Венские дамы наперебой старались завладеть сердцем обворожительнейшего из монархов, осаждали его генерал-адъютантов – Волконского, Уварова, Чернышева, которые хотели уберечь своего государя от слишком настойчивых поклонниц, ибо им казалось, что государь не может поспеть всюду…
Но сам Александр, очевидно, придерживался иного мнения. Еще одно свидание с княгиней Багратион отмечено полицейскими осведомителями: Александр вечером отправился к ней на извозчике в сопровождении лишь одного слуги и оставался у нее до двух часов ночи; роман продолжался…
Но о большой любви все же говорить не приходится, ибо в тот же день Александр послал Волконского к другой прославленной красавице, графине Эстерхази, дабы объявить ей о предстоящем своем визите. Через четыре дня один из осведомителей сообщил: «Его Величество Русский Император, по-видимому, привязывается к графине Эстерхази… Она уверяет, что нет более очаровательного монарха, чем он. В нем, говорит она, французская живость соединяется с русской простотой, и благодаря этому Его Величество совершеннейший во всех отношениях человек».
Графиня Эстерхази стала объектом всеобщей зависти. Но еще через несколько дней у Александра случилось новое приключение: герцогине Саган удалось-таки добиться его благосклонности. Княгиня Багратион была в ярости. Меттерних ревновал, а Александр Павлович радовался как мальчишка, узнав о таких чувствах знаменитого дипломата.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА:
Вильгельмина, герцогиня Саган – Екатерина Петровна, Катарина Фридерика Вильгельмина Бенигна фон Бирон, принцесса Курляндская, герцогиня Саган, герцогиня Заганьская (1781–1839) – немецкая светская дама, писательница, хозяйка литературного салона. Любовница Меттерниха, старшая сестра Доротеи, герцогини Саган, любовницы Талейрана.
Вильгельмина была красивой и образованной. В 1800 году шла речь о ее помолвке с сыном Суворова, Аркадием Александровичем Суворовым-Рымникским, но свадьба не состоялась.
Тогда же девушка влюбилась в любовника своей матери – шведского генерала Густава Армфельта. Тайные отношения с Армфельтом, который был намного старше ее и вдобавок женат, привели к тому, что в 1800 году 19-летняя Вильгельмина родила девочку, которую назвали Густава. Роды были сложными, и из-за некомпетентности повитухи Вильгельмина больше не смогла иметь детей. Густаву отдали родственникам отца в Швеции, и мать ее больше никогда не видела.
Чтобы защитить репутацию своей возлюбленной, генерал устроил ее брак с французским дворянином из аристократов, принцем Жюлем Роганом. Замужество оказалось неудачным и закончилось разводом в 1805 году.
Ее второй брак с князем Василием Сергеевичем Трубецким также завершился разводом.
В Вене Вильгельмина держала салон, где собиралась высшая аристократия. Будучи привлекательной женщиной, она кружила головы многим дворянам.
Вильгельмина была давно знакома с Меттернихом, но их роман начался только весной 1813 года. Об их страсти свидетельствует более 600 писем.
Перед этим у Меттерниха был роман с женой Багратиона – Екатериной Скавронской, которая в 1810 году родила ему дочь Клементину.
Пик отношений Вильгельмины и Меттерниха пришелся на период Венского конгресса, где Екатерина Багратион («Русская Андромеда»), соперничала с Вильгельминой («Клеопатрой Курляндии») за благосклонность Александра I. Обе львицы поселились в роскошном Palais Palm, заняв каждая свою половину.
***
В Вене острили: баварский король пьет за всех, вюртембергский король ест за всех, а русский царь любит за всех…
Впрочем, русский царь и танцевал если не за всех, то больше всех и едва ли не лучше всех. Английский дипломат сообщал в Лондон: «Что же касается до русского императора, то он танцует в то время, как Рим пылает».
На одном из балов царь начал ухаживать за графиней Сеченьи. «Ваш муж уехал, – шептал он ей. – Мне было бы так приятно занять его место». «Ваше Величество, очевидно, принимает меня за провинциалку», – отвечала та.
И это, однако, не все увлечения императора: на графиню Софию Зичи, «тривиальную красавицу», на княгиню Ауэрсперг и еще на других красоток обращал в эти веселые венские дни свой благосклонный взор Александр Павлович.
Надо думать, осведомители венской полиции всё же были не всегда точны в своих донесениях, ибо, если верить им, русский царь, не удовлетворяясь успехами своими среди жен австрийских и венгерских вельмож, нередко посылал еще за женщинами легкого поведения.
Вот что писал он из Вены Луизе фон Бетман, с которой некогда сошелся во Франкфурте: «Наконец я имею известие от тебя, моя любимая. Глаза мои, так долго лишенные этого счастья, наконец узрели дорогой почерк, глядя на который, я понимаю, как ты мне дорога, как все в мире скрывается от моих глаз, когда я получаю что-нибудь от тебя». И дальше: «Только чувство моего долга мешает мне полететь в твои объятия и умереть в них от счастья».
Неверно было бы заключить на основании этих строк, будто Луиза фон Бетман была большой страстью императора Александра. Таков уж, насколько мы можем судить, обычный стиль любовных посланий Александра Павловича: в ту эпоху и люди с чувствами более непосредственными выражались столь же экзальтированно.
Никто, однако, не бывает всюду победителем. В Вене коронованный донжуан все же один раз потерпел неудачу. Понравилась ему другая Эстерхази – княгиня Леопольдина. Муж ее был на охоте. По своему обыкновению, Александр Павлович послал к княгине нарочного: объявил, что намерен провести у нее вечер. Ответ пришел весьма неожиданный: княгиня была счастлива, польщена, просила Его Величество вычеркнуть из прилагаемого ею списка имена тех дам, которых неугодно было бы ему у нее встретить. Александр вычеркнул всех, оставив на листе лишь имя самой княгини. Та тотчас же послала за мужем, и князь Эстерхази вместе с женой встретил Его Величество. Осведомитель отмечал, что император оставался у Эстерхази всего несколько минут.
Неудача не особенно серьезная. Александр Павлович продолжал ухаживания. Быстро проходили увлечения и забавы, мальчишеского же оставалось в нем очень много. С графиней Зичи он поспорил о том, кто скорее сможет переодеться – мужчина или женщина. Заключили пари. В одной комнате переодевалась графиня, в другой – Александр. Он вышел первым, в мундире, специально доставленном с камердинером. Присутствовавшие рассыпались в комплиментах… Самодержец всероссийский, вождь великой коалиции одержал новую победу!
Агенты тайной полиции Меттерниха систематически доносили, что русский император проводит время в дамских будуарах. Причем имеет дело только с красавицами. Его тщеславию льстит та предупредительность, с которой относятся к нему дамы высшего света.
Не гнушался он и дам более скромного происхождения. Госпожи Шварц и Шмидт, жены петербургских немцев, прибыли в Вену. Обе – его бывшие любовницы, и обе в Вене возобновили связь с царем, чем вызывали всеобщее негодование.
В Вене была и супруга Александра Елизавета: ей надлежало, конечно, присутствовать при всех светских торжествах… Царицу жалели, и венский свет весьма неодобрительно отнесся к тому, что Александр Павлович заставил ее пойти на бал к княгине Багратион. Впрочем, хоть Елизавета и имела право почитать себя жертвой крайне легкомысленного супруга, она все же не была лишена некоторого утешения, ибо в Вене вновь встретила князя Адама Чарторыйского, к которому императрица была благосклонна еще в России, и, если верить дворцовым пересудам того времени, ее дочь совсем не была похожа на Александра. Чарторыйского тогда даже хотели сослать в Сибирь, но сжалились, отправив его посланником к сардинскому двору.
Дипломатическая тактика
Александр всегда был склонен пользоваться женскими сердцами в целях оказания влияния на политику. Эта тактика достигла своего апогея на Венском конгрессе, где русский царь не был в ней одинок. Именно в дамских салонах плелись закулисные политические интриги. Ими одинаково пользовались как Александр, так и Меттерних, его соперник в дипломатии и определенный враг во время конгресса. Через женщин действовал третий знаменитый дипломат – Талейран, обошедший своей изворотливой хитростью и Александра, и Меттерниха.
Два салона царствовали в Вене, Багратион и Саган – двух соперниц, бывшей и настоящей любовницы австрийского министра. И к обеим подобрался Александр для достижения своих политических целей и осведомления о планах противника. Но применил разные методы. С княгиней Багратион велась игра в любовь. Агенты полиции свидетельствовали о «многих чарующих часах», которые русский император проводил с глазу на глаз с княгиней во время его визитов «далеко за полночь». Но те же наблюдатели утверждали, что в данном случае «любовь к политической интриге» взяла верх над более нежными чувствами.
Что же касается Саган, то тут метод воздействия был иной. Требование разрыва с Меттернихом подтверждалось давлением на связанные с Россией имущественные интересы герцогини. По-видимому, Александр достиг своих целей в обоих случаях, поскольку обеим авантюристкам впоследствии выплачивалась пенсия за какие-то особые заслуги.
Итак, Александр Павлович проводил время в Вене как будто бы весьма беспечно. Было бы, однако, совершенно ошибочным полагать, что любовные развлечения хоть в малой мере мешали ему исполнять свои государственные обязанности.
На конгрессе Александр I фактически возглавлял русскую делегацию: ведал внешней политикой России, импонируя своей настойчивостью и знанием дела всем прочим монархам, предпочитавшим уклоняться от прямого участия в дипломатических распрях.
По материалам из открытых источников, www.km.ru и https://vk.com/@420510616-pohititel-damskih-serdec-aleksandr-pervyi
Фото: Wikipedia
