Как в преддверии Дня всех святых на землю приходит всякая нечисть, и воет, и визжит, и пугает людей, и устраивает тот самый Хэллоуин – вот так и в ночь с пятого на шестое декабря, ровно накануне шествия святого Николая, появляется его непрошеный и непременный спутник по имени Крампус. Вид его страшен и отвратителен: это получеловек-полузверь в черном одеянии и с огромными рогами.
Чего ему только ни приписывают. И то, что он забирает непослушных детей в свой замок и там их съедает на рождественский ужин – ибо и бесы трепещут, но веруют. И то, что он, собрав достаточное число хулиганов, топит их в море. И еще много чего, если верить страшным предрождественским слухам и байкам, водится за этим мрачным персонажем.
Однако доказательств таких зверств все-таки нет. Те, кто видел Крампуса, говорят, что он наказывает детей довольно тривиально – используя старые добрые дедовские розги. Ну, а потом к детям приходит святой Николай, он же Николаус, он же Николо. Он никого не обижает и не мучает, а только дарит подарки и утешает – по своей святой природе…
Однако святой Николай и страшный Крампус – далеко не все, что есть в альпийском фольклоре и в австрийской культуре, если говорить об адвенте – времени ожидания прекрасного и светлого праздника Рождества Христова. Обо всех традициях рассказать невозможно. В каждой деревне они свои, и за каждым горным хребтом они сложились по-разному. Однако мы поведаем всего о нескольких, которые так или иначе присутствуют на всех австрийских просторах.
Рождественский венок – по-немецки Adventkranz – это самый настоящий памятник австрийской основательности и терпению, которые, безусловно, являются одними из главных добродетелей этого замечательного народа. Изначально в нем было 24 свечи. 20 свечей символизировали дни рабочей недели, а 4 – воскресенья, которые оставались до светлого праздника. В католицизме Рождество Христа – главный христианский праздник (в отличие от православия, где главное событие – Пасха, светлое Христово Воскресение). Само же слово «адвент» переводится с латинского «adventus» как «ожидание».
Первый рождественский венок придумал Иоганн Хинрих Вихерн. В 1839 году он оснастил обычное колесо сельской телеги двадцатью маленькими красными свечками и четырьмя большими торжественными белыми свечами. Позже рождественский венок упростили: оставили четыре свечки на четыре адвента – четыре дня ожидания, ровно по неделям. Иногда три свечи окрашены в фиолетовый цвет, а одна в розовый – это отражает литургические цвета католической церкви. Розовый означает третье воскресенье адвента.
Надо сказать, что католическая церковь, несмотря на всю ее консервативность, достаточно демократична и опирается на принцип «все, что не запрещено, разрешено». Поэтому, помимо канонической церковной традиции, сегодня благословляются любые венки с самыми разными украшениями – от маленьких жемчужных ниток до фигурок оленей, косуль, зайцев и, конечно, снежных шаров, статью о которых вы прочитаете в следующем номере. Полет фантазии приветствуется, и если у вас появится необычная идея, то вы можете сплести и украсить венок на свой вкус. Кстати, с изготовлением венка вам помогут в Музее под открытым небом в штирийском Штюбинге (Freilichtmuseum Stübing).
Менее известная, но не менее интересная традиция – «Несение» или «Поиск приюта». Суть этого древнего обычая зародилась в строках Нового завета, где рассказывается о том, как Мария и Иосиф искали крышу над головой перед рождением Спасителя.
Раньше жители деревень собирались вечером в домах, ставили фигурки Марии и Иосифа и зажигали на столах свечи. Сегодня эта традиция сохранилась в основном лишь в сельской местности. В последние девять дней перед сочельником фигурки святой семьи передаются от дома к дому и от семьи к семье. Последняя семья хранит фигурки до самого Сретения и только на Сретение несет их в церковь, чтобы поставить перед главной (или, говоря по-русски, престольной) иконой. Вероятно, это один из самых старых австрийских обычаев.
Еще один обычай – веточка омелы. Это одна из самых романтических традиций. Еще с древнегерманских времен считается, что она приносит счастье. Ей украшают угол в доме, ее вплетают в венок. Считается, что, если влюбленные поцелуются именно под веткой омелы – они непременно поженятся и будут жить долго и счастливо. Доказательств этому нет, но кто же запретит верить?
Более мрачная традиция тоже идет из сельской местности. Обычно скелет забитой свиньи или овцы после разделки тоже «разбирали» по частям. Но трогать череп категорически запрещалось, и буквально в «первозданном» виде он висел на стене скотобойни.
И пусть дверь рабочего помещения скотобойни запиралась на ключ, украсть череп считалось делом правильным и хорошим. А если вора ловили на месте преступления, то он должен был откупаться шнапсом. Говоря по-русски, «ставил магарыч». Кому, зачем и почему был нужен череп животного – традиция умалчивает. Наверное, это атавизм. Что-то из зова далеких предков. Теперь, как говорится, не разберешь…
Итак, на дворе пятое декабря. Начинается отсчет рождественского календаря. Кругом черная австрийская ночь, темная и сырая. Но совершенно нестрашная, несмотря на завывания ветра. Сейчас жуткий Крампус накажет непослушных детей, но ведь уже завтра придет святой Николай и раздаст подарки. А по мере приближения Рождества зимний воздух будет наполняться и наполняться ожиданием чуда. И ранние зимние вечера, освещаемые праздничными гирляндами и фарами машин, спешащих домой вместе с их водителями, и запах ароматной свечки под тарелкой вечернего фондю, и четырнадцатая зарплата, и случайный пунш, выпитый в городе или в кругу коллег – все говорит о том, что на пороге новый год и новые планы.
Да, предвкушение праздника чувствуется куда острее, чем сам вкус праздника. А еще совсем скоро Новый год.
С наступающим! И пусть все будет хорошо…
Николай Яшин
