Строфы изысканной безмолвный адресат
А ложе, где, красой блистая,
Негоциантка молодая,
Самолюбива и томна,
Толпой рабов окружена?
Она и внемлет, и не внемлет
И каватине, и мольбам,
И шутке с лестью пополам…
А. С. Пушкин
Отрывок из романа в стихах «Евгений Онегин»
Четверть века назад в венском районе Оберлаа был установлен памятник А. С. Пушкину. А в этом году исполняется 225 лет со дня рождения поэта, и нам хочется рассказать одну историю из его короткой, но до предела насыщенной биографии. Историю о том, что памятник – не единственное, что связывает Александра Сергеевича с Веной…
В 1820 году поэт был отправлен властями в Екатеринослав (сегодня Днепр) за едкие политические эпиграммы. Так началась его южная ссылка, официально объявленная как безобидный перевод по службе и впоследствии признанная пушкиноведами отдельным романтическим периодом его творчества. Именно в это время были написаны «Кавказский пленник», «Братья разбойники» и «Бахчисарайский фонтан», а также начаты знаменитые «Цыганы».
Ссылка продолжалась четыре года, в течение которых Пушкин только две недели прожил в официально назначенном властями месте – остальное время он путешествовал, постоянно меняя города проживания и не находя себя ни в одном из них. Государственная слежка не препятствовала кочевому образу жизни поэта. Однажды он – в который раз самовольно – отлучился из Кишинева в Одессу, где познакомился с предпринимателем сербского происхождения, которого звали Иваном Ризничем. Расскажем о нем отдельно.
Предприниматель и директор одесского театра
Иван Ризнич был человеком энергичным и разноплановым. Он родился в Триесте в 1792 году, где его отец занимался коммерческой деятельностью. В молодости Иван получил прекрасное образование в университетах Падуи и Берлина, освоил несколько языков, собрал богатую библиотеку. Помимо этого, он был страстным меломаном и прекрасно разбирался в искусстве оперы. Поначалу у Ризнича была банкирская контора в Вене, но позже, в начале 20-х годов девятнадцатого века, он переселился из австрийской столицы в Одессу, где продолжил активную деятельность как предприниматель и меценат.
Ризнич открыл контору по экспорту хлеба, занимался крупными зерновыми сделками и брал на реализацию казенные подряды – говоря современным языком, реализовал себя как успешный бизнесмен и проект-менеджер. Значительную часть заработанных средств он жертвовал на искусство – в частности, на поддержку одесской оперы. Впоследствии он был назначен ее директором, а двери дома гостеприимного мецената и меломана всегда были открыты не столько для высшего света (знать никогда не считала коммерсантов равными), сколько для богемы. Пушкин и стал одним из постоянных гостей Ивана Ризнича. Он и не предполагал, какие драматичные события за этим последуют.
В 1822 году Ризнич уехал в Вену для заключения брака с Амалией Рипп. Весной 1823 года он вернулся с молодой женой и маленьким сыном. И с тех пор светская жизнь Одессы и личная жизнь Пушкина разделились на «до и после».
Дочь венского банкира
Амалия Розалия София Элизабетта Рипп родилась в семье венского банкира, предположительно, в 1803 году. О ее детстве биографам известно мало – пожалуй, только то, что в ней была немецкая, австрийская, итальянская и еврейская кровь и что этот аккорд дал поразительное звучание, которое выразилось и в необыкновенной красоте девушки, и в ее эксцентрическом характере, явно не соответствовавшем вычурным и чопорным нормам общества того времени.
В Одессе супруги поселились в доме отца Ризнича на Херсонской улице. Как жену негоцианта Амалию высший свет города не принял и сразу же закрыл перед ней свои двери. Но это, казалось, никак не задевало девушку: «негоциантка молодая» вскоре стала другим полюсом светской жизни города. Поразительно яркая, общительная и жизнелюбивая, она обожала гостей, танцы, карточные игры и верховую езду. Своей красотой и непосредственностью Амалия затмила местных светских львиц. В доме Ризничей образовался свой литературный салон, а молодая Амалия быстро стала заметной фигурой в Одессе.
Там, в литературном салоне, пылкий и молодой Пушкин был сражен наповал легким флиртом Амалии. Он потерял голову и влюбился сразу, без оглядки, совершенно не задумываясь о последствиях. Современники пишут, что особой благосклонностью красавицы Пушкин не пользовался, по крайней мере, поначалу. Не обладая такой красотой, ростом и статью, как Амалия, он мог обаять девушку только своей поэтической харизмой. Но по-русски Ризнич понимала плохо и оценить стихи по достоинству не могла.
До какой глубины дошли отношения поэта с Амалией, доподлинно неизвестно. Об их романе пишут разное, но по большому счету нам это не так важно – наш очерк не для светской хроники. Вполне возможно, что речь идет только о платонических чувствах – за Амалией следил слуга, получивший такое указание от ее супруга, а у самой красавицы был маленький сын.
Несчастному поэту можно только посочувствовать – в этих строках, как в капле воды, отражается весь горький и красивый, нежный и мучительный роман:
…Тебе смешны мучения мои;
Но я любим, тебя я понимаю.
Мой милый друг, не мучь меня, молю:
Не знаешь ты, как сильно я люблю,
Не знаешь ты, как тяжко я страдаю.
Увековечена в стихах
Зададимся справедливым вопросом: кто сегодня хоть что-то знал бы об Амалии Ризнич, не будь она увековечена в элегическом цикле стихов поэта? По разным оценкам, ей было посвящено около трех десятков любовных стихотворений. Несмотря на споры литературоведов, однозначным адресатом семнадцати из них является именно Амалия. Поля пушкинских рукописей того времени изрисованы ее портретами.
А сам поэт в Одессе полностью раскрылся как романтик, безусловно, самый яркий среди авторов золотого века русской литературы. Его строфа, как бурный весенний ручей, растапливает последние льдинки классицизма и бежит к новым временам и формам поэзии.
Романтизмом, как и сильной влюбленностью, нужно переболеть – иначе путь к дальнейшему творческому совершенствованию заказан. Амалия прекращает отношения с поэтом и весной 1824 года покидает Одессу. А осенью того же года Пушкин, порвав с государственной службой, уезжает на север, в Михайловское. Там в 1825 году он узнает о ранней смерти Амалии, скончавшейся от чахотки…
Здесь, в Михайловском, поэт окончательно расстается с романтическим видением мира. Он превращается в зрелого реалиста, который впоследствии будет иронизировать над виршами своего героя Ленского:
Берет перо. Его стихи, Полны любовной чепухи…
С годами поэт превращается в мастера точного, почти документального повествования. Его «Евгения Онегина» назовут энциклопедией русской жизни. Его проза станет отличаться лаконичной глубиной и изысканной краткостью. Одна строфа или одно предложение по содержанию будут стоить сотни слов…
Но, несмотря на окончательный разрыв поэта с романтизмом, осколки воспоминаний об Амалии будут встречаться тут и там – то в печальной тени, то в описании южных ночей, в образе осени, которую Пушкин сравнит с «чахоточной девой», то в пронзительных строчках, родившихся в 1830 году в Болдине:
Мои хладеющие руки
Тебя старались удержать;
Томленье страшное разлуки
Мой стон молил не прерывать.
Но ты от горького лобзанья
Свои уста оторвала;
Из края мрачного изгнанья
Ты в край иной меня звала.
Но там, увы, где неба своды
Сияют в блеске голубом,
Где тень олив легла на воды,
Заснула ты последним сном.
Твоя краса, твои страданья
Исчезли в урне гробовой –
А с ними поцелуй свиданья…
Но жду его; он за тобой…
Личная трагедия Пушкина, спровоцированная неудачным романом с дочерью венского банкира, осталась почти за скобками истории. Но его произведения, пронизанные светом той короткой и яркой любви, с нами и по сей день.
Кстати, в Вене есть не только памятник Александру Сергеевичу – в честь великого поэта назван переулок в 21 районе австрийской столицы – Puschkingasse.
Анна Берг, г. Вена
По материалам из открытых источников
Редакция благодарит М. А. Плюща, автора замечательной книги «Построчный и литературоведческий комментарий к стихотворениям А. С. Пушкина 1817–1836 гг.», которую он любезно прислал в редакцию в качестве подарка к юбилею поэта и таким образом подсказал идею для этого материала.
