Немного прошлого в новом году… Ну, много ли, мало ли – базисное точно перекочует: сам Человек.
«Как прекрасна была бы моя Вена без венцев…»
Эта фраза рефреном прошла по всей европейской немецкоязычной прессе, повествовавшей в конце минувшего года об уходе «мастера черного юмора», «великого кабаретиста», автора «самой ядовитой сатиры в адрес г. Вены», позиционировавшего себя как «политического барда, даже скорее писателя», – Георга Крайслера.
Скончавшегося в Зальцбурге в возрасте 89 лет сатирика знатоки причисляют к кругу избранных: Свифт, Вольтер… Расторопные швейцарцы (издательство „Atrium“) переиздали знаменитейшую книгу Крайслера: «Вена. Единственный город мира, в котором я родился»*.
Венский „Kurier“ опубликовал выдержки из крайслеровской „Die Nachweiner“-истории. Венскую главную, в глазах сатирика, ипостась – плакальщиков, Крайслер художественно формулирует так: «В Вене происходят вещи только с тем, чтобы их можно было оплакать после их ухода. Когда я был еще ребенком, почти на каждом углу стоял кафехаус. Теперь же больше книг, оплакивающих кофейни, чем самих кофейных домов. Не за горами время, когда появятся книги, рыдающие по книгам, которые рыдали по кофейням… Еще хуже этих – оплакивающие оперетту, поскольку венская оперетта являла собой особо несчастный случай, о котором всякому разумному венцу только сожалеть приходится. Ведь всемирное распространение оперетты снискало венцам сомнительную славу графа Бобби, а опереточная музыка отбросила венский музыкальный театр на десятилетия назад. И кто знает, шествовал ли бы сегодня столь триумфально по миру американский мюзикл, если бы не генетический страх пред новой венской опереттой… Весьма приятны мне, к примеру, плакальщики по Гитлеру – ведь только представьте, если бы не нужно было его оплакивать! А еще меня радует, уже сегодня, грядущее оплакивание компьютерных плакальщиков, а также поминальный колокол по оплакивающим атомную бомбу. Но все же наибольшую радость я испытаю от плача по плакальщикам».
2011 был – 2012 будет
Трудно спорить с очевидностью этого подзаголовка, которым снабдил „Der Standard“ свое декабрьское, новое дочернее издание – Portfolio. Главная тема пилотного выпуска – каким он будет, 2012-й? Чтобы получить ответ на этот вопрос, издателям пришлось, с привлечением экспертов всех мастей, оглянуться на этапы года ушедшего. Как выразилась шеф-редактор Александра Фёдерль-Шмид, – еще раз „Revue passieren lassen“.
Ну, кризис, с его «ошибками и возможными путями выхода» из него же, ориентиры, даруемые обывателю финансистами и экономистами, – всё это, включая лучезарные оптимистично-менеджерские фотоулыбки «успешных», меня как-то не тронули, а зацепило общечеловеческое: «Хорошие времена, плохие времена». Так назывался репортаж, а точнее задушевная беседа с представителями старшего поколения – обитателями дома престарелых «Фортуна», что в 12-м районе Вены. За бокалом вина или чашечкой кофе-чая, в своем собственном домовом кафе, «аксакалы» были единодушны: времена не сахар, но бывали и похуже.
Почти никто из собеседников журналистки не высказал пожелания сохранить инкогнито, а весело иронизировавший над собой 81-летний Вильгельм Главачек плавно перекинул мостик из года минувшего, поделившись тотальной предстоящей занятостью:
– В октябре мы были на Лазурном берегу, скоро отправлюсь в баварский Бад-Тёльц, в апреле – в Испанию. Скучать и жаловаться некогда, – заключает бывший служащий Wiener-Stadtwerke.
В «круглом застолье» с ним обменивается мыслями по вопросу кризиса и судьбы евро свежеиспеченная супружеская Фортуна-пара: 71-летняя Моника Фишер и 70-летний Хельмут Мойежчик. «Окольцевала» эти цветы запоздалые… внучка, спросившая не без хитрецы, а чегой-то они не женятся. «Вот мы и подчинились реальности», – улыбается Он, в то время как Она согласно кивает, не преминув шельмовски подмигнуть. В «Фортуну» они заселились пять лет тому, после содержательно наполненной жизни, – и профессионал-кафельщик, и бывшая продавщица существенную часть своей жизни провели активистами профсоюзного движения.
– Мы разъезжали по всему миру: были в Африке, в Японии… – скрупулезно припоминая все места профсоюзных встреч, отдает должное прогрессивности своей страны Моника Фишер. – Мы, австрийцы, в профсоюзном деле были во многом первопроходцами, нам было что продвигать в мировой социум.
В аспекте сегодняшнего состояния дел в политике и экономике г-жа Моника считает необходимым создание Экономического правительства. Супруга ее волнует другая тема: о налоге для богатых – столько лет дебатируется, а воз и ныне там! Речь не идет о зависти-жабе, которая душит, – он говорит о символическом вкладе богатых: надо показать, что платят все!
Ну и как было не перейти к теме недвижимости, вкладов-состояний… В основном у всех жителей дома престарелых всё урегулировано – переписано-подарено детям и внукам. У жизнерадостного г-на Главачека внучка получила его домик-купальню, внук – квартиру. Как жилец дома для ветеранов он может себе позволить быть беззаботным. Впрочем, хорошо бы иметь немного на черный день, Notgroschen, – хотя, – уверен австриец: Австрия из всей этой дилеммы сможет благополучно выбраться.
Все уютное застолье вообще не испытывает страха перед будущим: они росли и жили в такое время, когда было отчаянно плохо, а посему не беда, если сейчас с чем-то придется расстаться. А самой бесстрашной предстает 91-летняя Грете Бобрецки, в прошлом архитектор, заявляющая, что она вообще ничего не боится в этой жизни. Не веря, что политики способны найти правильное решение, г-жа Бобрецки остается при мнении, что перспективы Европы скорее безрадостны. Ее откровенно беспокоит собственный, в ее оценке не особо привлекательный вид, точнее – надрез под пластырем от третьего по счету сердечного стимулятора. Тем энергичнее советует она журналистке записать рекомендуемые ею меры – практические советы по сохранению и управлению имуществом:
– Приобретать квартиры, недвижимость в элитных зонах расположения! А потом сдавать жилье сотрудникам ООН – они же каждые три года сменяются-выезжают.
Впрочем, свою недвижимость – квартиру-люкс в 19-м районе Вены и квартиру на Гран Канария – она продала, потому как требуемых для управления этой недвижимостью сил больше в себе не обнаруживала. Вопросы же управления вкладами г-жа архитектор намерена обсудить в ближайшее время со своим финансовым советником.
Бродяга, затесавшийся
в среду ученых
Мою личную убежденность, что самый острый и адекватный взгляд на жизнь – причем у всех народов, во все времена, – сохраняют именно люди старших поколений, подтверждает жизненное кредо австрийского социолога Роланда Гиртлера. Его социологической темой стало отраженное в пионерских научных трудах многолетнее исследование среды «обочинных культур» (Randkulturen). На самоизготовленной визитке профессора, в отличие от обычно пафосных австрийских выходных данных, так и стоит: Странствующий студент в университете Мира Божьего.
Его новая книга, «Своевольные карьеры»**, содержит 17 портретов людей нетривиальных судеб. Каждый из них шел своим, индивидуальным путем – как и сам автор. Почему Гиртлер отклонился от традиционного пути «ученого за письменным столом»? Ведь ничто не предвещало тогда, в 1966 году, резкого отказа от программного пути студента юрфака (кстати, на тот момент уже женатого и отца), стоявшего перед третьим и последним госэкзаменом. Но тут вмешался случай. Несчастный. С опасной для жизни травмой после мотоциклетной аварии он оказался на больничной койке – рядом с известным в определенных кругах сутенером, впоследствии «Королем» улицы красных фонарей Эдуардом Хёбаусом. Чтобы убить время, выслушивал Гиртлер бесчисленные истории из жизни венского подпольного мира, погружаясь в захватывающую интригу параллельного общества, полного своих кодов, правил – и в то же время функционировавшего подобно гражданскому обществу. Тут и сошло на него откровение: мир невероятно пестр и цветист! За этим открытием пришло твердое решение, и вопреки давлению семьи он покончил с учебой на юриста, чтобы встать на путь служения социологии как науке. Сегодня Роланд Гиртлер является корифеем немецкоязычной социологии. В отличие от традиционной методики анкетирования-опросов, Гиртлер по образцу Чикагской социологической школы погружается в саму среду, будь то бомжи Западного вокзала, проститутки Пратера или отшельники альпийских горных деревушек. Осмеянный своими коллегами по Венскому университету, он пошел своим путем, путем одиночки, не принимая участия ни в научных советах, ни в институтских конференциях.
Пораженный журналист газеты „Der Standard“, встреча которого с нетривиальным социологом проходила в кафе «Ландтман», отмечает сходство 70-летнего ученого, в его потертом пальтеце и с бутербродом – голодный после тренировки в университетском спортзале! – с ТВ-инспектором Коломбо. Гиртлера запросто можно «недооценить», недаром один просящий подаяния нищий спросил недавно этого зоркого социального наблюдателя, не бомж ли и он. После искрометной беседы с неподражаемым рассказчиком анекдотов и талантливейшим мастером риторики журналисту оставалось лишь долго смотреть вслед ему, удалявшемуся на… велосипеде – конечно: ведь за любым углом на улице неспешно течет жизнь – во всех ее многогранных проявлениях.
Австрийские «загородники»
Среднестатистический австриец и в новом году будет оставаться «пендлером», – утверждает „Die Presse“. Pendler – так называют лицо, живущее в одном месте, а работающее в другом. Второе значение слова, образованного от корневой основы слова «маятник», – загородник.
Мобильность трудящихся в Австрии за минувшие десятилетия резко возросла. Согласно опубликованному в декабре анализу Statistik Austria, по данным на 2009 год, число курсирующих между домом и работой, по сравнению с данными 1971 года, выросло более чем вдвое. 40 лет назад 25% работающих покидали свои «гемайнды», отправляясь на работу в другие общины. В 2009 году таковых было уже 52,4%. Это в первую очередь объясняется снижением доли занятости в лесном и сельском хозяйстве. Курсируют однако не только в соседние общины или в районные и областные города: каждый восьмой трудовой мигрант, чтобы зарабатывать на жизнь, покидает свою федеративную землю. Вена притягивает большую часть приезжающих – 34%. На втором месте находится Нижняя Австрия с ее 15-ю процентами. Из федеральных земель в целом на работу в столицу прибывают около 250 тысяч человек. Рекорд по выезду – за Бургенландом: почти 50 тысяч загородных работников поставляет эта провинция. Идет ли речь о ежедневных или недельных «загородниках», этого статистика не указывает. Зато подсчитано, что каждый седьмой направляет свои стопы в один из пяти крупнейших австрийских городов: Вену, Грац, Линц, Зальцбург, Инсбрук. В свою очередь, трудящиеся из больших городов выезжают к своим рабочим местам, расположенным в индустриальных или торговых центрах вне черты города. У столицы таких – 80 085 человек. Из них 21,7% работают в окрестностях Вены, 22% – в районе Мёдлинг и 6,3% – в районе Корнойбург. Еще 402 венца отправляются на работу – предположительно на неделю – в район Дорнбирн, а это уже Форарльберг.
В последнее время только студенты остаются, как правило, в своей федеральной земле. И если еще 10 лет назад каждый пятый студент курсировал из земли Зальцбург в Вену, то в 2009-м – лишь каждый седьмой. Подобная картина характерна также для Каринтии и Тироля. По мнению шефа «Статистик-Австрия» Конрада Пезендорфера, это связано с открытием большего числа высших школ в провинциях. Вена же остается неизменно привлекательным местом учебы для студентов земли Форарльберг: из «Лендле» в 2001 г. учились в столице более 30%, а в 2009-м регулярный показатель составлял 38%. Генеральная тенденция выглядит так: чем выше образовательный уровень, тем больше мигрируют. Выпускники профтехучилищ остаются большей частью в местах своего проживания, окончивших же университеты карьерное устремление влечет к иным берегам, часто заграничным. Что вполне вписывается в глобализационную картину сегодняшней Европы и мира в целом, в котором все мы – немного странники.
Меж вчера и сегодня курсировала Галина Аполонская
*Georg Kreisler: „Wien. Die einzige Stadt der Welt, in der ich geboren wurde“. Atrium
**Roland Girtler: „Eigenwillige Karrieren“, Böhlau, 2011
