На рейхстаге 1550 года в Аугсбурге император Карл V спорил с протестантскими курфюрстами по поводу разных вопросов: признание лютеранства, введение монеты крейцер, изгнание цыган, виды наказания за подделку шафрана и других пряностей…
В промежутках между политическими дебатами принцы, графы, курфюрсты и их свита веселились во дворцах , трактирах , банях , обычно в обществе девушек не очень тяжелого поведения.
Рейхстаги, как магнит, притягивали к себе тружениц первой древнейшей профессии. При таком скоплении богатых мужчин это была отличная возможность подзаработать, а если повезет – стать содержанкой состоятельного господина…
Хронист Жак дю Клерк писал в XV веке, что грех распутства был широко распространен в землях Священной Римской империи, особенно среди принцев и женатых мужчин. У многих состоятельных господ были содержанки, любовницы и дети на стороне. Тот, кто мог похвастаться множеством любовных приключений, слыл в мужской среде героем. И общественное мнение относилось к этому терпимо, пока подобные отношения оставались тайными.
Герцог Филипп III Бургундский (1396–1467) имел три десятка метресс и являлся отцом 26 бастардов. Его вассалы старались не отставать от господина.
Герцога Клевского Иоганна II (1458–1521) прозвали «производителем детей», потому что у него было 63 внебрачных ребенка и их всех он содержал. Однажды в его герцогстве случилось даже небольшое восстание: налогоплательщики возмутились такой обузой для казны.
И этот список можно продолжать долго. Однако на людях эти моралисты с воздетым к небу пальцем читали нравоучения своим подданным…
Любопытно, что однажды супружеская измена была даже узаконена со стороны религиозного авторитета.
В декабре 1539 года Мартин Лютер получил странное письмо, в котором ландграф Филипп Гессенский изливал свои душевные страдания. В конце послания он требовал от реформатора ни много ни мало благословить его на бигамию, так как он при живой жене, после 16 лет брака, намеревался узаконить свои отношения с юной фрейлиной своей сестры.
В 19 лет Филипп по настоянию матери вынужден был жениться на 17-летней Кристине, дочке саксонского герцога. Как и большинство аристократических браков того времени, этот основывался не на чувствах, а являлся политическим союзом двух семей.
Кристина родила супругу девять детей. Тем не менее Филипп утверждал, что никогда не испытывал никаких чувств к жене, которая, по его словам, была неприветлива, черства, уродлива и дурно пахла.
Сохранившиеся в архивах акты по аристократическим разводам, аннулированию браков (или попыткам) в Средние века и в Новое время переполнены подобными очернениями надоевших жен со стороны их супругов. Вряд ли следует безоговорочно верить указанным в жалобах фактам. Особенно сомнительны высказывания о дурном запахе от супруги. Миф о недостаточной гигиене тела в прошлые века довольно распространен, но не является доказательством того, что женщины-аристократки были нечистоплотны. (А, может, речь шла о несвежем дыхании?) Но как бы то ни было, подобные жалобы обычно возникали тогда, когда от жены хотели избавиться, а новая кандидатура на ее роль уже была найдена (ну или вот-вот будет найдена). Вспомним, что и английский король Генрих VIII жаловался на дурной запах от своей четвертой жены Анны Клевской. И Людовик XII в 1498 году, добиваясь у Папы развода с Жанной Французской, тоже упоминал, что, помимо инвалидности и бесплодия, его жена неприятно пахла.
В общем, будем считать, что вышеупомянутые короли и аристократы на дух не выносили запаха навязанных им жен или что их феромоны со временем улетучились.
Поэтому ландграф постоянно искал утешение вне брака. Результатом этих похождений стала «нехорошая» болезнь, которую подхватил Филипп. Ландграф посчитал это карой господней за свои грехи и поклялся покончить с развратом. Но к жене он испытывал физическое отвращение, а развод по протестантским правилам был возможен только в двух случаях:
При прелюбодеянии и измене. Но в этом Кристину было трудно уличить, наоборот, это были грехи Филиппа. Если бы женщины в те времена имели право подавать на мужей в суд за измену, то его жена выиграла бы процесс.
При импотенции или бесплодии одного из супругов, ведущим к бездетности. Тут тоже не было ни малейшего шанса – за 16 лет брака Кристина подарила мужу пятерых дочерей и четырех сыновей, впоследствии доживших до взрослого возраста и вступивших в брак (надо сказать, что это отличная выживаемость детей по тем временам!).
Увы, ни степень привлекательности, ни запах не являлись поводом для развода.
Лютер, как и его современники, считал, что если с женой не задалось или она отказывает в близости, нет греха сожительствовать с какой-нибудь служанкой («Will die Frau nicht, so kommt die Magd»).
Но ландграфу Филиппу нужен был именно брак! Только живя в законном союзе, он, по его собственному убеждению, мог искупить свои прошлые грехи, за которые Бог наказал его болезнью.
К тому же ландграф был влюблен в 17-летнюю красавицу Маргариту фон дер Заале из семьи мелких дворян. И девушка настаивала именно на браке, сожительство ее не устраивало. За спиной Маргариты стояла вся ее семья, оказывавшая давление на ландграфа: или венчание, или вообще ничего!
Перед Лютером возникла сложная дилемма. С теологической точки зрения требование ландграфа было абсурдным – в моногамной Европе церковный брак был нерушим и прекращался лишь со смертью одного из супругов. С другой стороны, ландграф был одной из важных фигур в движении Реформации, а потому игнорировать его требование было нельзя, ведь существовал риск, что католические силы во главе с Папой и императором Карлом V Габсбургом перевербуют его назад в лагерь католиков, посулив развод с первой женой…
Лютер посоветовался со своими соратниками Меланхтоном и Буцером, и в результате этого было выдано разрешение на двойной брак ландграфа. Очень хитроумно сформулированное, завуалированное под «Духовный совет» (Beichtrat), это разрешение основывалось на том, что в Библии нет прямого запрета на бигамию, более того – там даже можно найти тому примеры. Поэтому (в виде исключения) ландграф Филипп Гессенский имеет право на двоеженство. Да и вообще двоеженство лучше, чем растление девственниц.
Только Лютер поставил условие держать этот брак в тайне, иначе, «чего доброго, любой, вплоть до неотесанного крестьянина, решит, что и у него есть право просить такое разрешение».
Кристина дала свое согласие на второй брак мужа. Правда, неизвестно, сделала она это добровольно или под давлением.
4 марта 1540 года в замковой церкви городка Ротенбург-ан-дер-Фульда 35-летний Филипп тайно венчался с 17-летней Маргаритой, при этом оставаясь в браке с Кристиной. И уже в этом менаж а труа (ménage à trois) первая жена родила троих младших, а вторая – девять детей…
Это притом, что Филипп сам недавно преследовал своего католического противника герцога Генриха Брауншвейг-Вольфенбюттельского за его бигамию с Евой фон Тротт. Вот уж поистине двойная мораль!
С самого начала Филипп упорядочил отношения с двумя женами следующим образом: Кристина оставалась первой и «главной» женой, дети от нее наследовали титулы и власть в ландграфстве. Маргарита же считалась «морганатической» супругой, и дети от нее могли претендовать только на часть имущества.
Но новый брак ландграфа оставался тайным недолго. Прошло совсем мало времени, и новость о двоеженстве Филиппа стала распространяться со скоростью молнии. То ли тайну выболтали духовные лица, присутствовавшие на венчании, то ли семья молодой жены не смогла сдержать своей радости.
Следующие после заключения второго брака девять лет (до 1549 года, когда умерла его первая жена) были самыми тревожными и опасными в жизни Филиппа, ведь по императорскому закону за бигамию полагалась смертная казнь (утопление в мешке или отсечение головы).
Заключение второго брака имело для ландграфа фатальные последствия. Если до этого он был одним из самых влиятельных лидеров движения Реформации, то теперь его авторитет сильно пострадал. Филипп стал уязвим для шантажа со стороны императора-католика, чем подверг опасности все дело Реформации. Это стоило ландграфу дружбы со многими старыми друзьями.
В 1547 году Филипп был взят в плен императором и провел следующие пять лет в Нидерландах. Тем временем ландграфством управляли его 15-летний сын от первого брака и первая жена. Но Филипп никогда не назначал Кристину официальным регентом из опасений, что она из мести лишит имущества его детей от второго брака.
Из плена он вернулся в Гессен морально сломленным и начал приводить в порядок дела своего ландграфства. Кристина умерла за время его отсутствия, и Филипп перестал быть двоеженцем.
Ни один из девяти его детей от Кристины (младшему на момент смерти матери было два года) так и не признал второй брак отца. Даже гессенские подданные не воспринимали Маргариту как хозяйку ландграфства. Вторая жена Филиппа никогда не показывалась в Касселе, она все время жила в замке в Шпангенберге. Тамошние набожные бюргерские дамы невзлюбили ее и каждый раз, когда она появлялась в городе в сопровождении служанок, бросали вслед ей осуждающие фразы. По просьбе жены Филипп выделил ей охрану из двух стражников.
В браке с ландграфом Маргарита родила семерых сыновей и двух дочерей, которые получили титулы «графы/графини фон Диц».
Еще при жизни Филипп разделил свои владения между четырьмя сыновьями от первого брака. Наследникам от второго брачного союза досталось несколько деревень и скромных замков, чтобы они могли иметь гарантированный доход. Однако после смерти отца сыновья от первого брака, посчитав себя обделенными, забрали у графов фон Диц их часть наследства. Те пробовали добиться справедливости у императора Максимилиана, но он решил спор в пользу сыновей от первого брака ландграфа.
Никто из графов фон Диц не был женат. Из детей Маргариты вступила в брак только одна дочь – тоже Маргарита. Она служила при гессенском дворе в свите своей золовки Сабины, дважды была замужем и имела многочисленное потомство.
Впоследствии по злому умыслу судьбы как раз внучке Филиппа – круглой сироте Анне Саксонской – была уготована несчастливая судьба «надоевшей» жены, от которой муж избавился жестоким образом ради следующей супруги. Дядя-опекун выдал девушку замуж за Вильгельма Оранского. И старый Филипп, как ни противился этому неравному браку, предвидя несчастье, помешать ему не смог. Он давно потерял авторитет в вопросах, касавшихся брачных уз.
Филипп Гессенский был ярким примером гиперактивного в сексуальном плане мужчины, который постоянно грешил и раскаивался. Вряд ли причиной тому была исключительно набожность ландграфа. Классическое объяснение подобному поведению появилось в XIX веке: у Филиппа якобы была триорхия, то есть три яичка в мошонке. Поводом для этих пикантных спекуляций послужило упоминание в протоколах лейб-медиков гессенского двора XVI века неких наростов в области мошонки ландграфа. На основании этого врачи XIX столетия приписали Филиппу ненасытность в сексе и высокую плодовитость.
Следует упомянуть, что подобные эротические фантазии в консервативно-мещанском XIX веке были довольно популярны. Тогда же появилась легенда, что якобы у Наполеона было только одно яичко. Хотя бы таким образом получалось унизить императора французов.
Современные медики, однако, опровергли миф о секс-гиганте с тремя яичками. В 2004 году, когда исполнилось 500 лет со дня рождения ландграфа Филиппа, гессенские историки и врачи тщательно изучили архивные документы и в одном из выпусков «Гессенского медицинского вестника» («Hessisches Ärzteblatt») была опубликована статья о том, что с большой долей вероятности у Филиппа была всего лишь киста яичка, которая в течение жизни в той или иной степени появляется чуть ли не у половины мужчин. И лишь у 5 % представителей сильного пола это выглядит как третье яичко. То есть сексуальный аппетит любвеобильного графа не имел под собой медицинской подоплеки.
Также в архивных записях были найдены сведения о том, как лечили ландграфа от «неприличной» болезни. Судя по описанным симптомам, у него была гонорея, а по методам тогдашнего лечения – сифилис. Филипп должен был часами сидеть в бочке со ртутными парами, его окуривали дымом от дров экзотического дерева гваякум… Эти мучительные драконовские методы давали весьма умеренный эффект, но зато наверняка зарождали в пациенте стремление к изменению образа жизни. Однако тягу к плотским утехам такая терапия у ландграфа точно не убила.
Чтобы Филипп Гессенский не остался в нашей памяти только как неуемный любитель секса, мы должны знать о нем следующее:
В Марбурге он основал первый протестантский университет, носящий сейчас его имя (Philipps-Universität Marburg).
Он внедрил в городах и деревнях Гессена конфирмацию для 13–14-летних детей, где их учили грамоте, чтобы читать слово Божье. При этом обязательное (начальное) школьное обучение в Гессене ввели только через 100 лет – в XVII веке.
Он распорядился раздавать в городах и деревнях Библию на немецком, чтобы даже самые бедные могли приобщиться к слову Божьему на понятном им языке.
Он распорядился превратить четыре монастыря в больницы для лечения малообеспеченных слоев населения, где пребывание и уход были бесплатными.
Он выступал за интеграцию анабаптистов (крещенцев), в то время как для католиков и других протестантов это были опасные еретики.
Наталья Скубилова
Фото подобраны автором
