Его в нашей небольшой горной стране звали Чон Мугалим, что в переводе с киргизского – Большой Учитель, или Народный Учитель. Он умер вдали от отчизны, где вырос, выучился и оставил все свои благие дела, измеряемые во времени в полвека. И эта родина – Киргизия, село Кировка, там, где течет быстрая река Талас, где витает дух легендарного Манаса, героя одноименного киргизского эпоса – сказания, равного которому по количеству эпических строк нет в мире. Здесь в семье Толстуновых, а она проживает в Киргизии с 1850 года, и родился в 1926 году Леонид Васильевич.
ЙВ аэропорту Шереметьево-2 города Москвы при досмотре моего багажа на самолет, улетающий в Вену, меня спросили, что за темные зернистые комочки везу я в черном мешочке.
– Горсть земли, – ответил я.
– А что, в Австрии земли такой нет? – допытывалась молодая досмотрщица.
Пришлось объяснить более подробно:
– Такой нет. Эта горсть – маленькая частичка той земли, на которой родился и вырос один прекрасный человек. И он стал великим Учителем людей. И вот теперь в Вене он умер. И земля с родины ляжет на его свежую могилу.
Предо мной фотография начала 60-х годов прошлого века. На ней отец и сын Толстуновы – Василий Иванович и Леонид Васильевич. Родные, красивые лица. Лица моих современников по веку и стране. У отца – мудрый и задумчивый взгляд. Будто Толстунов-старший спрашивает себя: а все ли я успел сделать на этой земле? Что оставлю в наследство сыну, доверчиво прислонившемуся к моему плечу? Дочери, внукам, правнукамЙ Что поведает им обо мне мой жизненный путь? Что возьмут они из него в свои жизни как самое главное, заветное?
Прижавшийся к отцовскому плечу сын-первенец ясным и выразительным взглядом точь-в-точь отцовских глаз как бы отвечает уверенно и твердо: ты, отец, поведал мне самое важное – что в жизни надо всегда, в любых ситуациях, при любых обстоятельствах оставаться Порядочным Человеком.
И это было именно так. Зима 1943 года. Ему, Леониду Толстунову, идет 17-й год. Он учится в 9 классе сельской школы. Его отец, Василий Иванович Толстунов, уже третий год идет с боями по жестокой и кровопролитной войне. На коротких привалах пишет он письма с военных дорог домой, в киргизское село Кировку. В них к сыну особая просьба: заботиться о матери Наталье Сергеевне и сестре Машеньке. И Леонид, старший из детей в семье, исправно выполняет отцовскую просьбу.
Но в школу, в их девятый класс, приходит районный военком. И говорит, что пришла пора им, шестнадцатилетним, тоже идти на настоящую войну. Спрашивает, есть ли добровольцы. Из поднятых рук сверстников первая – Леонида Толстунова. Что подсказало ему принять такое решение? Конечно, отцовский пример в жизни. И, конечно, устои, царившие в семье честного рода Толстуновых, трудившегося на этой киргизской земле.
Первые Толстуновы пришли сюда из украинской Белой Церкви и с донских хуторов, каких было много в Воронежской губернии еще царской России. Дед, Иван Иванович Толстунов, придя с семьей в эти киргизские долины, среди распадков гор растил хлеб, построил первую в этом крае мельницу. В голодные годы, а такие случались здесь нередко, он своим хлебом, добытым на ТтрудныхУ полях, мукой с мельницы щедро делился с семьями коренных жителей.
Пошел по отцовскому пути и сын Ивана Ивановича, Василий. Перед войной он руководил здешним колхозом «Красный пахарь». И отсюда у Леонида Толстунова благородные истоки и порывы. Он пронесет их через всю жизнь. Пронесет доблестно, ярко, с честью.
Но это будет потом. А тогда, в тех буднях военного авиационного училища, он, вдруг сразу повзрослевший, усердно изучал «науку и искусство», которые ему будут необходимы в боях с ненавистным врагом – фашизмом.
С фронта писал домой бодрые, добрые письма. И в них почти скупо о войне и почти всегда просьба к сестренке Машеньке, оставшейся после него в семье старшей: ты, Маша, теперь у мамы одна, помни это, а я после Победы над фашистами обязательно вернусь домой. Живым вернусь!
Леонид Толстунов вернулся домой, но не сразу после Победы, а лишь в 1951 году, захватив в свою грозовую молодость еще и войну с Японией.
И только по его возвращении, почти через одиннадцать лет, встретились два фронтовика – победители фашизма, отец и сын Толстуновы. Выяснилось, что шли они к Победе в 45-м по одним и тем же дорогам, освобождая Европу, в том числе и Австрию. У отца и у сына за эти бои есть знаки боевого отличия, мужества и доблести. У первого их больше. Но и Леониду Толстунову тоже выпало сполна хлебнуть свинцового ливня. Свидетельства – боевые награды.
А вот у отца навсегда осталась болевая память о боях за освобождение Вены от фашизма. Он, гвардии майор, находясь здесь уже после Победы, получил третье тяжелое ранение. В мае 1945 года за отличное несение службы Командующий группой войск, гвардии генерал-полковник Лелющенко своим приказом выдал ему разрешение на въезд в Вену семьи – жены Натальи Сергеевны и дочери Марии. Этот документ боевых лет хранится до сих пор в семье Толстуновых. Но осуществить ту поездку не удалось. Ранение уложило майора в госпитальЙ А после лечения он и сам вернулся домой, в свое село Кировку. И вскоре после возвращения возглавил самый крупный колхоз, в который влились семь больших и малых сельхозартелей. Свое, крупнейшее не только в Киргизии, но и в бывшем Советском Союзе хозяйство вывел он в передовики сельскохозяйственного производства. И крепил его 20 лет кряду. Отстроил заново многие села и небольшие поселения, центральную усадьбу – село Грозное, в котором на момент его ухода на заслуженный отдых (военные раны сильно разболелись и опять жестоко напомнили о себе…) проживало более 8 тысяч человек, а это по численности средний районный центр. И этому возглавляемому им могучему колхозу дал он новое, гордое и родное имя – «Россия».
Когда Василия Ивановича Толстунова, депутата Верховного Совета страны двух созывов, за великие крестьянские труды наградили вторым и главным в то время орденом Советского Союза – орденом Ленина, блистательно и стремительно ворвавшийся в советскую литературу Чингиз Айтматов, уже ставший лауреатом Ленинской премии за всенародно принятую прекрасную повесть «Джамиля», поздравил его с этим событием и сказал о нем: «Василий Иванович Толстунов – подлинно Народный Человек». И Айтматов хорошо знал, что именно он вкладывает в это большое признание заслуг Василия Ивановича Толстунова перед сельскими тружениками. Ведь на земле этого колхоза Чингиз Айтматов родился и вырос. Именно отсюда отправил Василий Иванович юношу Чингиза на учебу сперва в сельскохозяйственный техникум в казахстанском городе Джамбуле, а после и в сельскохозяйственный институт. Тогда будущий писатель учился на зоотехника. В предисловии к одной из книг он напишет, что своей экономической и человеческой крепостью в те годы большое хозяйство «Россия», все его села были обязаны Василию Ивановичу Толстунову, с которым «столько было переговорено и вместе передумано».
Мне, журналисту, еще в советское время посчастливилось побывать у патриарха земледелия России, признанного академика, дважды Героя Социалистического Труда Терентия Семеновича Мальцева, творившего свои высокие урожаи хлебородных злаков в Курганской области; слушать его спокойный, с крестьянской расстановкой, мудрый голос. И в мою память врезалась навсегда его мысль о труде председателей и директоров сельскохозяйственных предприятий. Так вот, он говорил, что если тот или иной руководитель успешно вел доверенное ему хозяйство 10 – 15 лет кряду, то ему на земле надлежит поставить памятник еще при жизни.
Василию Ивановичу Толстунову поставили памятник после смерти – в родной Кировке, теперь переименованной в поселок с киргизским названиемЙ
А что же Толстунов-младший, Леонид Васильевич? Он блестяще, с красным дипломом окончил исторический факультет Киргизского госуниверситета. Получил специальность учителя истории. Человек мыслящий, прошедший испытание на человечность в годы Второй мировой войны, ясно осознавая громадное значение образования и просвещения народа для будущего любой страны, отдал он педагогике 33 года своей творческой жизни. Двадцать из них он бессменно отслужил первым заместителем министра народного образования Киргизстана. Получил за свою безупречную работу три ордена Советской державы. В истории Киргизстана ни до, ни после него не было людей, кто столько лет пребывал бы на такой высокой должности.
В нашей среднеазиатской стране, говоря о достижениях в образовании за советские годы, нередко вспоминают слова, сказанные в середине тридцатых годов двадцатого века на Второй конференции Академии наук СССР выдающимся русским ученым, первым выборным президентом Российской академии наук, а затем и президентом АН СССР, Александром Петровичем Карпинским: ТРаньше Киргизия имела 1% грамотных, теперь она имеет 60%, повсеместно введено всеобщее обучение, значительный процент молодежи обучается в высших учебных заведениях. Вот что значит право самим распоряжаться своей судьбойЙУ
А когда в конце 80-х годов Леонид Васильевич уходил с должности, то по показателю получивших среднее всеобщее образование Киргизстан вышел на 99,9%.
Турдакун Усубалиев, ряд лет успешно руководивший Советским Киргизстаном, сказал о Леониде Васильевиче: «Всю свою сознательную жизнь он наполнил творческой работой, посвятил учительству и школе.
Они, отец и сын Толстуновы, выполнили свое человеческое предназначение до конца. И даже их преждевременный уход из строя живых – это тоже высокая плата за их человеческое радение о людях».
ЙТот ноябрьский день в Вене был пасмурным. На Центральном кладбище, на православной аллее, неподалеку от недавно освященной часовни мы рассеяли горсть киргизской земли на могиле Леонида Васильевича. Я положил белые и красные розы на холмик, усыпанный цветами. Постояли в горьком раздумье и о нем, и о нас, и о странностях судеб граждан некогда могучего Советского Союза. Затем, оставив у могилы Леонида Васильевича любимого им человека – вдову Веру Ивановну Толстунову (ей было о чем поговорить со своим любимым Лёней, Леонидом, Леонидом Васильевичем), пошли к мемориалу советским воинам, погибшим в боях за освобождение Вены.
И вот, когда я стоял склонив голову у памятных плит и читал проникновенные строки Сергея Михалкова, выбитые на главном памятнике, откуда-то с самих небес, затянутых осенней пасмурностью, спустились в мою душу и затронули самые сокровенные ее уголки грустные и до боли безысходные аккорды моцартовского Реквиема.
И я подумал, что теперь эти звуки будет слушать и горсть родной земли, рассыпанная на могиле Леонида Васильевича Толстунова, достойного сына далекой Киргизии, нашедшего свой последний приют под венским небом.
Здесь навсегда успокоилось еще одно русское сердце.
Леонид Калашников,
Председатель совета Русского культурного центра «Русский дом
в Киргизстане», лауреат премии президента Киргизской Республики «Золотое перо»
Мне позвонили из столицы Австрии и сообщили тяжкое известие: скончался наш соотечественник Леонид Васильевич Толстунов. Вот такЙ Еще один доблестный и великий человек в служении избранному делу жизни ушел из нее.
