Однажды на улице мне встретилась цыганка – вполне современная женщина в черных брюках «с чужого плеча» и красной майке навыпуск. Прикид гармонировал с головным убором – черно-красной косынкой, из-под которой выбивались седые волосы. На вид ей было лет шестьдесят.
– Давай, доченька, погадаю, – предложила она.
У меня было время, и мы, усевшись на тротуарный бордюр, завели разговор. О погоде, катаклизмах, о людях – злых и добрых.
– У человека должно быть живое сердце, – задумчиво сказала цыганка. – Чтобы оно не просто билось, а чувствовало боль ближнего, чтобы человек этот хотел взять на себя чужую боль. Таких людей мало, но на них держится мир. Говорят – красота спасет мир. Нет, мир спасет доброта.
Простые слова уличной гадалки. Но сколько смысла в них заложено, сколько мудрости!
Каждый раз убеждаюсь – в жизни не бывает случайностей. И цыганка встретилась на моем пути не просто так. О ней и ее словах я вспомнила, узнав историю, потрясшую меня до глубины души.
В Ходженте (Таджикистан) есть дом для детей-инвалидов. Однажды, глубокой ночью, к его дверям крадучись пробралась молодая женщина и осторожно положила у дверей небольшой сверток. По всему было видно, что она отрывала от сердца что-то очень дорогое, но поступить иначе не могла. Женщина постояла минуту-другую, как будто прощаясь, и вскоре растворилась в темноте. «Сверток» запищал и зашевелился. Дверь дома открылась, и нянечка обнаружила подкидыша.
Наутро вся округа оживленно обсуждала случившееся накануне ночью. Но говорили не о самом факте – подобранном ребенке (такое нередко случается), а о несчастье, постигшем малое дитя: у девочки были серьезные дефекты ног.
– Не жилец, – с сожалением говорили многие. – Сирота, да еще и инвалид. Как жить-то будет?
Шло время. Годовалые дети дома инвалидов уже начали ходить, а Дильноза, как нарекли девочку-подкидыша, ползала, как семимесячная. Она ползала и в два, и в три года. Медицинский персонал любил девчушку, которая тянулась к каждому, кто проходил мимо. Когда же ее брали на руки, она с гордостью смотрела на своих сверстников, показывая, что может так же, как и они, смотреть на других «свысока». Белокожая, кареглазая малышка не могла знать, что вскоре ее жизнь круто переменится.
Однажды Дильнозу одели в праздничный наряд. Платьице пришлось впору. А вот туфельки оказались лишними. Но девочка крепко прижала к груди новенькую обувку и тихо произнесла: ТНе отдамУ. Дильнозу посадили в машину и повезли в аэропорт. Ей предстоял долгий путь до Германии, где по ходатайству Международной организации «Фриденсдорф-интернешнл» дети-инвалиды из кризисных стран, такие, как Дильноза, проходят лечение в клиниках Европы.
Через некоторое время девочку отправили в Австрию, где поместили в детскую ортопедическую больницу. Врачи этой венской клиники оказались единственными специалистами, на свой страх и риск взявшимися восстановить здоровье ребенка. Это было нелегко – помимо серьезных дефектов ног малышка болела гепатитом, имела заболевания желудочно-кишечного тракта и проблемы с зубами, а также плохое зрение.
Когда Дильноза вырастет, она непременно будет всем рассказывать о добрых людях, которые окружали ее в клинике, потому что добро никогда не исчезает из детской памяти. Она с благодарностью вспомнит медсестру Тамару, которая подошла к девочке и, взяв ее на руки, крепко прижала к груди.
Вечером, за ужином, когда вся семья была в сборе, Тамара рассказала маме Ирэне, отцу Йозефу и сестре Изабель о чудной девчушке, которую привезли из далекого Таджикистана.
– У нее умный взгляд, она не по годам сообразительная. Но больше поражает ее недетская терпеливость. Мне показалось, что Дильноза все тонко чувствует, но мирится со своим состоянием.
И вдруг предложила взять девочку на выходные дни.
Все дружно согласились. В ближайшее воскресенье Дильноза стала гостьей в семье Вольф, которая по этому случаю приобрела игрушки, краски, кое-что из одежды. А потом малышка вновь навестила своих новых знакомых.
Девочка пробыла в клинике целый год, ей сделали пять операций. В свои три годика она продемонстрировала стойкость характера и завидную волю. Домой, на родину, Дильнозу отправляли со слезами на глазах. Семья Вольф привязалась к девочке, полюбила ее как родное дитя. А Тамара, все это время с нежностью ухаживавшая за больной, вообще потеряла покой.
Им сообщили, что Дильнозу опять вернули в детский дом, откуда ее забирали на лечение. Ирэна и Йозеф искали возможность удочерить Дильнозу. Нашлись добрые люди, которые помогли соблюсти все формальности, и супруги поехали в Ходжент. Дильноза увидела знакомых людей и протянула к ним ручки. Оказавшись в крепких объятиях Йозефа, она положила ему на плечо головку и облегченно вздохнула. Что означал этот вздох, ясно было всем: она была уверена, что находится в руках по-отечески добрых и надежных.
ЙУютная квартира в Вене. Когда я пришла к Вольфам, девочка стояла, держась за мамину руку. Мы с Ирэной сели за журнальный столик, и малышка, как это и присуще детям, сразу же принялась распаковывать принесенные подарки. Кукла ей очень понравилась, и она жестом показала мне в сторону двери. Там была ее комната, и там жили ее новые друзья – множество других кукол, а также слоников, жирафов, змей, крокодилов, собачек, кошек и других представителей фауны. Дильноза попросила подать ей принесенную мной коробку. Она села на пол и деловито надела извлеченные из нее шапочку и маску врача. Взяв фонендоскоп, приставила его к груди. Мы с восхищением смотрели, возможно, на будущего лекаря, чье пока еще детское сердце билось в унисон сердцам добрых людей. Когда девочке наскучило изображать врача, она подошла к игрушечной кухонной мебели. Взяв в руки посуду, стала демонстрировать свои кулинарные «способности». Хоть я и разделяла ее радость, мой взгляд все время останавливался на инвалидном кресле, костылях и ортопедических ботиночках. Сердце сжималось от боли.
Дильноза живет в семье Вольфов с конца лета прошлого года. Ирэна, взявшая отпуск по уходу за ребенком, делает все возможное, чтобы девочка чувствовала тепло семьи. Дильнозе недавно сделали очередную операцию, заключили ножку в аппарат Илизарова. Я посмотрела на металлическую решетку и прониклась к ребенку глубоким сочувствием – не каждый взрослый сможет так стойко переносить присутствие инородного предмета в своем теле.
– У нее сильный характер, для пятилетнего ребенка это редкость, – говорит Йозеф.
– Дильноза очень целеустремленная, и всегда добивается того, чего хочет. Есть у нее редкая для ребенка черта характера: несмотря на то, что жизнь девочки протекала в детском доме, она четко различает свое и чужое. Когда ей приносят подарки, она берет их только после того, как несколько раз спросит, ее ли это вещь.
В комнату вошла Тамара с новорожденной дочкой на руках. Она улыбнулась и сказала, что ее родители почти одновременно стали мамой-папой и бабушкой-дедушкой.
Мое внимание привлек японский садик на подоконнике большой комнаты. Особо выделялись два деревца-бонзай – семья покупала их в честь рождения дочерей. Все эти годы Йозеф с поразительной трогательностью ухаживал за растениями. Он бережно поливал их, «ловил» редкое зимнее венское солнце, чтобы подставить под его лучи зеленые листочки. С появлением в семье еще одного нового члена – Дильнозы Тпарковую зонуТ на подоконнике решено расширить…
Кем станет Дильноза через десятилетия? Йозеф считает, что врачом. И не просто медиком, а ученым, который, возможно, сделает новые открытия в области медицины, чтобы обиженные судьбой дети имели возможность излечиться от любого недуга. А для этого надо много учиться. Для начала Дильноза пойдет в детский сад, затем в подготовительный класс, в школу, а дальше – учеба в вузе. А пока девочка осваивает новый для нее немецкий язык.
Она часто берет в руки заключенное в рамку фото, на котором запечатлена в кругу детдомовских воспитанников… Супруги Вольф говорят, что постараются сделать все возможное, чтобы девочка не потеряла связи с родиной. Они планируют поехать в Таджикистан через два года, тем более что за время пребывания в этой гостеприимной стране они обрели там новых друзей. К тому времени Дильноза будет ходить увереннее и, стоя на ножках на равных с другими детьми из детского дома, расскажет им о стране и людях, ставших ей родными.
Пока я находилась в их доме, Дильноза ко мне привыкла, села на колени, и мы крепко обнялись. Я сказала ей пару предложений на таджикском языке, но она их не поняла, зато отчетливо произнесла по-немецки: «Меня зовут Катарина Дильноза Вольф». При этом взглянула на приемных родителей, и мне показалось, что глаза ее выражали глубокую благодарность людям, пожертвовавшим своим спокойствием и материальными благами во имя счастья ее жизни. Но в полной мере Катарина осознает это потом, когда в черно-белой-полосатой жизни станет различать цвета радуги, привнесенные добротою Йозефа и Ирэны.
Я не раз слышала о ТразводахУ приемных родителей с усыновленными ими детьми. Некоторые недобросовестные работники органов опеки, заведомо зная, что ребенок страдает тем или иным недугом, выдают медицинское заключение о хорошем состоянии здоровья малыша. Когда родители спустя какое-то время узнают о болезни приемыша, они возвращают его обратно в детский дом. Семья Вольф, напротив, удочерила Дильнозу, хорошо зная о серьезных проблемах ее здоровья.
Чем измеряется человеческая доброта? Пожалуй, нет в природе такой меры, которой можно было бы оценить людское самопожертвование. Права была цыганка – мир спасет доброта!
Элеонора Касымова
– Давай, доченька, погадаю, – предложила она.
У меня было время, и мы, усевшись на тротуарный бордюр, завели разговор. О погоде, катаклизмах, о людях – злых и добрых.
– У человека должно быть живое сердце, – задумчиво сказала цыганка. – Чтобы оно не просто билось, а чувствовало боль ближнего, чтобы человек этот хотел взять на себя чужую боль. Таких людей мало, но на них держится мир. Говорят – красота спасет мир. Нет, мир спасет доброта.
Простые слова уличной гадалки. Но сколько смысла в них заложено, сколько мудрости!
Каждый раз убеждаюсь – в жизни не бывает случайностей. И цыганка встретилась на моем пути не просто так. О ней и ее словах я вспомнила, узнав историю, потрясшую меня до глубины души.
В Ходженте (Таджикистан) есть дом для детей-инвалидов. Однажды, глубокой ночью, к его дверям крадучись пробралась молодая женщина и осторожно положила у дверей небольшой сверток. По всему было видно, что она отрывала от сердца что-то очень дорогое, но поступить иначе не могла. Женщина постояла минуту-другую, как будто прощаясь, и вскоре растворилась в темноте. «Сверток» запищал и зашевелился. Дверь дома открылась, и нянечка обнаружила подкидыша.
Наутро вся округа оживленно обсуждала случившееся накануне ночью. Но говорили не о самом факте – подобранном ребенке (такое нередко случается), а о несчастье, постигшем малое дитя: у девочки были серьезные дефекты ног.
– Не жилец, – с сожалением говорили многие. – Сирота, да еще и инвалид. Как жить-то будет?
Шло время. Годовалые дети дома инвалидов уже начали ходить, а Дильноза, как нарекли девочку-подкидыша, ползала, как семимесячная. Она ползала и в два, и в три года. Медицинский персонал любил девчушку, которая тянулась к каждому, кто проходил мимо. Когда же ее брали на руки, она с гордостью смотрела на своих сверстников, показывая, что может так же, как и они, смотреть на других «свысока». Белокожая, кареглазая малышка не могла знать, что вскоре ее жизнь круто переменится.
Однажды Дильнозу одели в праздничный наряд. Платьице пришлось впору. А вот туфельки оказались лишними. Но девочка крепко прижала к груди новенькую обувку и тихо произнесла: ТНе отдамУ. Дильнозу посадили в машину и повезли в аэропорт. Ей предстоял долгий путь до Германии, где по ходатайству Международной организации «Фриденсдорф-интернешнл» дети-инвалиды из кризисных стран, такие, как Дильноза, проходят лечение в клиниках Европы.
Через некоторое время девочку отправили в Австрию, где поместили в детскую ортопедическую больницу. Врачи этой венской клиники оказались единственными специалистами, на свой страх и риск взявшимися восстановить здоровье ребенка. Это было нелегко – помимо серьезных дефектов ног малышка болела гепатитом, имела заболевания желудочно-кишечного тракта и проблемы с зубами, а также плохое зрение.
Когда Дильноза вырастет, она непременно будет всем рассказывать о добрых людях, которые окружали ее в клинике, потому что добро никогда не исчезает из детской памяти. Она с благодарностью вспомнит медсестру Тамару, которая подошла к девочке и, взяв ее на руки, крепко прижала к груди.
Вечером, за ужином, когда вся семья была в сборе, Тамара рассказала маме Ирэне, отцу Йозефу и сестре Изабель о чудной девчушке, которую привезли из далекого Таджикистана.
– У нее умный взгляд, она не по годам сообразительная. Но больше поражает ее недетская терпеливость. Мне показалось, что Дильноза все тонко чувствует, но мирится со своим состоянием.
И вдруг предложила взять девочку на выходные дни.
Все дружно согласились. В ближайшее воскресенье Дильноза стала гостьей в семье Вольф, которая по этому случаю приобрела игрушки, краски, кое-что из одежды. А потом малышка вновь навестила своих новых знакомых.
Девочка пробыла в клинике целый год, ей сделали пять операций. В свои три годика она продемонстрировала стойкость характера и завидную волю. Домой, на родину, Дильнозу отправляли со слезами на глазах. Семья Вольф привязалась к девочке, полюбила ее как родное дитя. А Тамара, все это время с нежностью ухаживавшая за больной, вообще потеряла покой.
Им сообщили, что Дильнозу опять вернули в детский дом, откуда ее забирали на лечение. Ирэна и Йозеф искали возможность удочерить Дильнозу. Нашлись добрые люди, которые помогли соблюсти все формальности, и супруги поехали в Ходжент. Дильноза увидела знакомых людей и протянула к ним ручки. Оказавшись в крепких объятиях Йозефа, она положила ему на плечо головку и облегченно вздохнула. Что означал этот вздох, ясно было всем: она была уверена, что находится в руках по-отечески добрых и надежных.
ЙУютная квартира в Вене. Когда я пришла к Вольфам, девочка стояла, держась за мамину руку. Мы с Ирэной сели за журнальный столик, и малышка, как это и присуще детям, сразу же принялась распаковывать принесенные подарки. Кукла ей очень понравилась, и она жестом показала мне в сторону двери. Там была ее комната, и там жили ее новые друзья – множество других кукол, а также слоников, жирафов, змей, крокодилов, собачек, кошек и других представителей фауны. Дильноза попросила подать ей принесенную мной коробку. Она села на пол и деловито надела извлеченные из нее шапочку и маску врача. Взяв фонендоскоп, приставила его к груди. Мы с восхищением смотрели, возможно, на будущего лекаря, чье пока еще детское сердце билось в унисон сердцам добрых людей. Когда девочке наскучило изображать врача, она подошла к игрушечной кухонной мебели. Взяв в руки посуду, стала демонстрировать свои кулинарные «способности». Хоть я и разделяла ее радость, мой взгляд все время останавливался на инвалидном кресле, костылях и ортопедических ботиночках. Сердце сжималось от боли.
Дильноза живет в семье Вольфов с конца лета прошлого года. Ирэна, взявшая отпуск по уходу за ребенком, делает все возможное, чтобы девочка чувствовала тепло семьи. Дильнозе недавно сделали очередную операцию, заключили ножку в аппарат Илизарова. Я посмотрела на металлическую решетку и прониклась к ребенку глубоким сочувствием – не каждый взрослый сможет так стойко переносить присутствие инородного предмета в своем теле.
– У нее сильный характер, для пятилетнего ребенка это редкость, – говорит Йозеф.
– Дильноза очень целеустремленная, и всегда добивается того, чего хочет. Есть у нее редкая для ребенка черта характера: несмотря на то, что жизнь девочки протекала в детском доме, она четко различает свое и чужое. Когда ей приносят подарки, она берет их только после того, как несколько раз спросит, ее ли это вещь.
В комнату вошла Тамара с новорожденной дочкой на руках. Она улыбнулась и сказала, что ее родители почти одновременно стали мамой-папой и бабушкой-дедушкой.
Мое внимание привлек японский садик на подоконнике большой комнаты. Особо выделялись два деревца-бонзай – семья покупала их в честь рождения дочерей. Все эти годы Йозеф с поразительной трогательностью ухаживал за растениями. Он бережно поливал их, «ловил» редкое зимнее венское солнце, чтобы подставить под его лучи зеленые листочки. С появлением в семье еще одного нового члена – Дильнозы Тпарковую зонуТ на подоконнике решено расширить…
Кем станет Дильноза через десятилетия? Йозеф считает, что врачом. И не просто медиком, а ученым, который, возможно, сделает новые открытия в области медицины, чтобы обиженные судьбой дети имели возможность излечиться от любого недуга. А для этого надо много учиться. Для начала Дильноза пойдет в детский сад, затем в подготовительный класс, в школу, а дальше – учеба в вузе. А пока девочка осваивает новый для нее немецкий язык.
Она часто берет в руки заключенное в рамку фото, на котором запечатлена в кругу детдомовских воспитанников… Супруги Вольф говорят, что постараются сделать все возможное, чтобы девочка не потеряла связи с родиной. Они планируют поехать в Таджикистан через два года, тем более что за время пребывания в этой гостеприимной стране они обрели там новых друзей. К тому времени Дильноза будет ходить увереннее и, стоя на ножках на равных с другими детьми из детского дома, расскажет им о стране и людях, ставших ей родными.
Пока я находилась в их доме, Дильноза ко мне привыкла, села на колени, и мы крепко обнялись. Я сказала ей пару предложений на таджикском языке, но она их не поняла, зато отчетливо произнесла по-немецки: «Меня зовут Катарина Дильноза Вольф». При этом взглянула на приемных родителей, и мне показалось, что глаза ее выражали глубокую благодарность людям, пожертвовавшим своим спокойствием и материальными благами во имя счастья ее жизни. Но в полной мере Катарина осознает это потом, когда в черно-белой-полосатой жизни станет различать цвета радуги, привнесенные добротою Йозефа и Ирэны.
Я не раз слышала о ТразводахУ приемных родителей с усыновленными ими детьми. Некоторые недобросовестные работники органов опеки, заведомо зная, что ребенок страдает тем или иным недугом, выдают медицинское заключение о хорошем состоянии здоровья малыша. Когда родители спустя какое-то время узнают о болезни приемыша, они возвращают его обратно в детский дом. Семья Вольф, напротив, удочерила Дильнозу, хорошо зная о серьезных проблемах ее здоровья.
Чем измеряется человеческая доброта? Пожалуй, нет в природе такой меры, которой можно было бы оценить людское самопожертвование. Права была цыганка – мир спасет доброта!
Элеонора Касымова
