Мимо подъезда с табличкой «Puppenkunstgalerie» мне и прежде пробегать приходилось. Дом – в самом центре Хартберга, на перекрестке всевозможных торговых и прочих деловых путей. Думалось при этом соответственно: до чего ж в здешней, австрийской, жизни всё складно обустроено! Даже до кукол у людей руки доходят. Даром тебе, что провинция…
А однажды взгляд задержался на вывеске секундой дольше. И латинские буквы «PAVA» – название галереи – вдруг сложились в удивительно родное, теплое, пушкинское. Ну, конечно же, Царевна Лебедь! ПАВА. Вот и эмблема внизу – две горделивые птицы с изящно изогнутыми шеями.
Оказалось, действительно, свои. Грациозная хозяйка с лучистыми карими глазами представилась Еленой Васильевой.
Как обычно при встрече с соотечественниками, обменялись «паролями»:
– Откуда?
– Из Перми, художница.
– А я в Екатеринбурге училась: совсем рядышком…
Сейчас, впрочем, Елену Васильеву и в родной Перми, и в Москве знают, как художницу из Австрии.
– Мне неважно, как именно меня представляют, – пожимает она плечами. – Важно, что признают художником. Оторванной от России я себя не чувствую: благо, есть Интернет, да и на выставки часто выезжаю. Что касается Австрии: эта страна дала мне возможность состояться. В разных качествах…
В Австрию Елена приехала по своим творческим делам лет семь с хвостиком назад. И сразу влюбилась. Сначала – в красоту окружающих пейзажей. А потом просто влюбилась. И всё у нее здесь сошлось-сложилось. Семья, маленькая принцесса-дочка. В творческом плане тоже оформилось. Правда, может быть, несколько неожиданно: дипломированный художник финифти вдруг обратилась к миру авторской игрушки. Это значит, и сама творить начала, и коллекционированием работ других мастеров, из разных времен и народов, увлеклась. Так и «дособиралась» – до галереи.
Снимите маску,
вы опять – ребенок!
«Представительская» часть галереи – маленькая комнатка в цокольном этаже, густо заселенная игрушечным «людом». А «филиал» – вся прочая съемная квартира Елены этажом выше. Там на шкафах, на полках, а то пока и просто в коробках ждут своего часа десятки экспонатов.
– В сравнении с мэтрами, такими, как Сергей Романов, например, у меня небольшая коллекция, – отвечает хозяйка на мое изумление. – Это просто галерея тесновата. – И вздыхает. – Мне бы сто квадратных метров, чтобы по-настоящему развернуться. Жалко просто: столько чудесных игрушек до людей не доходят. Но пока не по финансам. Единственное, что могу усовершенствовать, – время от времени менять экспозицию, устраивать своего рода тематические выставки.
Вместе мы прикинули, какие темы могли бы «прозвучать» в галерее. «Куклы – свидетели истории», скажем. В коллекции у Елены много игрушек сороковых, тридцатых «годов рождения». Самым по возрасту почетным – по сто и даже чуть больше лет. И не вообразить, чего они только на своем веку не повидали! Или, например, выставка «Мир игрушек – без границ». Тут тебе представители и Европы, и Америки, и даже несколько японских кукол Елене раздобыть посчастливилось. Можно и по современной авторской художественной кукле отдельную экспозицию сделать, – это, в основном, работы российских мастеров, да и самой хозяйке галереи есть что показать. А вот эта тема – одна из ее любимых: «Творчество советских художников-кукольников».
– Такого многообразия игрушек, которое производилось в Советском Союзе, например, в шестидесятые годы прошлого века, не было больше нигде в мире, – убежденно говорит Елена. – По части проработанности фарфоровых кукол мы, конечно, уступали признанному лидеру – Германии: сами у нее учились. А вот что касается целлулоидных и пластмассовых игрушек, здесь нам равных точно не было! И какие же интересные творческие решения находили художники: и по пластике линий, и по передаче характера, и по красочному оформлению. Да и сами персонажи – глаза разбегаются! Всевозможные зверушки, сказочные герои… Иногда художники вдохновлялись образами не вымышленных, а реальных всенародных любимцев. Это – кукла «Клоун Олег Попов» в знаменитой клетчатой кепке, очень популярная была в свое время игрушка. А по соседству с ним – абсолютно узнаваемый даже в кукольном исполнении «Юрий Никулин». Кстати, произведения русских мастеров-кукольников, и советского времени, и современных авторов очень ценятся среди коллекционеров Запада. Считается, что наши игрушки психологичны: не только имеют «лицо», но и несут в себе идею.
– Вот, например, еще одна уникальная серия советского времени – «синьоры» из сказки Джанни Родари. У меня их, к сожалению, только два: Лимон и Помидор..– Елена бережно достала из застекленного шкафчика желтого пластмассового «синьора». – Красавец какой пупырчатый! Сам пузатый, щеки надутые, – сразу видно: важная персона. И вот так интересно мастера-кукольники «очеловечили» всех персонажей сказки о Чиполлино. Недавно, кстати, отправила фотографии своих «синьоров» одному западному коллеге: он столько о них читал и слышал, теперь мечтает хоть одним глазком посмотреть…
Я еще раз окинула взглядом шкафы, шкафчики и полочки галереи, уставленные и «усаженные» игрушками: ну никак здесь не меньше сотни! И спросила, может ли Елена вот так, хотя бы в нескольких словах, рассказать о каждом из ее … «ребят».
– Конечно, – сказала она. – Все эти «ребята» через мои руки прошли. Особенно антикварные. Многие вообще достались в разобранном виде, собирала и склеивала по кусочкам. Другим – кому ресницы восстанавливала, кому пальцы реставрировала. Одежду, как минимум, стираю, а частенько и чиню. Хотелось бы, конечно, порасспрашивать, какие житейские бури их так потрепали, но, к сожалению, не у кого. Они же мне брошенными достаются, через третьих лиц. Откуда? «Блошиные» рынки, по объявлениям покупаю, иногда через Интернет.
С техническими биографиями экспонатов немного яснее. О большинстве своих «ребят» Елена может рассказать, кто когда и на какой фабрике родился. Легко разбирается и в технологических тонкостях. С ходу определяет, кто из композита, а у кого – голова виниловая, целлулоид этот – производства сороковых или шестидесятых годов. Может даже сказать, была ли кукла из свежеизготовленной формы отлита, или это, так сказать, заливка «вторичная».
– Коллекционирование – как исследовательская работа, – улыбнулась она в ответ на мое восхищение: чем глубже погружаешься, тем больше тебя это затягивает. И тем всё более интересные вопросы всплывают.
В своих исследованиях Елена мечтает дойти до самых истоков. То есть поименно узнать мастеров, которые стоят за каждым экспонатом ее коллекции. Сама художник, поэтому обидно ей за людей, чье вдохновение осталось в истории безымянным Но, увы: информации по мастерам-кукольникам в наличии очень мало, да и эта малость – в разбросанном виде. Собирает ее по крупицам из Интернета, из книг, из общения с коллегами-коллекционерами. Пока уверенно называет двух авторов, чьи работы у нее имеются: ленинградскую художницу Марианну Мотовилову и известного скульптора Льва Сморгона, который в начале своей творческой карьеры в середине прошлого века работал на фабрике «Ленигрушка». Остальные имена – в стадии уточнения…
Вот так всё серьезно в кукольной галерее Елены Васильевой. Интересней ей, конечно, с подготовленными посетителями общаться, для которых «игрушка» – не просто детское слово. Они изредка, но появляются. Приезжают и из Вены, и из других городов Австрии. И по достоинству оценивают уникальность экспонатов коллекции.
Но в основном народ заходит полюбопытствовать. У детишек обычно – восторг на лицах: так много всего! Женщины, как правило, умиляются, вспоминают кукол своего детства и очень радуются, увидев похожих. А мужчины, случается, разочарованно хмыкают…
– Я люблю наблюдать за лицами своих посетителей, – задумчиво говорит Елена. – Они всегда неуловимо меняются. Даже у самых скептически настроенных глаза становятся другими. – И добавляет: Говорят, самое интересное в каждом человеке – это открытая душа ребенка. А когда мы вырастаем, то надеваем на себя маски. Я вот думаю, может, мне зеркало на выходе из галереи повесить? Пусть люди увидят, какие они в действительности дети…
Игрушки ей «приобщившиеся» посетители, случается, приносят. Не очень, правда, с художественной точки зрения ценные, но Елена их принимает благодарно. Некоторых оставляет у себя, других – приводит в порядок и раздает по знакомым ребятишкам.
А однажды ее обокрали. Посетительница, вполне себе почтенного вида дама, умудрилась вынести из галереи несколько небольших по размеру экспонатов. Когда Елена пропажу обнаружила, сначала очень рассердилась. Потом, припоминая, как старалась «воришка» отвлекать ее внимание, начала смеяться. А сейчас и вообще как о курьезе рассказывает. Одной из украденных игрушек ее, Елены, персональная работа была: зайка шерстяной. Что ж, и таким иногда признание бывает…
Лягушонок по имени Тин
В прихожей у Елены сидит на столике удивительное существо с огромными и очень «живыми» глазами. Медвежонок, но не пушистый, а расписанный солнечными цветами. «Подсолнушек», как ласково она его называет. Одна из ее авторских работ.
Мишутки и их друзья-зверушки – это мир художественных образов Елены Васильевой.
– К куклам, как таковым, у меня душа почему-то не лежит, – признается она. – Может быть оттого, что я много общаюсь со старинными, очень их люблю и мне кажется, прекрасней кукол создать просто невозможно. А вот фантазийная игрушка, грань между реальным и вымышленным мирами, – это как раз то, что соответствует моему нынешнему мироощущению.
Зверушки ее, по выражению самой Елены, не «обнимательные». На них просто хочется смотреть. «Работа» у них, как и у Подсолнушка, другая: создавать в доме уют и дарить его обитателям кусочек сказки. Медвежата, обезьянки, слоники… Задорно-озорные и мечтательные, трогательные и лукавые. У каждого свой характер, свой цвет и свое имя, и все объединены неуловимым сходством: как люди в родне.
Своим появлением на свет, кстати, многие из них обязаны игрушкам из галереи: работы мастеров-кукольников прошлого для Елены – самый мощный источник вдохновения.
– Как это происходит? – задумывается она. – Сначала приходит идея, а потом она вызревает. В душе. Выразить ведь можно лишь то, что у тебя есть. Если же душа пуста, никакая техника не поможет, игрушка получится «неживой». Плавится-перерабатывается все вместе: и впечатления дня минувшего, и воспоминания из прошлого, и образы из детства, и картинки Хартберга… Сложная, словом, «кухня».
И лишь когда образ окончательно оформится, в дело включаются руки.
– Руки мне не самые удачные достались, – кивает Елена на узкие и хрупкие, как у принцессы, кисти. – Слабые. Но зато они у меня многое умеют!
Что руки у нее «умные», стало понятно еще в детсадовские годы. Рисунки и поделки маленькой Лены уже тогда побеждали в разных конкурсах. А в начале второго класса она сообщила дома, что записала себя в художественную школу. Родители, люди трезвомыслящие, увлечение дочери не очень одобряли. Убеждали, мол, экономисту на кусок хлеба заработать проще, чем художнику. Но когда поняли, что это – серьезно, отступили. Дальше был факультет декоративно-прикладного искусства Уральского гуманитарного института со специализацией «художник финифти». Первые годы прошли вперемежку со слезами: не для слабых женских рук оказалось это дело – до мельчайшего порошка перемалывать куски эмали. Но втянулась. И скоро за ней закрепилась репутация «разрушительницы канонов». За то, что в своих работах постоянно пыталась «соединить несоединимое»: несочетаемые с точки зрения педагогов материалы, разные техники. А Елене было просто интересно: узнавать новое, экспериментировать. Параллельно с учебой в институте она год бегала в соседний техникум на занятия по скульптуре. Потом еще записалась на курсы ювелиров. К выпускному курсу, правда, преподаватели уже смирились с тем, что работает она «не по правилам», и за дипломную работу Елена получила высший балл.
– Я и сейчас себе не изменяю, – улыбается она. – Но игрушка тем и хороша, что никаких канонов не устанавливает, наоборот, все возможные виды искусства объединяет. Полный простор для творчества!
В зверушках Елены «сошлись» самые разные техники и материалы: текстиль и акриловые краски, папье-маше и декупаж, кружево и стразы. Впрочем, не стоит, наверное, углубляться в технические секреты ее мастерства. Оставим лучше место для сказки. Тем более, что и сама Елена в нее верит. Рассказывает, как появлялся на свет один из ее последних персонажей – хулиганистый лягушонок. Рождался трудно: без конца в работе сбои возникали. Наконец, изготовила гипсовые формы, тщательно их отшлифовала. А когда вынула из форм отлитого лягушонка – обомлела: он ей самым натуральным образом показывал язык. «Ну ты и Тин!», – только и сказала ему Елена. И хотя по ее задумке он должен был просто улыбаться, решила ничего у новорожденного не менять. Так и остался лягушонок – с языком…
Сейчас Тин и его собратья готовятся к путешествию: Елену пригласили участвовать в выставке «Арт-Пермь 2012». Соберутся там исключительно мастера своего дела, поэтому Елена немного волнуется. Но, думает, что все пройдет хорошо. А потом они вернутся домой. В свою страну игрушек, расположенную – между Австрией и Россией….
Елена Уварова,
Хартберг
