По-венски бывает не только кофе, но и декабрь. Кофе по-венски — это не только своеобразный рецепт, но и особый ритуал: ожидание горячего напитка за маленьким столиком с витыми ножками, запах зерен, которым пропитаны стены позапрошлого века, болтовня пожилых венцев, шелест газет, отражение фарфоровой чашечки в зеркальном потолке, первые маленькие обжигающие глоточки. Декабрь по-венски – это ожидание Рождества: ярмарки, елки, подарки, уличный блеск вечерних огней и его умноженное отражение в стекле витрин, горячее вино, запах корицы, суета на улочках и площадях.
Путешественников, которых можно назвать пионерами, открывающими для себя старушку-Европу, в частности Вену и в декабре, стоит предупредить о декабрьских особенностях и тем самым уберечь от разочарований. Декабрьская праздничная энергия зарождается в конце ноября и движется по принципу снежного кома к апофеозу уходящего года — Рождеству. Если продолжить сравнение, то двадцать четвертого декабря снежный ком начинает стремительно таять, как если бы попал в теплое помещение, например в венскую кофейню. Двадцать четвертого декабря после обеда город засыпает, или даже вымирает, и пробуждается только через три дня — двадцать седьмого декабря. В период сна Вена может показаться местом, в котором поселилась вся вселенская печаль и вся мировая тоска. За дверями кофеен темно, улицы пустынны, исчезает вино, а с ним и запах корицы, гвоздики и мускатного ореха. Гнетущее впечатление усиливается на площади Героев (Heldenplatz), придворцовом открытом пространстве, и особенно — с наступлением темноты. Недобрыми великанами кажутся просматриваемые через голые ветви подсвеченные здания парламента, городской ратуши и музеев. С дикими завываниями по площади над случайными путниками и статуями героев носится ветер, леденит, забирается под шерстяные свитера, срывает шапки, грубо толкает в спину.
Рождество в Вене отмечают дома, всей большой или не очень семьей, за накрытым столом. Подарки вручены, веселье осталось позади. Настоящее — покой и усталость, и еще небольшая грусть, как и после последнего глотка кофе, – от того, что все когда-то проходит. В такую пору прогулки по Вене могут пойти на пользу путешественникам, которым необходимо ускорить встречу с Музой или разобраться в себе, и для этого впасть в меланхолию. «А где же рождественская кутерьма, ярмарки и горячее вино?» — запаникует и задастся справедливым вопросом путешественник. Ведь именно ради всего этого он и едет в Вену в декабре. Успокоим взволнованного путника. И рождественскую сказку, и вино с запахом корицы, и огромные кренделя, и вяленые колбаски, и еще многое другое он получит — но до Рождества. Праздник в Вене, как это не странно, — это не само Рождество, а предрождественские приготовления.
В середине ноября в церквях можно наблюдать пока не наряженные, связанные бечевкой и еще пахнущие лесом ели. А в конце ноября город уже украшен: горит, блестит, сияет, иллюминирует. Рождественское настроение созревает к шестому декабря — ко дню святого Николая (Der Nikolaustag). В ночь с пятого на шестое декабря дети получают небольшие подарки от Николауса — так называют австрийцы святого Николая. По старому обычаю у двери или у камина на ночь вешали чулок, в который Николаус клал орехи, яблоки, пряники. Но непослушный ребенок утром в чулке мог найти и розгу. На венских улицах можно встретить ряженых Николаусов с мешками в сопровождении злых чудищ Крампусов, которые строят рожи и делают мелкие пакости.
Самую высокую рождественскую елку ставят на Ратушной площади (Rathausplatz). Дерево тщательно подбирают в австрийских лесах и доставляют в Вену в сопровождении полицейского патруля с мигалками. Первая рождественская ель в Вене была наряжена в 1816 году на улице Аннагассе (Annagasse) в доме супругов эрцгерцога Карла Габсбурга — австрийского полководца, прославившего себя битвой с Наполеоном при Асперне (это ему стоит памятник на площади Героев), и Генриетты фон Нассау-Вайльбург — немецкой принцессы. В Германии к тому времени елку к Рождеству наряжали уже давно, но в Вене о такой традиции не знали. Генриетта, будучи немкой, не представляла себе Рождества без елки. Она заказала из Гессена ленты, гирлянды, золотые орехи, пряники, конфеты в блестящих обертках, украсила ель всем этим великолепием и пригласила к себе многочисленных гостей, в том числе и императора Франца I. Гости пришли в восторг, за исключением разве что эрцгерцога Иогана Габсбурга, который посчитал все эти немецкие штучки за излишнее расточительство. А на следующий год на Рождество в императорском дворце была наряжена похожая елка. Так обычай и прижился.
Прекрасный центр Вены в предрождественское время становится еще прекраснее. Самые оживленные улицы — еще оживленнее. Неповторимая венская атмосфера, пропитанная гением музыки, архитектуры, живописи, философской мысли, — еще неповторимее. Когда зажигаются вечерние огни, Старый город — сосредоточие улочек, церквей, дворцов, музеев, кафе, фиакров, антикварных лавочек, драгоценностей и шуб на дамах с собачками — перемещается в иную зазеркальную реальность. Известное кажется новым, привычное — неузнаваемым. На широкой и длинной площади Грабен (Graben) на иссиня-черном потолке ночного неба зажжены огромные люстры; на узкой Кернтнерштрассе (Kärntnerstraße) бахрома из тысяч лампочек создает иллюзию горящего свода; ведущую к Дунайскому каналу Ротентурмштрассе (Rotenturmstraße) освещают красным гигантские японские фонари. На каждой площади устраивают рождественские ярмарки, которые называются Кристкиндлмаркт (Christkindlmarkt). Продают елочные украшения, гирлянды, глиняные фигурки, шнапс, ликеры, изделия из валяной шерсти, украшения из серебра, раскрашенные акварелью офорты, мед, домашние колбаски, коврижки, пряники, кренделя. Праздничные безделицы покупать на рождественской ярмарке совсем не обязательно. Их продавцы, несмотря на толчею, большей частью скучают, высматривая приезжих. Главное на ярмарке — это пить горячее вино (пунш, глинтвейн) и общаться. Можно еще похрустеть пахнущим чесноком лангошем, съесть колбаску, после чего взять еще вина и снова общаться. Австрийцы неподдельно и даже по-детски радуются наступающему Рождеству и считают его самым важным праздником года. Тратят немалые суммы на подарки близким и дальним родственникам, соседям, коллегам. Магазины делают годовую выручку, с прилавков сметаются свечи и залежалые сувениры.
«А что же Новый год?» — спросит любопытный путешественник. К Новому году и люди, и город выдыхаются. Уже двадцать седьмого декабря многие венцы выбрасывают елки. Предновогодние дни — это как остывший кофе. Новый год — как кофейная гуща, осевшая на дне чашки. Устраивают, впрочем, и фейерверки, но праздновать дальше с прежним накалом, похоже, нет сил — праздник закончился.
Виктория Малышева
