Полку медиков-педагогов прибыло. Знакомьтесь: госпожа профессор, доктор медицины, детский врач, практикующий психолог-консультант в Москве и Вене, автор замечательно полезных книг о воспитании — Алла Баркан!
Мы знаем, сколь многие достижения педагогической науки и практики получены представителями медицины. Это не случайно и объяснимо внутренним родством, сходством проблем и способов их разрешения в педагогике и медицине.
Мы помним, что доктор медицины Франсуа Рабле (ок.1494-1553) в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» разработал не утратившую до сего дня своего значения программу воспитания свободного и благонравного человека.
Мы читаем и перечитываем великого хирурга и клинициста, обладателя необычайного педагогического дара, автора «Вопросов жизни» («быть, а не казаться») профессора Николая Ивановича Пирогова (1810-1881).
Мы высоко ставим другого доктора медицины, хирурга, анатома, физиолога, гигиениста, лечащего врача Петра Францевича Лесгафта (1837-1909), который при описании школьных типов (лицемерный, честолюбивый, добродушный, мягко-забитый, злостно-забитый, угнетенный) выявил влияние семейной обстановки на развитие ребенка.
А вклад в развитие педагогической науки и практики Марии Монтессори (1870-1952), доктора медицинских наук, профессора гигиены, просто невозможно переоценить. Она разработала систему дошкольного воспитания, а также — обучения в начальной школе, основанную на развитии органов чувств в самообучающей среде.
Книга «Как любить детей» врача Януша Корчака (1878-1942, Польша) — классика педагогики ХХ века и одна из ее вершин. В ней соединены данные педиатрии и плоды наблюдений детского доктора.
Гигиену, невропатологию, психическое развитие и воспитание младенцев тесно увязал Николай Матвеевич Щелованов (1892-1984), доктор медицинских наук, член-корреспондент Академии медицинских наук СССР. Его советы по гигиене малышей, режиму сна и бодрствования полезны и сегодня.
А теперь еще и доктор медицины, профессор Алла Баркан. Она исходит в своих наблюдениях и заметках из живой жизни, из практики лечения детей, из клиники и консультирования родителей. Она исцелила многих детей от разных психологических и педагогических недугов.
Уже из названий ее книг о детях и их родителях, воспитателях, учителях видно, чтo ее волнует и в чем именно она помогает читателям: «Мир глазами младенца», «Дети нашего времени», «Плохие привычки хороших детей», «Большая книга о воспитании детей, или Я люблю тебя, мой шалунишка!», «Ультрасовременный ребенок», «Рядовые семейных войн, или Как мы создаем проблемы для своих детей» (беру только самые новые книги о воспитании 2007-2009 годов издания).
Чем отличается педагогическое творчество Аллы Баркан? Конечно, чуткостью к современности. Прекрасным знанием жизни. Но более всего — безграничной и безоговорочной любовью к детям.
Она повествует о новых типах детей. Это плееродети, мобильные дети с мобильными телефонами, живущие только в мире SMS, теледети, геймеры, гаджетоманы, потерроманы, рок-рэп-поп-рэгги-дети, гламуроманы, элитоманы, бедняки, эмокиды, дети из пробирки, дети суррогатного материнства, дети из однополой семьи, дети-индиго, медиадети (всезнайки) и другие.
Сначала автор-профессор, как и всякий хороший врач, собирает анамнез (сведения об условиях жизни ребенка, которого она лечит), потом с тщательностью и наблюдательностью Шерлока Холмса и с помощью его знаменитого дедуктивного метода ставит неожиданный диагноз, прописывает лекарства и обстоятельно разрабатывает вопросы профилактики (предотвращения неприятностей) и гигиены (здоровой духовной жизни).
Например, к Алле Баркан приводят красивую девочку лет десяти с выщипанными бровями. Девочка непроизвольно, помимо желания, сама выдергивает себе брови. Вот уже полгода. Никто не может поставить диагноз.
Наш Шерлок Холмс беседует с родителями и дочкой, потом просит ребенка нарисовать обе свои школы — обычную и музыкальную, затем свою нынешнюю семью и, наконец, семью ту, которую она хочет.
— Я хочу только эту, — удивилась она.
— Нарисуй эту.
— Хорошо, нарисую. Можно чуть по-другому?
— Конечно.
На рисунке в нынешней семье она с бровями, но все трое разобщены, а на рисунке идеальной (желанной) своей семьи она без бровей, зато все трое держатся за руки. Там папа был в черных брюках, а здесь все в светлых веселых тонах.
— Почему ты забыла про брови?
— А они просто мне не нужны. Я же вам рисовала семью — ту, что хочется мне.
Наш детский врач выдвигает гипотезу: всё дело в папе. Предположение подтвердилось: примерно полгода назад отец стал приходить домой пьяным, и его жена очень огорчалась. Алла Баркан сказала отцу девочки: «Лена должна видеть вас лишь трезвым, только трезвым, запомните — трезвым. Вы кумир ее и идеал. Не свергайте себя с пьедестала».
И отец перестал выпивать. От невроза Лены не осталось ни следа. У девочки выросли густые красивые брови.
Эту и очень много иных трудных ситуаций, в которые попадают дети, Алла Баркан иллюстрирует, точнее — документирует подлинными рисунками детей, теми самыми, которые подсказали ей тайные причины горя и мучений маленьких людей. Здесь и рисунки на свободную тему, и на тему «Мой страх», но более всего — «Моя семья» и «Семья, которую хочу».
Это потрясающие документы. Они показывают, в какой степени родители не понимают своих детей. Как и не осознают, что значат для малышей их слова и рассказы про свое детство.
Родителеведение. — Ваши творческие планы, — традиционный я задал вопрос Алле Баркан.
— У меня почти готова книга о типах родителей, нормальных родителей, которым не всегда помогают предупреждать и исправлять невольные ошибки (подчас с тяжелыми последствиями). Мне хочется показать им, что это не слишком трудно — растить счастливых потомков. И самим становиться счастливей.
Аллу Баркан давно занимает эта тема.
— Какие мы мамы, какие мы папы?
— Разные, — отвечает Алла Баркан.
Выражаясь медицински, она разрабатывает нозологическую таксономию (классификацию) проблемных родителей, вызывающих заболевания своих детей.
Это мамы тревожные, тоскливые, властные, мрачные, холодные, командиры-драчуньи («пришибеевы»), наседки, бизнес-леди, чайлд-фри-мамы и, увы, многие другие. Папы: Карабасы-Барабасы, ни рыба ни мясо, подкаблучники, папы-геймеры, папы-гаджетоманы и тоже многие другие.
— Проблемные родители осуществляют, разумеется, опасное для себя и детей воспитание. Какую типологию, пусть предварительную, Вы дали бы для небезопасного воспитания?
— Типы вредного воспитания? Дитя — кумир семьи, дитя золушка, дитя в ежовых руковицах, дитя кронпринц. Воспитание новорусское, воспитание с калькулятором, хай-тек воспитание, гламурно-элитное, мобильно-телефонное, противоречивое, индиго, воспитание ранним развитием, смена образцов.
— Не слишком умелое воспитание порождает комплексы и психические проблемы у детей?
— Да. Наиболее типичные комплексы ребенка, вызванные отношением взрослых: комплекс лентяя, чувства вины по отношению к родителям, неполноценности, недовольства телом, недовольства своим умом, неудачника, гадкого утенка, «ботаника», отличника, жертвы, превосходства, «белой вороны», безотцовщины, ребенка развода, непрестижного происхождения и другие.
Алла Баркан предоставляет родителям простые тесты для лучшего понимания ими своих плюсов и минусов, дает миллионы рецептов по излечению разных педагогических бед. Но самые страстные слова она находит для призывов к любви.
Ценность любви в сегодняшнем мире. Любовь всегда, во все времена была большим или меньшим дефицитом, но в наше время любовь стала рассматриваться в благополучных странах как самая высокая социальная ценность. Ей постепенно уступают честолюбие, властолюбие, стремление к богатству. В духовной близости с другим человеком ищут люди смысла и цели своих земных усилий. Роскошь доверять хотя бы одному человеку в анонимном мире, акцент на преданность, возможность отдавать душевное тепло, заботливость, привязанность, любовь к семье и детям приобрели характер наиболее ценных благ в нашем сегодняшнем мире.
Незнакомые друг с другом люди в этой огромной мировой деревне, ставшей тесной благодаря телевидению, в этом гигантском людском муравейнике поняли, что бесчеловечности равнодушия противостоит одна только активность любви.
Когда в мире неистовствует обман, коррупция, обезличенность и жестокость, истинным и прочным источником спасения, правды и красоты стали, наконец, любящие отношения между конкретными людьми. Любимый становится арбитром, судьей, зеркалом достижений и ошибок человека.
В семье осуществляется эта спасительная любовь, в воспитании маленьких.
Любовь к детям в семье. Ребенок нуждается в любви к себе, как растение нуждается во влаге. Он борется за эту любовь, страдает и ревнует.
Удовлетворенная потребность детей в любви к себе дает им устойчивую самооценку, самоуважение. Без здоровой доли самоуважения не вырастают адекватные люди.
У большинства людей, которые достигли духовной зрелости и профессиональной компетентности, были благосклонные, добросовестные и преданные своей роли воспитатели. Они напряженно ждали от своих подопечных ответственного поведения. Эти педагоги уважали детскую независимость и в целом последовательно придерживались твердых требований, предоставляли детям ясные причины этих требований и тактично помогали достигать осознанных целей.
Важнее всего предоставляемый взрослым образец уравновешенного любящего поведения. Образец сорадования, внимания и интереса к жизни детей.
Нехватка здоровой любви в жизни ребенка ведет к его ожесточению.
Закон золотой середины требует от воспитателя огромного чувство меры в проявлениях своей любви к ребенку. Об этом говорил Ф.М. Достоевский. «Излишне болезненно заботясь о детях, можно подорвать их нервы и надоесть, просто надоесть им, несмотря на взаимную любовь, а потому нужно страшное чувство меры», – писал он одной матери в 1878 году. Но нежелательны и противоположные крайности. Нередко люди, сверхдисциплинированные и лишенные заботливой любви в детстве, повторяют образ действий своих воспитателей, когда сами становятся родителями.
Когда ребенок сталкивается с проявлениями нелюбви к себе, он одновременно испытывает и страх, и обиду, и чувство вины. Именно здесь находятся корни раннего детского садизма.
Если же чувство вины не устанавливается прочно, то в растущем человеке может укорениться не менее опасное чувство всевластия.
Родители, виновные в оскорбительном и негуманном обращении с детьми, обычно сами жестоко наказывались в детстве и страдали от дефицита любви к себе.
Не одну жизнь разрушил деспотизм родительской любви. Семейное тиранство может приобретать обоюдную форму. А именно, когда не только взрослые господствуют и идеологически оправдывают свою власть, но и ребенок, подражая взрослому, отличается тем же самым.
Другие типичные формы проявления волевластия в воспитательных отношениях — злоупотребление силой. Причем в подавляющем большинстве случаев даже первые демонстрации грубого превосходства физической, экономической и всякой иной власти сильного взрослого над слабым ребенком приносят последнему вред и с точки зрения его личностного развития, и в социальном отношении.
Любовь детей к близким взрослым. Страх и гнев малыши проявляют в самом начале своего земного пути. Но любовь детей к тем, кто ухаживает за ними, — вещь тонкая, капризная и совсем не автоматически получаемая. В какой степени полюбит ребенок свою мать, зависит от стиля отношений матери с малышом. Еще сложнее процесс зарождения и сохранения любви ребенка к другим «важным взрослым».
Детская любовь родится не из благодарности родителям, а из восхищения ими. И поддерживается детская любовь не чувством долга, а уверенностью в любви взрослых.
Поэтому любовь детей ничем нельзя купить: ни вседозволенностью, ни восхвалением, ни подарками. Нарушающий этот закон сталкивается с презрением или брезгливостью воспитанников. Ребенок перестает считаться с таким воспитателем.
Но любовь детей нельзя и вытребовать, выпросить. Ни попреками, ни угрозами, ни взыванием к совести, ни слезами. Нарушающий этот закон сталкивается со злобно окрашенной раздраженностью. Вымогателя любви дети будут презирать.
Детскую любовь можно получить от воспитуемых только в подарок за свой привлекательный для них облик. И можно поддержать уважением к ним, признанием хорошего в них, пониманием и обсуждением трудностей и иногда тактичной помощью в решении их ребячьих проблем.
Если воспитатели не признают, не понимают трудностей детской жизни, не учитывают и не уважают их, дети склонны видеть в таких воспитателях скорее врагов, чем объекты любви.
Представления детей о тяжелом и невыносимом в жизни подчас целиком совпадают, а иногда и серьезно расходятся с представлениями взрослых людей. Несмотря на все яркие радости и сильные чувства, типичные для детства, в жизни ребенка много горя.
Взрослым необходимо знать, что так называемые трудные дети, как правило, несчастны. Несчастен и ребенок-тиран, и забитый трус.
Есть много разных видов страдающих детей. Эмоционально неуравновешенные дети. Агрессивные или подавленные, апатичные или непрерывно дерущиеся, ненавидящие себя и других. Страдающие от своей неспособности, робкие и слишком волнующиеся.
Все они нуждаются в понимании. Уметь глядеть на мир глазами ребенка — это и наука, и искусство.
«Даже малейшее недоверие или неделикатность, какая-нибудь мелкая обида или мимолетная насмешка, — все это может оставить в душе ребенка неизгладимые и жгучие следы, больно задеть тончайшие струны его души. С другой стороны, неожиданная ласка, благородная предупредительность или справедливый упрек не менее глубоко запечатлеваются в этой душе, которую принято называть «мягкой, как воск», но с которой обращаются, как если бы она была из бычьей кожи» (Эллен Кей. “Век ребенка», 1900 г.).
Ребенку надо сказать: «Я знаю — у тебя обида на то-то или на того-то. Расскажи мне все, и я пойму». Полезно увести ребенка и поговорить с ним наедине, почему ему плохо (не почему он плохо поступает или поступил, а почему ему плохо). Можно, ничего не говоря, обнять беснующегося ребенка или же сесть рядом и тихо заговорить. Совершенно обязательно устранить волнующие факторы.
Опасны обобщающие оценки качеств личности ребенка по его отдельным поступкам. Осторожнее: не обобщайте, воспитывая! Ребенок может совершить весьма даже дурной поступок, но это не значит, что он — плохой!
Прав замечательный педагог ХХ века Александр Нил (Англия), который, сорок лет отруководив одной из самых успешных школ мира («Саммерхилл»), написал: «Я так часто видел, как озлобленные дети превращаются в хороших людей, получив свободу и одобрение взрослых. …Диагноз ясен: разрушай любовь, и ты пожнешь ненависть».
Любовь детей к окружающему миру. Уважительное, серьезное, а то и трепетное отношение к любви дитя получает незаметно — под влиянием соответствующего духовного климата и атмосферы его жизненного потока.
Именно в раннем детстве растущий человек получает (или, увы, не получает) заряд любви ко всему миру — полю, горам, дереву, животным, вещам. Только в первом детстве наблюдаются такая колоссальная напряженность и яркость ощущений. Раннее детство — это близость слез, безмерность радости, обостренность боли, насыщенность эмоциональной жизни.
Для воспитателя совсем не безразлично, будут ли воспитанники искренно и глубоко любить Творение, природу, фауну и флору или нет. Будут ли они любить вещи, созданные человеком для человека. С любовью или без любви будут относиться к достойному того делу. Научатся ли они любви к человеку. Это зависит от того, насколько надежна любовь их воспитателей-родителей к ним.
В семье, как и в школе стоило бы заботиться, чтобы дети могли полюбить доброе и невзлюбить злое. Ведь главное — научиться любить этот мир, только любя его, можно жить, не разрушая его и себя. И если не укоренить любви, то до чего додумается человек, лишенный этого просветленного чувства?
Алла Баркан умеет глядеть на мир глазами ребенка. Столкновение ребенка со злом и безжалостностью мира приводит к самым неожиданным для несведущего воспитателя результатам: в некоторых случаях оно может вызвать восторг и желание подражать злу, в других — отвращение, в третьих — привести к нервным и даже к психическим заболеваниям.
Помогая детям справляться с жизнью, мы тем самым и готовим их к будущему. Готовить к трудностям, потерям, болезням, страданиям, мукам, всему страшному и тяжелому в жизни — значит помогать им справляться с детским горем и потерями здесь и сейчас. В жизни много горя. Ребенок должен постепенно узнавать об этом: надобно научиться уважать горе и овладевать искусством достойно и доблестно его сносить.
Помогать справляться с сегодняшней, каждодневной жизнью, закаливать в борьбе с препятствиями — значит знать и понимать проблемы молодежи; уважать их трудности; ждать, напряженно ждать от них доблести в преодолении оных.
Чтобы отвести от себя беду, человек обязан любить человека, не идеализируя его, любить со всеми его неизбежными слабостями, ограниченностями и недостатками.
Алла Баркан неустанно задает студентам-психологам, учителям, завучам, даже директорам школ одни и те же вопросы: как они выражают свою любовь к детям, к собственным детям, а не к ученикам. — Покупкой игрушек и сладостей, культпоходами и пр. А надобно — признаваться в любви, обнимать, целовать, думать о ребенке. Главное же — вместе с ним проживать какие-то жизненные эпизоды, сначала вместе плакать, а потом вместе смеяться.
Главный рецепт Аллы Баркан. Чтобы помочь воспитателю и учителю защитить детей от самих себя, а ребенка от них, их воспитательная деятельность должна пронизываться диагностическим мышлением медика, вооруженного знанием об опасностях.
Минули тысячи лет с тех пор, как люди осознали, что лечение болезней опасно для жизни, и, поскольку от лечения отказаться нельзя, принудили лекарей давать клятву: “Не навреди!”. Но плохое воспитание не менее опасно для жизни как отдельного человека, так и многих людей, для сохранения вообще всего живого на Земле. Поэтому воспитателей и учителей, как и врача, надобно готовить так, чтобы можно было от них потребовать клятву: “Не навреди!”. Не только они, но и они тоже, и притом в значительной мере, растят человека счастливым или несчастливым, обузой для общества или его деятельным полезным работником.
Хорошее воспитание — это средство почти от всех зол. Плохое же воспитание, плохая школа — рассадник людей, страдающих комплексом неполноценности, мстящих за свою несостоятельность обществу… Ах, не всякое воспитание к добру. Навряд ли мы найдем хоть что-нибудь на свете, чего нельзя использовать во благо или во зло… кухонный нож… семью… воспитание…
Как и медицина, педагогика заинтересована в сопротивляемости человека. Для воспитания невосприимчивости к дурным влияниям среды воспитанию нужно поучиться у более опытной медицины — думать о прививках от нездорового психического заражения. Об установлении в душе детей «фильтров», которые не пропускают вредного, растлевающего влияния и пропускают только добротное и полезное.
Хорошие книги по педагогике получаются у медика Аллы Баркан!
Мы знаем, сколь многие достижения педагогической науки и практики получены представителями медицины. Это не случайно и объяснимо внутренним родством, сходством проблем и способов их разрешения в педагогике и медицине.
Мы помним, что доктор медицины Франсуа Рабле (ок.1494-1553) в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» разработал не утратившую до сего дня своего значения программу воспитания свободного и благонравного человека.
Мы читаем и перечитываем великого хирурга и клинициста, обладателя необычайного педагогического дара, автора «Вопросов жизни» («быть, а не казаться») профессора Николая Ивановича Пирогова (1810-1881).
Мы высоко ставим другого доктора медицины, хирурга, анатома, физиолога, гигиениста, лечащего врача Петра Францевича Лесгафта (1837-1909), который при описании школьных типов (лицемерный, честолюбивый, добродушный, мягко-забитый, злостно-забитый, угнетенный) выявил влияние семейной обстановки на развитие ребенка.
А вклад в развитие педагогической науки и практики Марии Монтессори (1870-1952), доктора медицинских наук, профессора гигиены, просто невозможно переоценить. Она разработала систему дошкольного воспитания, а также — обучения в начальной школе, основанную на развитии органов чувств в самообучающей среде.
Книга «Как любить детей» врача Януша Корчака (1878-1942, Польша) — классика педагогики ХХ века и одна из ее вершин. В ней соединены данные педиатрии и плоды наблюдений детского доктора.
Гигиену, невропатологию, психическое развитие и воспитание младенцев тесно увязал Николай Матвеевич Щелованов (1892-1984), доктор медицинских наук, член-корреспондент Академии медицинских наук СССР. Его советы по гигиене малышей, режиму сна и бодрствования полезны и сегодня.
А теперь еще и доктор медицины, профессор Алла Баркан. Она исходит в своих наблюдениях и заметках из живой жизни, из практики лечения детей, из клиники и консультирования родителей. Она исцелила многих детей от разных психологических и педагогических недугов.
Уже из названий ее книг о детях и их родителях, воспитателях, учителях видно, чтo ее волнует и в чем именно она помогает читателям: «Мир глазами младенца», «Дети нашего времени», «Плохие привычки хороших детей», «Большая книга о воспитании детей, или Я люблю тебя, мой шалунишка!», «Ультрасовременный ребенок», «Рядовые семейных войн, или Как мы создаем проблемы для своих детей» (беру только самые новые книги о воспитании 2007-2009 годов издания).
Чем отличается педагогическое творчество Аллы Баркан? Конечно, чуткостью к современности. Прекрасным знанием жизни. Но более всего — безграничной и безоговорочной любовью к детям.
Она повествует о новых типах детей. Это плееродети, мобильные дети с мобильными телефонами, живущие только в мире SMS, теледети, геймеры, гаджетоманы, потерроманы, рок-рэп-поп-рэгги-дети, гламуроманы, элитоманы, бедняки, эмокиды, дети из пробирки, дети суррогатного материнства, дети из однополой семьи, дети-индиго, медиадети (всезнайки) и другие.
Сначала автор-профессор, как и всякий хороший врач, собирает анамнез (сведения об условиях жизни ребенка, которого она лечит), потом с тщательностью и наблюдательностью Шерлока Холмса и с помощью его знаменитого дедуктивного метода ставит неожиданный диагноз, прописывает лекарства и обстоятельно разрабатывает вопросы профилактики (предотвращения неприятностей) и гигиены (здоровой духовной жизни).
Например, к Алле Баркан приводят красивую девочку лет десяти с выщипанными бровями. Девочка непроизвольно, помимо желания, сама выдергивает себе брови. Вот уже полгода. Никто не может поставить диагноз.
Наш Шерлок Холмс беседует с родителями и дочкой, потом просит ребенка нарисовать обе свои школы — обычную и музыкальную, затем свою нынешнюю семью и, наконец, семью ту, которую она хочет.
— Я хочу только эту, — удивилась она.
— Нарисуй эту.
— Хорошо, нарисую. Можно чуть по-другому?
— Конечно.
На рисунке в нынешней семье она с бровями, но все трое разобщены, а на рисунке идеальной (желанной) своей семьи она без бровей, зато все трое держатся за руки. Там папа был в черных брюках, а здесь все в светлых веселых тонах.
— Почему ты забыла про брови?
— А они просто мне не нужны. Я же вам рисовала семью — ту, что хочется мне.
Наш детский врач выдвигает гипотезу: всё дело в папе. Предположение подтвердилось: примерно полгода назад отец стал приходить домой пьяным, и его жена очень огорчалась. Алла Баркан сказала отцу девочки: «Лена должна видеть вас лишь трезвым, только трезвым, запомните — трезвым. Вы кумир ее и идеал. Не свергайте себя с пьедестала».
И отец перестал выпивать. От невроза Лены не осталось ни следа. У девочки выросли густые красивые брови.
Эту и очень много иных трудных ситуаций, в которые попадают дети, Алла Баркан иллюстрирует, точнее — документирует подлинными рисунками детей, теми самыми, которые подсказали ей тайные причины горя и мучений маленьких людей. Здесь и рисунки на свободную тему, и на тему «Мой страх», но более всего — «Моя семья» и «Семья, которую хочу».
Это потрясающие документы. Они показывают, в какой степени родители не понимают своих детей. Как и не осознают, что значат для малышей их слова и рассказы про свое детство.
Родителеведение. — Ваши творческие планы, — традиционный я задал вопрос Алле Баркан.
— У меня почти готова книга о типах родителей, нормальных родителей, которым не всегда помогают предупреждать и исправлять невольные ошибки (подчас с тяжелыми последствиями). Мне хочется показать им, что это не слишком трудно — растить счастливых потомков. И самим становиться счастливей.
Аллу Баркан давно занимает эта тема.
— Какие мы мамы, какие мы папы?
— Разные, — отвечает Алла Баркан.
Выражаясь медицински, она разрабатывает нозологическую таксономию (классификацию) проблемных родителей, вызывающих заболевания своих детей.
Это мамы тревожные, тоскливые, властные, мрачные, холодные, командиры-драчуньи («пришибеевы»), наседки, бизнес-леди, чайлд-фри-мамы и, увы, многие другие. Папы: Карабасы-Барабасы, ни рыба ни мясо, подкаблучники, папы-геймеры, папы-гаджетоманы и тоже многие другие.
— Проблемные родители осуществляют, разумеется, опасное для себя и детей воспитание. Какую типологию, пусть предварительную, Вы дали бы для небезопасного воспитания?
— Типы вредного воспитания? Дитя — кумир семьи, дитя золушка, дитя в ежовых руковицах, дитя кронпринц. Воспитание новорусское, воспитание с калькулятором, хай-тек воспитание, гламурно-элитное, мобильно-телефонное, противоречивое, индиго, воспитание ранним развитием, смена образцов.
— Не слишком умелое воспитание порождает комплексы и психические проблемы у детей?
— Да. Наиболее типичные комплексы ребенка, вызванные отношением взрослых: комплекс лентяя, чувства вины по отношению к родителям, неполноценности, недовольства телом, недовольства своим умом, неудачника, гадкого утенка, «ботаника», отличника, жертвы, превосходства, «белой вороны», безотцовщины, ребенка развода, непрестижного происхождения и другие.
Алла Баркан предоставляет родителям простые тесты для лучшего понимания ими своих плюсов и минусов, дает миллионы рецептов по излечению разных педагогических бед. Но самые страстные слова она находит для призывов к любви.
Ценность любви в сегодняшнем мире. Любовь всегда, во все времена была большим или меньшим дефицитом, но в наше время любовь стала рассматриваться в благополучных странах как самая высокая социальная ценность. Ей постепенно уступают честолюбие, властолюбие, стремление к богатству. В духовной близости с другим человеком ищут люди смысла и цели своих земных усилий. Роскошь доверять хотя бы одному человеку в анонимном мире, акцент на преданность, возможность отдавать душевное тепло, заботливость, привязанность, любовь к семье и детям приобрели характер наиболее ценных благ в нашем сегодняшнем мире.
Незнакомые друг с другом люди в этой огромной мировой деревне, ставшей тесной благодаря телевидению, в этом гигантском людском муравейнике поняли, что бесчеловечности равнодушия противостоит одна только активность любви.
Когда в мире неистовствует обман, коррупция, обезличенность и жестокость, истинным и прочным источником спасения, правды и красоты стали, наконец, любящие отношения между конкретными людьми. Любимый становится арбитром, судьей, зеркалом достижений и ошибок человека.
В семье осуществляется эта спасительная любовь, в воспитании маленьких.
Любовь к детям в семье. Ребенок нуждается в любви к себе, как растение нуждается во влаге. Он борется за эту любовь, страдает и ревнует.
Удовлетворенная потребность детей в любви к себе дает им устойчивую самооценку, самоуважение. Без здоровой доли самоуважения не вырастают адекватные люди.
У большинства людей, которые достигли духовной зрелости и профессиональной компетентности, были благосклонные, добросовестные и преданные своей роли воспитатели. Они напряженно ждали от своих подопечных ответственного поведения. Эти педагоги уважали детскую независимость и в целом последовательно придерживались твердых требований, предоставляли детям ясные причины этих требований и тактично помогали достигать осознанных целей.
Важнее всего предоставляемый взрослым образец уравновешенного любящего поведения. Образец сорадования, внимания и интереса к жизни детей.
Нехватка здоровой любви в жизни ребенка ведет к его ожесточению.
Закон золотой середины требует от воспитателя огромного чувство меры в проявлениях своей любви к ребенку. Об этом говорил Ф.М. Достоевский. «Излишне болезненно заботясь о детях, можно подорвать их нервы и надоесть, просто надоесть им, несмотря на взаимную любовь, а потому нужно страшное чувство меры», – писал он одной матери в 1878 году. Но нежелательны и противоположные крайности. Нередко люди, сверхдисциплинированные и лишенные заботливой любви в детстве, повторяют образ действий своих воспитателей, когда сами становятся родителями.
Когда ребенок сталкивается с проявлениями нелюбви к себе, он одновременно испытывает и страх, и обиду, и чувство вины. Именно здесь находятся корни раннего детского садизма.
Если же чувство вины не устанавливается прочно, то в растущем человеке может укорениться не менее опасное чувство всевластия.
Родители, виновные в оскорбительном и негуманном обращении с детьми, обычно сами жестоко наказывались в детстве и страдали от дефицита любви к себе.
Не одну жизнь разрушил деспотизм родительской любви. Семейное тиранство может приобретать обоюдную форму. А именно, когда не только взрослые господствуют и идеологически оправдывают свою власть, но и ребенок, подражая взрослому, отличается тем же самым.
Другие типичные формы проявления волевластия в воспитательных отношениях — злоупотребление силой. Причем в подавляющем большинстве случаев даже первые демонстрации грубого превосходства физической, экономической и всякой иной власти сильного взрослого над слабым ребенком приносят последнему вред и с точки зрения его личностного развития, и в социальном отношении.
Любовь детей к близким взрослым. Страх и гнев малыши проявляют в самом начале своего земного пути. Но любовь детей к тем, кто ухаживает за ними, — вещь тонкая, капризная и совсем не автоматически получаемая. В какой степени полюбит ребенок свою мать, зависит от стиля отношений матери с малышом. Еще сложнее процесс зарождения и сохранения любви ребенка к другим «важным взрослым».
Детская любовь родится не из благодарности родителям, а из восхищения ими. И поддерживается детская любовь не чувством долга, а уверенностью в любви взрослых.
Поэтому любовь детей ничем нельзя купить: ни вседозволенностью, ни восхвалением, ни подарками. Нарушающий этот закон сталкивается с презрением или брезгливостью воспитанников. Ребенок перестает считаться с таким воспитателем.
Но любовь детей нельзя и вытребовать, выпросить. Ни попреками, ни угрозами, ни взыванием к совести, ни слезами. Нарушающий этот закон сталкивается со злобно окрашенной раздраженностью. Вымогателя любви дети будут презирать.
Детскую любовь можно получить от воспитуемых только в подарок за свой привлекательный для них облик. И можно поддержать уважением к ним, признанием хорошего в них, пониманием и обсуждением трудностей и иногда тактичной помощью в решении их ребячьих проблем.
Если воспитатели не признают, не понимают трудностей детской жизни, не учитывают и не уважают их, дети склонны видеть в таких воспитателях скорее врагов, чем объекты любви.
Представления детей о тяжелом и невыносимом в жизни подчас целиком совпадают, а иногда и серьезно расходятся с представлениями взрослых людей. Несмотря на все яркие радости и сильные чувства, типичные для детства, в жизни ребенка много горя.
Взрослым необходимо знать, что так называемые трудные дети, как правило, несчастны. Несчастен и ребенок-тиран, и забитый трус.
Есть много разных видов страдающих детей. Эмоционально неуравновешенные дети. Агрессивные или подавленные, апатичные или непрерывно дерущиеся, ненавидящие себя и других. Страдающие от своей неспособности, робкие и слишком волнующиеся.
Все они нуждаются в понимании. Уметь глядеть на мир глазами ребенка — это и наука, и искусство.
«Даже малейшее недоверие или неделикатность, какая-нибудь мелкая обида или мимолетная насмешка, — все это может оставить в душе ребенка неизгладимые и жгучие следы, больно задеть тончайшие струны его души. С другой стороны, неожиданная ласка, благородная предупредительность или справедливый упрек не менее глубоко запечатлеваются в этой душе, которую принято называть «мягкой, как воск», но с которой обращаются, как если бы она была из бычьей кожи» (Эллен Кей. “Век ребенка», 1900 г.).
Ребенку надо сказать: «Я знаю — у тебя обида на то-то или на того-то. Расскажи мне все, и я пойму». Полезно увести ребенка и поговорить с ним наедине, почему ему плохо (не почему он плохо поступает или поступил, а почему ему плохо). Можно, ничего не говоря, обнять беснующегося ребенка или же сесть рядом и тихо заговорить. Совершенно обязательно устранить волнующие факторы.
Опасны обобщающие оценки качеств личности ребенка по его отдельным поступкам. Осторожнее: не обобщайте, воспитывая! Ребенок может совершить весьма даже дурной поступок, но это не значит, что он — плохой!
Прав замечательный педагог ХХ века Александр Нил (Англия), который, сорок лет отруководив одной из самых успешных школ мира («Саммерхилл»), написал: «Я так часто видел, как озлобленные дети превращаются в хороших людей, получив свободу и одобрение взрослых. …Диагноз ясен: разрушай любовь, и ты пожнешь ненависть».
Любовь детей к окружающему миру. Уважительное, серьезное, а то и трепетное отношение к любви дитя получает незаметно — под влиянием соответствующего духовного климата и атмосферы его жизненного потока.
Именно в раннем детстве растущий человек получает (или, увы, не получает) заряд любви ко всему миру — полю, горам, дереву, животным, вещам. Только в первом детстве наблюдаются такая колоссальная напряженность и яркость ощущений. Раннее детство — это близость слез, безмерность радости, обостренность боли, насыщенность эмоциональной жизни.
Для воспитателя совсем не безразлично, будут ли воспитанники искренно и глубоко любить Творение, природу, фауну и флору или нет. Будут ли они любить вещи, созданные человеком для человека. С любовью или без любви будут относиться к достойному того делу. Научатся ли они любви к человеку. Это зависит от того, насколько надежна любовь их воспитателей-родителей к ним.
В семье, как и в школе стоило бы заботиться, чтобы дети могли полюбить доброе и невзлюбить злое. Ведь главное — научиться любить этот мир, только любя его, можно жить, не разрушая его и себя. И если не укоренить любви, то до чего додумается человек, лишенный этого просветленного чувства?
Алла Баркан умеет глядеть на мир глазами ребенка. Столкновение ребенка со злом и безжалостностью мира приводит к самым неожиданным для несведущего воспитателя результатам: в некоторых случаях оно может вызвать восторг и желание подражать злу, в других — отвращение, в третьих — привести к нервным и даже к психическим заболеваниям.
Помогая детям справляться с жизнью, мы тем самым и готовим их к будущему. Готовить к трудностям, потерям, болезням, страданиям, мукам, всему страшному и тяжелому в жизни — значит помогать им справляться с детским горем и потерями здесь и сейчас. В жизни много горя. Ребенок должен постепенно узнавать об этом: надобно научиться уважать горе и овладевать искусством достойно и доблестно его сносить.
Помогать справляться с сегодняшней, каждодневной жизнью, закаливать в борьбе с препятствиями — значит знать и понимать проблемы молодежи; уважать их трудности; ждать, напряженно ждать от них доблести в преодолении оных.
Чтобы отвести от себя беду, человек обязан любить человека, не идеализируя его, любить со всеми его неизбежными слабостями, ограниченностями и недостатками.
Алла Баркан неустанно задает студентам-психологам, учителям, завучам, даже директорам школ одни и те же вопросы: как они выражают свою любовь к детям, к собственным детям, а не к ученикам. — Покупкой игрушек и сладостей, культпоходами и пр. А надобно — признаваться в любви, обнимать, целовать, думать о ребенке. Главное же — вместе с ним проживать какие-то жизненные эпизоды, сначала вместе плакать, а потом вместе смеяться.
Главный рецепт Аллы Баркан. Чтобы помочь воспитателю и учителю защитить детей от самих себя, а ребенка от них, их воспитательная деятельность должна пронизываться диагностическим мышлением медика, вооруженного знанием об опасностях.
Минули тысячи лет с тех пор, как люди осознали, что лечение болезней опасно для жизни, и, поскольку от лечения отказаться нельзя, принудили лекарей давать клятву: “Не навреди!”. Но плохое воспитание не менее опасно для жизни как отдельного человека, так и многих людей, для сохранения вообще всего живого на Земле. Поэтому воспитателей и учителей, как и врача, надобно готовить так, чтобы можно было от них потребовать клятву: “Не навреди!”. Не только они, но и они тоже, и притом в значительной мере, растят человека счастливым или несчастливым, обузой для общества или его деятельным полезным работником.
Хорошее воспитание — это средство почти от всех зол. Плохое же воспитание, плохая школа — рассадник людей, страдающих комплексом неполноценности, мстящих за свою несостоятельность обществу… Ах, не всякое воспитание к добру. Навряд ли мы найдем хоть что-нибудь на свете, чего нельзя использовать во благо или во зло… кухонный нож… семью… воспитание…
Как и медицина, педагогика заинтересована в сопротивляемости человека. Для воспитания невосприимчивости к дурным влияниям среды воспитанию нужно поучиться у более опытной медицины — думать о прививках от нездорового психического заражения. Об установлении в душе детей «фильтров», которые не пропускают вредного, растлевающего влияния и пропускают только добротное и полезное.
Хорошие книги по педагогике получаются у медика Аллы Баркан!
Б. М. Бим-Бад
