В Верхнем Бельведере открылась выставка работ австрийского живописца, рисовальщика и гравера Франца Антона Маульберча. Экспозиция приурочена к трехвековому юбилею мастера и продолжится до конца сентября этого года.
Франц Антон (крещен 7 июня 1724 года) был сыном швабского живописца Антона Доминикуса Маульберча. Отец с самых ранних лет разглядел в сыне талант и стал самостоятельно обучать мальчика изобразительному искусству. Это принесло свои плоды и дало молодому художнику большой выигрыш во времени – ему не пришлось изучать азы живописи в учебных заведениях, и к неполным двадцати годам Франц Антон начал профессионально работать с алтарными образами для церквей.
В 1739 году молодой художник переехал в Вену и поступил в Венскую Академию художеств. Там его обучением занимался педагог голландского происхождения Якоб ван Шуппен. Под его началом Маульберч изучал образцы голландского искусства и буквально влюбился в работы Рембрандта, которые впоследствии оказали влияние на все его творчество. Однако первые попытки участия Маульберча в конкурсах Академии не принесли успеха, и к таланту пришлось приложить недюжинное терпение. Только в 1750 году художник получил, наконец, первую премию Академии. О последующих семи годах Маульберча ничего не известно, но в 1757 году его порекомендовали на профессорскую должность. Впрочем, его кандидатуру тут же отклонили – художник не вписывался в прокрустово ложе классической дисциплины из-за слишком смелого, новаторского подхода к работе. И тут ему снова пришлось запастись терпением и год за годом доказывать право на свое место в пантеоне искусства.
Он много работал, преимущественно в восточной части Австро-Венгрии, и украшал многочисленные храмы, причем не только фресками, но и картинами, написанными маслом. Со временем география его работ начала расширяться – с творениями Маульберча уже были знакомы Херцогенбург, Инсбрук и Майнц. В 1770 году, как бы признав свое заблуждение, руководство Академии назначило его советником.
Сам художник продолжал творить и совершенствовать свою манеру, не согласовывая ее с предписанными Академией правилами и неписаными канонами живописи XVIII-го века. Ему удалось преодолеть некоторую провинциальную «зашоренность» барокко, добавить в картины классического мейнстрима новую игру света и тени, мощную лепку объемов, нервное внимание к второстепенному и беглое, упрощенное, почти схематичное отображение традиционно главных деталей…
Сегодня многие искусствоведы сходятся во мнении, что зрелые работы мастера – практически последняя вспышка стиля барокко, его финальный аккорд.
Семен Кузнецов, г. Вена
