Восьмилетняя девочка Елена жила в российском городе Оренбурге, где проходит условная граница между Европой и Азией. Но случилось так, что в московском международном аэропорту Шереметьево-2 она, перейдя пограничную «красную полосу», вполне официально, с паспортом и визой, через два с половиной часа очутилась в самой что ни на есть настоящей Европе, в государстве Австрия.
Имея диагноз ТнеизлечимоУ в России, она получила возможность пройти обследование в венских клиниках.
Вена встретила ее ласковым октябрьским солнцем, красными черепичными крышами «сказочных» домиков и приветливыми улыбками персонала Рудольфинерхауса.
Честно говоря, Елена здорово трусила. Что за Австрия такая? По-немецки кроме Тайн, цвай, драйУ ни она, ни ее мама не знали. И вообще, что это такое – ТобследованиеУ – что-то неизвестное и страшноеЙ
Однако страхи стали куда-то исчезать, когда ее вместе с мамой поселили в очень уютной палате, где все было совершенно не так, как Ту насУ. Палата больше напоминала столичный гостиничный номер: с диваном, холодильником, кондиционером, телефоном, телевизором, умывальной комнатой. Только исключительная белизна да специальная кровать выдавали ее медицинскую принадлежность. Кровать! – Она при помощи пульта поднималась, опускалась, делалась и креслом, и тележкой. А какими прозрачными были окна! Елена несколько раз ударялась о стекло лбом, рассматривая прилегающий парк. ТОй, а какие краны, душ!У – сантехника блестела, как зеркальце, приглашая смыть дорожную усталость. Пока Елена визжала от восторга в душевой («Мама, а вода плавно меняет теплоту! Ой, а струйки сначала, как макароны, а потом – как гвоздики!»), медсестра принесла обед. Свежие, словно только с грядки, овощи, душистый бульон, воздушный десерт, экзотические фрукты. Увидев заставленный едою стол, Елена опешила: ТЗдесь не нужно ходить в столовую?! – и, видимо вспомнив больничный рацион дома, добавила, – За борщом и кашейЙУ.
После обеда Елена отправилась знакомиться с парком. Золотистая листва, розы, старинные скульптуры, как из музея, ровные чистые дорожки тоже порадовали девочку. ТКак на курорте в СочиУ, – определила она. Пожилые пациенты улыбались ей, приветствуя международным Тхеллоу!У.
Наступивший вечер добавил впечатлений: более тридцати телеканалов развлекали играми, веселыми передачами, мультиками. Не вставая с кровати можно было менять в палате освещение, управлять жалюзи на окнах, слушать радио. На всех стенах и даже в туалете краснели квадратные кнопки. Не утерпев, Елена нажала одну из них. Тут же в дверях появилась очаровательная медсестра: ТЧто вам угодно?У – спросила она по-немецки. ТИзвините!У – ответила мама по-английски. Сестра понимающе улыбнулась, а Елена получила строгое предупреждение. По-русски.
Дальняя дорога и первые впечатления быстро сморили девочку, и она счастливо заснула. ТАвстрия – это совсем не страшноУ, – наверное, думала во сне Елена.
Незнание языка нисколько не омрачало жизни Елены в Рудольфинерхаусе. Внимание докторов было столь теплым, что она понимала их по жестам, улыбкам, интонациям. Обследование длилось несколько дней – от элементарного анализа крови (вместо пальчика – из ушка, где не больно) до компьютерной томографии со сканированием головного мозга и расщеплением клетки.
Всюду ее встречали ласково, подбадривали игрушками, пытались вспомнить что-нибудь из русского. Иногда, когда понимание все же было затруднено, произносилось магическое Тайн момент!У, и через пару минут откуда-то из глубин клиники появлялась польская или югославская ТфрауУ – и все становилось понятным. Но основная переводческая функция ложилась на плечи тети Тани Линецкой, которая ежедневно находилась среди русскоязычных пациентов, решая многочисленные вопросы, связанные с их ТболячкамиУ.
ЙЗа эти несколько дней Елена значительно расширила свои знания в области Тевропейского образа жизниУ. В свободное время можно было выходить за пределы клиники, гулять по городу, бывать в магазинах. Но больше всего Елене доставляли удовольствие детские площадки. Они попадались через каждый квартал и заманивали замысловатыми горками, машинками на пружинах, мостиками из цепочек, канатов, бревнышек. Качели устраивались из обычного автомобильного колеса! ТПочему же у нас так не делают?У – всегда спрашивала Елена. И в самом деле – почему, это же так просто! В клинику она неизменно возвращалась усталой, но довольной.
Последним этапом обследования была консультация профессора-ортопеда. Он вынес решение: необходима немедленная операция.
И Елена задержалась в Австрии почти на три месяца.
– Елена, а какое самое сильное впечатление у тебя останется от Вены?
– Наверное, Пратер.
Ребенок! Не операция, длившаяся около пяти часов, не тяжелый, по грудь, гипс, приковавший ее к постели на два с половиной месяца, не ворох игрушек, подаренных пациентами клиники «героической русской девочке», а увлекательная прогулка по Пратеру, где удалось побывать накануне операции. Эти сумасшедшие американские горки, или невиданные доселе качели-карусели, которые вращают и переворачивают тебя бог весть как, или лошадки – живые, настоящие! А огромное старинное колесо обозрения! – вот настоящее чудо. Вся Вена с него – как на ладони. Пратер – яркая, разноцветная игрушка, особый мир, где забываются возраст и национальность. Здесь интересно всем.
ЙВернувшись в Рудольфинерхаус из ортопедической клиники, Елена взгрустнула: неподвижность, постель. Единственное развлечение – телевизор. Однако через полчаса все шестеро дневных сестер стояли вокруг нее, вооруженныеЙ фломастерами. А еще через полчаса белоснежный ТпанцырьТ был похож на обложку детского журнала: веселые рисунки от пальчиков до груди вызывали у девочки радость и поднимали настроение. Доктора, ежедневно осматривавшие ее, оставляли там свои автографы.
Вечерами, в минуты откровений, Елена не по-детски размышляла:
– Почему у нас все не так? Почему нет таких клиник?
– Потому что для нас это очень дорого.
– Но ведь улыбка ничего не стоит, а у нас в больницах все такие злыеЙ
– Жизнь у нас такая. Когда у человека маленькая зарплата, он злится. А у них – совсем другая жизнь.
И в самом деле, нам с Еленой пришлось побывать в нескольких клиниках, но нигде мы не встретили недовольных лиц. Все домашние сложности неизменно остаются за порогом работы. К примеру, доктор Джаван, лечащий врач Елены, с семи утра до десяти вечера неустанно пекся о своих больных. Своим зарядом энергии, тонким чувством юмора, радостным, лучистым взглядом настолько заражал окружающих, что это безусловно помогало им выздоравливать.
Благодаря атмосфере доброжелательности Елена перенесла месяцы неподвижности легко, словно играя в больницу, а не находясь в ней.
Елена покидала Вену в самый канун Рождества. Ей было и радостно, и печально одновременно. Очень хотелось домой. После снятого гипса она вполне уверенно передвигалась сама. Впечатление, которое она произведет в своей школе, где больше никто не обзовет ее ТкривоножкойУ, звало вперед. Но как хотелось еще ненадолго остаться в этой красивой стране, где почти все было как в сказке: и добрые феи в белоснежных халатах, и коробки игрушек в разноцветных пакетах, и яркий, веселый праздник жизни, увиденный собственными глазами.
Прощай, Вена! Здравствуй, Россия!.. ЗдравствуйЙ
Вместо эпилога
В прошлом году Елена закончила оренбургскую среднюю школу и поступила в Московский Государственный университет, на факультет журналистики. В этом году она уже перешла на второй курс, сдав экзамены зимней и летней сессии на «отлично». Приехав в Москву из провинциального города, она ничуть не отличается от столичных сверстников, напротив, она – центр всех компаний, с нею интересно и взрослым, и одногодкам. Сегодня Елена считает себя счастливым человеком.
Ольга Ведерникова,
мама Елены
Имея диагноз ТнеизлечимоУ в России, она получила возможность пройти обследование в венских клиниках.
Вена встретила ее ласковым октябрьским солнцем, красными черепичными крышами «сказочных» домиков и приветливыми улыбками персонала Рудольфинерхауса.
Честно говоря, Елена здорово трусила. Что за Австрия такая? По-немецки кроме Тайн, цвай, драйУ ни она, ни ее мама не знали. И вообще, что это такое – ТобследованиеУ – что-то неизвестное и страшноеЙ
Однако страхи стали куда-то исчезать, когда ее вместе с мамой поселили в очень уютной палате, где все было совершенно не так, как Ту насУ. Палата больше напоминала столичный гостиничный номер: с диваном, холодильником, кондиционером, телефоном, телевизором, умывальной комнатой. Только исключительная белизна да специальная кровать выдавали ее медицинскую принадлежность. Кровать! – Она при помощи пульта поднималась, опускалась, делалась и креслом, и тележкой. А какими прозрачными были окна! Елена несколько раз ударялась о стекло лбом, рассматривая прилегающий парк. ТОй, а какие краны, душ!У – сантехника блестела, как зеркальце, приглашая смыть дорожную усталость. Пока Елена визжала от восторга в душевой («Мама, а вода плавно меняет теплоту! Ой, а струйки сначала, как макароны, а потом – как гвоздики!»), медсестра принесла обед. Свежие, словно только с грядки, овощи, душистый бульон, воздушный десерт, экзотические фрукты. Увидев заставленный едою стол, Елена опешила: ТЗдесь не нужно ходить в столовую?! – и, видимо вспомнив больничный рацион дома, добавила, – За борщом и кашейЙУ.
После обеда Елена отправилась знакомиться с парком. Золотистая листва, розы, старинные скульптуры, как из музея, ровные чистые дорожки тоже порадовали девочку. ТКак на курорте в СочиУ, – определила она. Пожилые пациенты улыбались ей, приветствуя международным Тхеллоу!У.
Наступивший вечер добавил впечатлений: более тридцати телеканалов развлекали играми, веселыми передачами, мультиками. Не вставая с кровати можно было менять в палате освещение, управлять жалюзи на окнах, слушать радио. На всех стенах и даже в туалете краснели квадратные кнопки. Не утерпев, Елена нажала одну из них. Тут же в дверях появилась очаровательная медсестра: ТЧто вам угодно?У – спросила она по-немецки. ТИзвините!У – ответила мама по-английски. Сестра понимающе улыбнулась, а Елена получила строгое предупреждение. По-русски.
Дальняя дорога и первые впечатления быстро сморили девочку, и она счастливо заснула. ТАвстрия – это совсем не страшноУ, – наверное, думала во сне Елена.
Незнание языка нисколько не омрачало жизни Елены в Рудольфинерхаусе. Внимание докторов было столь теплым, что она понимала их по жестам, улыбкам, интонациям. Обследование длилось несколько дней – от элементарного анализа крови (вместо пальчика – из ушка, где не больно) до компьютерной томографии со сканированием головного мозга и расщеплением клетки.
Всюду ее встречали ласково, подбадривали игрушками, пытались вспомнить что-нибудь из русского. Иногда, когда понимание все же было затруднено, произносилось магическое Тайн момент!У, и через пару минут откуда-то из глубин клиники появлялась польская или югославская ТфрауУ – и все становилось понятным. Но основная переводческая функция ложилась на плечи тети Тани Линецкой, которая ежедневно находилась среди русскоязычных пациентов, решая многочисленные вопросы, связанные с их ТболячкамиУ.
ЙЗа эти несколько дней Елена значительно расширила свои знания в области Тевропейского образа жизниУ. В свободное время можно было выходить за пределы клиники, гулять по городу, бывать в магазинах. Но больше всего Елене доставляли удовольствие детские площадки. Они попадались через каждый квартал и заманивали замысловатыми горками, машинками на пружинах, мостиками из цепочек, канатов, бревнышек. Качели устраивались из обычного автомобильного колеса! ТПочему же у нас так не делают?У – всегда спрашивала Елена. И в самом деле – почему, это же так просто! В клинику она неизменно возвращалась усталой, но довольной.
Последним этапом обследования была консультация профессора-ортопеда. Он вынес решение: необходима немедленная операция.
И Елена задержалась в Австрии почти на три месяца.
– Елена, а какое самое сильное впечатление у тебя останется от Вены?
– Наверное, Пратер.
Ребенок! Не операция, длившаяся около пяти часов, не тяжелый, по грудь, гипс, приковавший ее к постели на два с половиной месяца, не ворох игрушек, подаренных пациентами клиники «героической русской девочке», а увлекательная прогулка по Пратеру, где удалось побывать накануне операции. Эти сумасшедшие американские горки, или невиданные доселе качели-карусели, которые вращают и переворачивают тебя бог весть как, или лошадки – живые, настоящие! А огромное старинное колесо обозрения! – вот настоящее чудо. Вся Вена с него – как на ладони. Пратер – яркая, разноцветная игрушка, особый мир, где забываются возраст и национальность. Здесь интересно всем.
ЙВернувшись в Рудольфинерхаус из ортопедической клиники, Елена взгрустнула: неподвижность, постель. Единственное развлечение – телевизор. Однако через полчаса все шестеро дневных сестер стояли вокруг нее, вооруженныеЙ фломастерами. А еще через полчаса белоснежный ТпанцырьТ был похож на обложку детского журнала: веселые рисунки от пальчиков до груди вызывали у девочки радость и поднимали настроение. Доктора, ежедневно осматривавшие ее, оставляли там свои автографы.
Вечерами, в минуты откровений, Елена не по-детски размышляла:
– Почему у нас все не так? Почему нет таких клиник?
– Потому что для нас это очень дорого.
– Но ведь улыбка ничего не стоит, а у нас в больницах все такие злыеЙ
– Жизнь у нас такая. Когда у человека маленькая зарплата, он злится. А у них – совсем другая жизнь.
И в самом деле, нам с Еленой пришлось побывать в нескольких клиниках, но нигде мы не встретили недовольных лиц. Все домашние сложности неизменно остаются за порогом работы. К примеру, доктор Джаван, лечащий врач Елены, с семи утра до десяти вечера неустанно пекся о своих больных. Своим зарядом энергии, тонким чувством юмора, радостным, лучистым взглядом настолько заражал окружающих, что это безусловно помогало им выздоравливать.
Благодаря атмосфере доброжелательности Елена перенесла месяцы неподвижности легко, словно играя в больницу, а не находясь в ней.
Елена покидала Вену в самый канун Рождества. Ей было и радостно, и печально одновременно. Очень хотелось домой. После снятого гипса она вполне уверенно передвигалась сама. Впечатление, которое она произведет в своей школе, где больше никто не обзовет ее ТкривоножкойУ, звало вперед. Но как хотелось еще ненадолго остаться в этой красивой стране, где почти все было как в сказке: и добрые феи в белоснежных халатах, и коробки игрушек в разноцветных пакетах, и яркий, веселый праздник жизни, увиденный собственными глазами.
Прощай, Вена! Здравствуй, Россия!.. ЗдравствуйЙ
Вместо эпилога
В прошлом году Елена закончила оренбургскую среднюю школу и поступила в Московский Государственный университет, на факультет журналистики. В этом году она уже перешла на второй курс, сдав экзамены зимней и летней сессии на «отлично». Приехав в Москву из провинциального города, она ничуть не отличается от столичных сверстников, напротив, она – центр всех компаний, с нею интересно и взрослым, и одногодкам. Сегодня Елена считает себя счастливым человеком.
Ольга Ведерникова,
мама Елены
