролей Бургтеатра. Россия будет специальным гостем на музыкальном фестивале в Линце в середине сентября, и там пройдет следующая пресс-конференция.
Скорее всего, за 120 дней до события мы проведем в Вене презентацию сочинской Олимпиады, которая так и будет называться «120 дней до Олимпиады».
— Вы в свое время много работали в СМИ. Как вы относитесь к тому, что сейчас в России собираются создать фонд для зарубежных русскоязычных СМИ?
— Я вообще считаю, что одна из проблем сегодняшней российской международной деятельности — недостаточное количество фондов. Если мы посмотрим на то, что делают наши зарубежные коллеги, то убедимся, что количество фондов, с которыми они работают, огромно. Их даже не десятки, а сотни, если не тысячи. Поэтому создание фонда для русскоязычных зарубежных средств массовой информации в высшей степени важно. Это сразу даст им независимость от многих внутренних и внешних обстоятельств.
— Наши читатели хорошо вас знают по телевизионным передачам, таким как «Культурная революция», «Приют коммедиантов» и др. А теперь расскажите о вашем театре.
— В Москве я создал театр и сейчас вплотную этим занимаюсь. Мы пошли своим путем и написали с Кортневым мюзикл — я всегда об этом мечтал. Он идет уже год. Мы находимся в легендарном здании ДК Горбунова, и сейчас готовим новый мюзикл под названием «Горбушка» — об истории русского рока 70–90-х годов.
— Я слушала вас и поймала себя на мысли, что вы редко употребляете иностранные слова, вернее, новые иностранные заимствования. Даже когда хотели сказать «менталитет», сказали «характер». Как вы относитесь к буче, которую поднял Жириновский насчет того, чтобы вообще не употреблять иностранные заимствования?
— Владимир Вольфович — человек необычайно талантливый, и только он один знает, почему в тот или иной момент он выкрикивает ту или иную инициативу и обрушивает ее на голову читателей и слушателей. Я отношусь с уважением — не к его политическим воззрениям, а к его талантам. Он очень чуткий политик. Дело в том, что язык — это же органическая вещь, как и культура. Русская культура — необычайно мощная культура. Есть две самые мощные мировые культуры — русская и китайская, которые способны переваривать любые внешние заимствования. Кроме того, существует такой закон: культура воспринимает только то, что ей нужно, а то, что ей не нужно, она не воспринимает. Как ребенок, который иногда ест мел или отщипывает известку, и все приходят в ужас. А он ест только то, что ему нужно, и вырастает здоровым. Я считаю, что русская культура — организм самодостаточный, поэтому все внешние заимствования будут абсолютно растворены в стихии языка.
Я не люблю иностранные слова, потому что считаю, что употребляют их от лени. С другой стороны, я не люблю слово брифинг, например, но употребляю слово пресс-конференция, которое тоже заимствованное.
В немецком языке была такая забавная история: в западной Германии говорили «Хауптштрассе» (главная улица), конструкция была заимствована из английского языка — «Мейнстрит». А в ГДР говорили «проспект», и это слово пришло туда из русского языка. Язык — это вещь необычайно пластичная, подвижная, живая, но я считаю, что минимизация усилий — вещь плохая. Чем проще говорят, тем хуже думают. Ведь язык так или иначе отражает качество мышления. Вот эти упрощения, которые пришли, вероятнее всего, из Интернета, появляются и на бумаге. Я сейчас много пишу электронных писем и замечаю, что пишу проще.
— А знаки препинания ставите?
— Я всё ставлю. Это такой процесс, которому надо противостоять, — не заимствованию иностранных слов, а упрощению языка. Владимир Вольфович говорит на очень упрощенном языке, который доступен большому слою людей. Он умный, он гений: все свои сочинения он издавал крупными буквами — потрясающе! Это для чтения удобно, а для мозгов плохо, потому что приходится писать короткими предложениями.
Я за русский язык вовсе не беспокоюсь, я считаю, что кричат те, кто не верит в силу русской культуры, а это самое большое достижение, которое у нас есть.
Беседовала Ирина Мучкина
