Часть I.
Эрцгерцогиня Мария Леопольдина Австрийская (1797–1826) – императрица Бразилии в замужестве, королева-консорт Португалии. Из всех принцесс династии Габсбургов у нее была, пожалуй, самая трагическая судьба (eсли не считать Марию-Антуанетту). Она не дожила и до 30 лет, а точные обстоятельства смерти не выяснены до сих пор.
Эрцгерцогиня Леопольдина родилась в Вене, она была дочерью императора Франца I и его второй жены Марии Терезы Бурбон-Неаполитанской. Среди еe братьев и сестер – австрийский император Фердинанд I и Мария-Луиза Австрийская, вторая жена Наполеона Бонапарта.
В семье ее называли Польдль (сокращенная форма от имени Леопольдина).
Детство и юность
В возрасте десяти лет Леопольдина потеряла мать, умершую при родах 12-го ребенка. Это был тяжелый удар для девочки. Место матери вскоре заняла новая жена отца – Мария Людовика Моденская, к которой девочка со временем очень привязалась и повсюду ее сопровождала.
Леопольдина была самым умным и всесторонне развитым ребенком из всех детей императора Франца. Ее большой страстью были естественные науки: физика, ботаника, минералогия и коллекционирование бабочек. Девочка великолепно владела французским, итальянским и латынью, а позже выучила в совершенстве и португальский язык. Она также прекрасно рисовала, а ее игра на фортепиано была достойна концертов.
В 1810 году Леопольдина с мачехой посетили курорт Карлсбад, где они познакомились с Гёте. Находящийся под впечатлением от общения с образованной юной эрцгерцогиней, знаменитый поэт посвятил ей несколько стихов.
В отличие от своей миловидной сестры Мари-Луизы, с внешностью Леопольдине не повезло. Она у нее была типичная «габсбургская» – голубые глаза слегка навыкате, белокурые волосы и (у одной из последних в династии) «габсбургская» выпяченная нижняя губа. Последнее ее очень огорчало. На почве внешности у нее развился сильный комплекс неполноценности. В минуты плохого настроения она привыкла «утешать» себя едой, поэтому с детства была пухленькая.
Леопольдина была добрым и отзывчивым человеком. К объекту своего обожания (например, мачеха или старшая сестра) она привязывалась с некой болезненной жертвенностью и самозабвением, старалась доказать, что она достойна любви и внимания. С точки зрения психологов – идеальная жертва для деспотичного отца или мужа. Из всех детей своего отца она была наиболее верующей.
В 1810 году ее любимая старшая сестра вышла замуж за Наполеона и отбыла в Париж. Но переписка между сестрами продолжалась. Мари-Луиза писала Леопольдине о парижских сплетнях и моде, а та ей – о своих коллекциях минералов и гербариях.
Но разлука сестер была недолгой. Через несколько лет супруга отрекшегося «императора всех французов» вернулась на родину в Вену вместе с маленьким сыном. Счастью Леопольдины не было предела! Она не выносила насмешек в адрес сестры, «королевы без короны», поэтому держалась в стороне от «гламурных» мероприятий Венского Конгресса.
Жизнь ее протекала тихо и спокойно. Леопольдина музицировала, рисовала, ходила в театр, составляла каталоги собранных минералов и растений, завела себе в пригородной резиденции маленькую ферму с домашними животными, встречалась с сестрой. Эрцгерцогиня полюбила своего маленького племянника, сына Наполеона, и часто навещала его. Она даже немного похорошела и похудела. В общем, она была счастлива и не хотела ничего менять…
Но в 1816 году в жизни Леопольдины произошли изменения. Любимая сестра была отправлена в Парму, а по дворцу поползли слухи о предстоящей помолвке Леопольдины. Выбор канцлера князя Клеменса фон Меттерниха, более трех десятилетий распоряжавшегося судьбами габсбургских детей, пал на ровесника эрцгерцогини – наследного принца Португалии и Бразилии Дона Педро (1798–1834) из династии Браганса. (В отличие от Испании титул «дон» в Португалии и ее колониях применялся исключительно к особам «голубых» кровей).
«О, Дон Педро! Это был
такой мужчина!»©
Внешне Дон Педро был привлекательным мужчиной. Он был старшим сыном португальского короля Жуана VI и испанской инфанты Карлоты Жоакины. В принципе, Португалия была уже совершенно неинтересна в политическом смысле, она давно превратилась в задворки Европы, с которыми никто не считался. Но вот ее колония Бразилия… Бразилия на тот момент находилась под управлением португальской короны и была несметно богата – драгоценные металлы, алмазы, сахарный тростник, кофе. Семья короля со всем двором сбежала туда от Наполеона из Португалии. То есть перспективы габсургской принцессы на трон одной из самых больших империй мира были вполне реальными. Целью Меттерниха было также «экспортировать» институт европейских монархий и их влияние и в Новый Свет, что было исключительно важно в ракурсе «республиканских» революций и настроений в Северной Америке.
Король Жуан тоже был заинтересован заполучить для своего наследника в жены принцессу одного из самых знатных родов Европы. Поэтому он отправил своего посла в Вену с наказом расписать перспективы принцессы и достоинства кронпринца в самых лучших красках. О том, что у принца эпилепсия и что он тащит к себе в постель все, что шевелится, Леопольдине, конечно, знать было не обязательно.
С подросткового возраста Педро испытывал неуемную страсть к плотским утехам, и ни одна молодая женщина в его окружении, стоявшая ниже его по положению, не могла чувствовать себя в безопасности. К 18 годам в его постели перебывало множество черных рабынь, а также белых женщин легкого поведения.
Мать его была сосредоточена на себе, воспитанием детей не занималась, а отец постоянно был в разъездах. Педро вел себя с детства, как повелитель, как «белая кость». Приблизившись к нему, следовало пасть на колени и поцеловать руку. Воспитатели и учителя старались лишний раз не провоцировать кронпринца, ведь пожаловаться было некому. Педро получил воспитание, типичное для сыновей богатых бразильских колонистов. Немного того, немного сего… Он был умен, но жутко ленив и недисциплинирован.
Принц был необычайно музыкален, обладал абсолютным слухом и играл на нескольких инструментах. Он был автором музыки самого первого гимна Бразилии, а также нескольких увертюр и маршей.
Леопольдине идея брака с ним была преподнесена, как уникальный шанс и невероятное счастье. Далекая прекрасная страна за безбрежным океаном… Там всегда ясная солнечная погода, а люди приветливы и счастливы… Райская красота – пальмы, лианы, экзотические цветы, бабочки, редкие минералы… Ей там не придется скучать. И принц на потрете ей очень понравился.
Старшая сестра из Пармы остудила ее эйфорию: «Всем сердцем советую тебе не строить иллюзий, тогда и разочарование не будет таким болезненным». Она уже немного знала жизнь… Но Леопольдина была уверена – в Бразилии ее ждет счастье. Она достала карты Португалии и Бразилии и углубилась в изучение истории страны, где ей предстояло прожить остаток жизни. За несколько недель эрцгерцогиня выучила португальский на достаточном уровне, чтобы говорить на повседневные темы.
Как и ее сестра в свое время, Лепольдина была «заочно» через представителя повенчана с Педро в Вене. После венчания австрийская делегация во главе с Метернихом двинулась в путь, чтобы в Триесте передать кронпринцессу представителям Португалии, приехавшими забрать ее на двух кораблях. Вместе с ней на чужбину отправилась свита из 18 человек: личная камеристка, врач, библиотекарь, орнитолог…
Была середина августа 1817 года, феррагосто (Успение Богородицы)… В Триесте стояла невыносимая жара. Затянутая в тугие тяжелые шелка и тесный корсет, почти теряя сознание, Леопольдина стойко перенесла многочасовую торжественную церемонию «передачи». Португальцы по очереди склоняли колени перед своей кронпринцессой, а она старалась сохранить внешнее достоинство и не показать виду, что почти теряет сознание от жары, желудочных колик и проблем с кишечником.
ПРИБЫТИЕ В БРАЗИЛИЮ
В далекую Бразилию отправились под австрийскими флагами. Затем 80 бесконечных дней пути по безбрежному океану с короткой остановкой на Мадейре. И 5 ноября 1817 года адмиральский корабль Dom João IV бросил якорь в живописной бухте Рио-де-Жанейро. Иностранке Леопольдине показалось, что она попала в самый настоящий рай. Белоснежные дома на фоне пальм, белые песчаные пляжи, ярко-бирюзовое море и пронзительно-лазурное небо. Позже она с горечью вспоминала, каким же обманчивым было первое впечатление. Вероятно, нечто подобное предстало взору Леопольдины в день прибытия:
«Во всех церквях Рио звонили колокола, в гавани громко играл оркестр, слышались залпы пушек, толпы нарядных людей махали платками и флагами, приветствуя кронпринцессу».
Оба Их Величества вышли на пирс встречать невестку. Леопольдина смиренно преклонила колено перед свекром, и король Жуан преподнес ей в дар золотой ларец, наполненный бразильскими бриллиантами.
Кронпринц Педро обнял свою молодую жену – эта голубоглазая блондинка определенно нравилась ему, она была так не похожа на его подружек – смуглых креолок и португалок, уже не говоря про чернокожих рабынь.
Затем начались будни в семейной резиденции – дворце Сан-Кристован (Paço de São Cristóvão), стоявшем на холме в местечке Боа Виста (Boa Vista), откуда открывался захватывающий вид на бухту Рио и окрестности. Дворец, изначально купленный у богатого купца, был весьма скромным для короля и постоянно достраивался.
Атмосфера при дворе была нездоровой. Придворные были разделены на враждующие группировки. Мужчины обладали манерами солдафонов, их интересовали только лошади, ружья и женщины. Разговоры дам сводились к моде, побрякушкам и сплетням. И даже духовенство не отличалась стойкими моральными принципами, что особенно шокировало глубоко верующую Леопольдину.
С одной стороны в Боа Виста не было такого закостенелого протокола, как в Вене, но с другой стороны не было почти никакой культурной жизни, как при европейских дворах. Никаких литературных салонов, концерты были жалкой пародией тех, к которым привыкла Леопольдина. Музеев и библиотек тоже не было. Однажды для увеселения во дворец притащили отрубленную голову казненного – всем было очень смешно!
Она изнывала от одиночества в этом интеллектуальном вакууме. Вдобавок ко всему – тропический зной, тоска по Родине… Она надолго впадала в депрессию, когда очередной почтовый корабль из Европы приходил без писем от родных. Но первые ее письма в Европу еще были полны эйфории. «Я замужем за человеком, который не только приятен собой, но и имеет доброе сердце и понимает меня».
Семейная жизнь протекала обыденно. Молодая пара обычно музицировала вместе перед сном. Первые годы супруги часто совершали прогулки верхом по окрестным апельсиновым и банановым рощам. При дворе этого не понимали: благородные бразильские дамы обычно передвигались на дрожках или в крытом паланкине, который несли рабы. А кронпринцесса вела себя вызывающе – выезжала верхом в мужских брюках, высоких сапогах со шпорами, в мужском седле, да еще без корсета в легкой хлопчатобумажной блузе! Но что еще можно ожидать от иностранки, которая сидит, уткнувшись носом в свои книги и гербарии, и совсем не интересуется прическами и платьями?
Чтобы скоротать время, Леопольдина вернулась к своим привычным с детства занятиям. Во время верховых прогулок собирала растения и минералы для коллекции, а дома составляла их описание и делала наброски. Отправляла на Родину препарированные чучела местных птиц, обезьян, тапиров, которые помещались в Вене в Музей Естественной Истории. Она заказывала из Вены и Парижа книги по естествознанию, экономике, горному делу и разведению скота. Современные буренки на скотоводческих фазендах Бразилии – это по большей части «потомки» тех породистых коров, которые Леопольдина в свое время заказала из Швейцарии.
Именно она организовала кампанию по привлечению в Бразилию мигрантов из немецкоязычных стран. Вместе с Леопольдиной в страну приехали первые ученые, крестьяне и ремесленники из Европы. Вслед за ними потянулись тысячи других переселенцев из Германии, Австрии… Она лично встречала вновь прибывших в гавани, занималась их обустройством и переводила им. Многие вспоминали позже ее мягкий венский акцент. Первая немецкая колония в Бразилии была названа ее именем – Леопольдина. На сегодняшний день около пяти-семи миллионов бразильцев имеют (полностью или частично) немецкие/австрийские корни.
Отношения с Педро утратили первоначальную гармонию. Вскоре «северная» внешность Леопольдины потеряла «эффект новизны» для мужа, и все чаще она сталкивалась с его вспыльчивостью и деспотизмом. Он урезал ей деньги «на булавки», оговоренные в брачном контракте. Затем он уволил австрийскую камеристку жены и даже не позволил выплачивать ей пенсию, как это было принято.
Рио-де-Жанейро уже не виделся молодой женщине райским городом. При ближайшем рассмотрении он оказался затрапезным провинциальным городишкой с пыльным улицами, которые после дождя покрывались непролазной грязью. Перед одно- и двухэтажными домами лежал мусор. На улицах целый день раздавались крики негров, мулатов и торговцев. Над Рио постоянно висела сизая пелена испарений.
«Ты, наверное, думаешь, что Бразилия – это золотой трон? Нет, это всепожирающий молох, который губит все человеческое» (из письма сестре в Парму).
При первых признаках беременности Леопольдина почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Педро тоже был счастлив и окружил жену вниманием и комфортом. Под предлогом так необходимого жене в ее положении покоя он переселился в отдельную спальню и проводил ночи в компании танцовщиц или рабынь. Леопольдина знала это, но старалась не подавать виду. Она вообще поняла: чем меньше сцен она устраивает мужу, чем меньше перечит ему, тем лучше для нее. Его непредсказуемые вспышки гнева, часто заканчивающиеся приступом эпилепсии, очень пугали ее.
Когда лейб-медик Леопольдины доктор Каммерлахер (последний австриец, оставшийся в окружении принцессы) запретил ей во время беременности верховую езду, Педро был вне себя от ярости и тут же заменил его португальским хирургом Пиканко. Тот принимал первые роды кронпринцессы – после них ее несколько недель мучили боли, потому что… доктор «не заметил» (!), что плацента вышла не вся! Это едва не стоило жизни молодой матери.
Первым ребенком супругов была дочь Мария (1819–1853) – будущая королева Португалии Мария II. Оба родителя души в ней не чаяли. И, казалось, в семью вернулась утерянная гармония… «Быть матерью – это ни с чем не сравнимое чувство!»
В последующие беременности Леопольдина старалась соответствовать ожиданиям мужа и сопровождала его на верховых прогулках. Она надеялась, что сможет вернуть его интерес к себе. Это стоило ей в дальнейшем двух выкидышей.
Вторым ребенком был долгожданный сын, который умер в годовалом возрасте, к великой скорби безутешных родителей.
Взлет и триумф
В 1820 по требованию португальских кортесов (парламент) король Жуан IV вернулся в Португалию, оставив в Бразилии регентом своего сына Педро.
Стиль правления молодого регента был беспорядочен. Он придавал большое значение мелочам и не умел мыслить глобально, закрывал глаза на проблемы и предпочитал забываться в объятиях очередной пассии. Больше всего ему хотелось вернуться в свою любимую Португалию и сложить с себя всю ответственность.
Так как принц Педро был малообразован, Леопольдина оказывала на него все более возрастающее влияние в политическом смысле. Она вошла в контакт с единомышленниками в правительстве, засела за юридические книги и проштудировала законы и прецеденты из истории. Будучи умной женщиной, она понимала, что им нельзя покидать страну, иначе Бразилию ждет судьба бывших испанских колоний, которые разделились на множество мелких стран, управляемых постоянно сменяющимися хунтами.
Педро часто уезжал на «инспекции» в бразильские провинции, где он в основном предавался любовным приключениям. Регентом вместе себя в Боа Виста он оставлял супругу, зная, что передает бразды правления государством в надежные руки.
Во время очередной «инспекции» Педро в сентябре 1822 года из Лиссабона в Рио прибыл новый декрет с требованиями. Леопольдина, пользуясь правом принцессы-регента, созвала Совет министров. Эта сцена изображена на картине справа.
Она приняла решение оповестить мужа и посоветовать ему действовать – незамедлительно объявить об отделении от Португалии. Свое письмо Педро она закончила словами: «Фрукты созрели, пора собирать». После получения этого письма Дон Педро объявил о независимости страны.
Весь мир выжидал реакцию Португалии на «откол» ее самой большой колонии. Леопольдина терпеливо писала длинные письма отцу и канцлеру Меттерниху с объяснениями и просьбами повлиять на то, чтобы Португалия смирилась с потерей Бразилии. Ее активные действия привели к тому, что король Жуан и кортесы смирились с потерей колонии.
Португалия теперь снисходительно наблюдала через океан за своей бывшей колонией. Лиссабон возмутился, когда Леопольдина заменила старую португальскую униформу лейб-гвардии императора на новую – копию богемских мундиров. Кто-то из португальских придворных ехидно заметил: «Бразильцы больше не португальцы, они уже австрийцы!».
Триумф императрицы Леопольдины!
Триумф дипломата и политика Леопольдины!
Триумф матери – в 1825 году у Леопольдины наконец-то после трех дочерей рождается наследник престола Педро, будущий император Бразилии Педро II.
Наталья Скубилова
Фото подобраны автором
Окончание в след. номере.
