Грегор Иоганн Мендель родился 22 июля 1822 года в Австро-Венгрии, в местечке Хайнцендорф (Силезия). Его отец был владельцем небольшого крестьянского надела, и с самого детства мальчик проявлял интерес к изучению растений и окружающей среды. Начальное образование он получил в деревенской школе, потом закончил коллегию пиаристов в Лейпнике, после чего в 1834 году был принят в первый грамматический класс Троппаунской императорско-королевской гимназии.
Четыре года спустя его родители в результате быстро следовавших друг за другом несчастливых событий лишились возможности нести расходы, связанные с его учебой, и Иоганн с 16-ти лет был вынужден совершенно самостоятельно заботиться о собственном содержании.
После двух лет учебы в Институте философии в Ольмютце Мендель решил уйти в монастырь. В 1843 году он был принят в августинский монастырь святого Томаша в Альтбрюнне. Он с большим прилежанием изучал богословские науки, а в свободные часы занимался маленьким ботанико-минералогическим собранием, предоставленным в его распоряжение монастырем. Его пристрастие к области естествознания росло, хотя в этих занятиях он был лишен какого-либо руководства. Дело шло медленно, но Мендель не жалел сил для заполнения имеющихся у него пробелов в знаниях путем самообразования. Кроме того, он следовал советам людей, обладавших практическим опытом.
Много времени юноша посвящал учебе и науке. В 1846 году он слушал лекции по хозяйствованию, садоводству и виноградарству в Философском институте в Брюнне (Брно). В 1848 году, завершив курс богословия, Мендель получил от прелата разрешение готовиться к экзаменам на степень доктора. Но, будучи уже почти доктором теологии, он принял решение пойти на место «супплента», то есть помощника учителя, для чего попытался сдать специальные экзамены. До сих пор все испытания завершались для Менделя «primum eminentium» – «первым отличием». Но на этот раз он получил плохие оценки по биологии и геологии. По возвращении в Брюнн отец Грегор тем не менее начал преподавать в школе. Хоть он и получал жалованье на 40% меньше коллег, имевших педагогические дипломы, теперь все-таки стоял на собственных ногах и пользовался у окружающих большим уважением, поскольку хорошо справлялся со своими обязанностями. Его любили ученики, которые всегда выделяют людей талантливых и добрых.
Поскольку у Менделя не было учительского диплома, появись в школе дипломированный специалист, ему пришлось бы уступить свое место. Итак, был нужен диплом. К нему было два пути. Один, более сложный и более долгий, – окончить университет. Другой, более короткий путь, – сдать в Вене перед специальной комиссией имперского Министерства просвещения экзамены на право преподавания определенных предметов в определенных классах. Однако всем было известно, что Мендель уже провалился на экзаменах, и высокая комиссия официально лишила его права преподавать биологию!
3 апреля 1851 года «учительский корпус» Технического училища принял решение пригласить каноника монастыря святого Томаша Грегора Менделя для временного замещения профессорской должности и исполнения обязанностей супплента по естественной истории в приготовительном классе.
В течение двух лет, с 1851 по 1853 год, Мендель изучал в университете Вены физику, химию, зоологию, ботанику и математику у известных ученых, таких как Допплер, Кнер, Фенцль, Роттенбахер.
Он по-прежнему много работал в саду, занимался пчелами и растениями. Разводил цветы. Прививал груши. Даже выращивал в оранжерее ананасы. На маленьком участке, который Мендель получил в 1854-м – в первый год своей работы в реальной школе, он проводил свои эксперименты. Надо отметить, что окружение святого отца способствовало научным изысканиям. Дело в том, что некоторые его друзья имели очень хорошее образование в области естествознания. Они часто посещали различные научные семинары, в которых участвовал и Мендель. Кроме того, монастырь имел весьма богатую библиотеку, завсегдатаем которой он, естественно, был. Его очень воодушевила книга Дарвина «Происхождение видов», но доподлинно известно, что опыты самого Менделя начались задолго до публикации этой работы.
Летом 1853 года в Вене на заседании зоолого-ботанического общества вновь принятый в его состав Тпреподобный студент МендельУ сделал доклад о вредителе редиса, репы и капусты – бабочки. Гусеницы этого племени опустошили огороды Моравии. Бедствие постигло и Хайнцендорф и Брюнн, а к такому событию потомственный крестьянин Мендель не мог оставаться равнодушным, но решил разобраться в нем так, как подобало человеку из университетской среды. Он принялся копаться в огородной земле, но не лопатой, а пинцетом, и обнаружил в корнеплодах гусениц. Прорезал в источенных гусеницами плодах редиса окошечки, дабы видеть поведение личинок, уже впавших в оцепенение, наблюдал за ними всю зиму, ТвывелУ из них бабочек и описал их.
В ту пору насекомых-вредителей было множество. Следуя законам, тогда еще никому неведомым, они бурно размножались, заполняли посевы, и столь же неожиданно их нашествие прекращалось. В 1853 и 1854 годах пострадали не одни огороды, но еще и плантации гороха. Неприятель значился в энтомологических трудах под именем гороховой зерноедки. Вот что писал Мендель своему учителю Коллару, рассчитывая, что его пригласят в Вену сделать новый доклад в зоолого-ботаническом обществе:
«Глубокоуважаемый господин директор!
Позволю себе сообщить о преступнике, серьезно опустошившем за два последних года окрестности Брюнна. Это гороховый зерноед. Сей зверь в истекшем году почти уничтожил большую часть гороха еще в поле, а собранный урожай сделал несъедобным для человека из-за того, что перезимовал в зернах. Бедствие достигло столь великих масштабов, что торговая инспекция зачастую не допускала на рынки привезенный на продажу горох.
В начале января я обследовал партию зараженного гороха и обнаружил в большом числе зерен жучков, их яйца, куколок и личинок. С виду горошины были гладки, но при тщательном наблюдении удавалось увидеть нечто подобное следам игольных уколов, а на противоположной стороне этих зерен оказывались круглые темные пятна. При разламывании зерен легко обнаруживался путь, проделанный в них личинками, ибо зерна были ими проедены от точки укола до темного пятна. В области пятна выросшие из личинок жучки выходят на поверхность. Я следил в моем жилище за их развитием. Мне не был известен факт зимовки жучка в горошинах. Взламывая зеленые бобы, я часто обнаруживал уже довольно развитых личинок, лежавших рядом с объеденными зернами, и полагал, что их окукливание происходит не в горошинах, а лишь внутри самого боба.
Теперь я придерживаюсь иного мнения, но должен признать, что эта манера зимовки не согласуется с предположением о том, что самка откладывает яички только в цветок. Весьма достоверно, что личинка вскоре после своего выхода из яйца проникает в зерно – об этом свидетельствует очень узкий канал, по которому она двигалась.
Если яйцо действительно было отложено в цветок, то зернышко в тот момент, когда оно подвергается нападению личинки, должно быть очень молодым, нежным и весьма восприимчивым к ранениям. Приходится в таком случае удивляться тому, как стало возможным, чтобы оно развивалось столь же хорошо, как и другие здоровые зерна, ибо оно должно переносить непрекращающееся травмирование. У других растений в подобных случаях мы наблюдаем, как завязи заболевают и гибнут. Точно так же в тех гороховых бобах, где личинка лежит свободно, одно или несколько зернышек оказывались совершенно деформироваными – предположительно те, что самыми первыми были повреждены личинками.
В целом же все становится понятным, если предположить, что зернышко стало крепче или совсем созрело к моменту, когда в него проникла маленькая еще личинка. Из этого, правда, вытекают выводы и предположения, которые я не решаюсь высказать наобум. Во всяком случае, представляется желательным тщательно изучить способ существования этого животного, дабы получить возможную ясность насчет его размножения и распространения; в противном случае есть основания опасаться, что мы лишимся одного из самых питательных земных плодов. Как я слышал, владельцы больших имений настроены уже в следующее лето отказаться от разведения гороха.
Грегор Мендель».
Восемь лет шли эксперименты с горохом. Сотни раз за восемь цветений своими руками ученый аккуратно обрывал пыльники и, набрав на пинцет пыльцу с тычинок цветка другого сорта, наносил ее на девственное рыльце пестика. На 10 тысяч растений, полученных в итоге скрещивания и от самоопылившихся гибридов, было заведено 10 тысяч паспортов. Записи в них дотошно аккуратны: когда родительское растение выращено, какие цветы у него были, чьей пыльцой произведено оплодотворение, какие горошины – желтые или зеленые, гладкие или морщинистые – получены, какие цветы – окраска по краям, окраска в центре – распустились, когда получены семена, сколько из них желтых, зеленых, круглых, морщинистых, сколько из них отобрано для посадки, когда они высажены и т.д. Задача опытов заключалась в наблюдении изменений для каждой данной пары расходящихся признаков, соединенных в гибридных формах, чтобы вывести закон, по которому эти признаки переходят из поколения в поколение.
От наблюдения за судьбой одной пары признаков Мендель перешел к наблюдению за двумя, тремя, четырьмя парами одновременно. Большими A, B, C, D, E, F, G он обозначил «доминантные», господствующие, подавляющие признаки; малыми a, b, c, d, e, f, g – «рецессивные», отступающие.
Из года в год каждую весну высевал Мендель горох в маленьком садике под окнами прелатуры. Он доставлял из дальних и ближних окрестностей Брюнна растения, которые особенно интересовали его из-за своей атипичности, и приносил домой, чтобы культивировать при различных внешних условиях. Тридцать с лишним сортов использовал он в эксперименте, и каждый из них предварительно был подвергнут двухлетнему испытанию на «постоянство признаков», «чистоту кровей». В результате Мендель пришел к выводу, что различые свойства конкретного растения или животного появляются не просто из воздуха, а зависят от «родителей». Информация об этих наследственных свойствах передается через гены (термин, введенный Менделем, от которого произошел термин «генетика»). Все знали, чем он занимается, тем не менее, мысли, высказанные им в докладе «Опыты над растительными гибридами», который был прочитан брюннским естествоиспытателем в 1865 году, оказались неожиданными даже для его друзей. Это было не хобби дилетанта, не развлечение типа собирания марок – это был интереснейший научный труд. Мендель замахнулся на кардинальный вопрос биологии – на проблему наследственности. Уже в 1866 году вышла книга Менделя «Versuche Яber Pflanzen-hybriden».
Научные изыскания Менделя не отвлекали его от повседневных обязанностей. В 1868 году он стал аббатом, наставником целого монастыря. В этой должности он отлично отстаивал интересы церкви в целом и монастыря Брюнна в частности. Ему хорошо удавалось избегать конфликтов с властями и уходить от избыточного налогообложения. Его очень любили прихожане и ученики, молодые монахи. Он достиг не только высокого церковного поста, но и в известной мере политического – сделался директором местного банка.
В его монастырской квартире был устроен маленький зверинец. Там жил пойманный на одной из загородных прогулок с учениками лисенок; жил еж, иногда залезавший в его сапоги; жили мыши – белые и серые, которых он скрещивал, хоть никто и не понимал зачем.
С сорока лет и до конца дней Мендель страдал от избыточного веса. Тучность была в его роду наследственной: сестра Терезия считалась самой толстой женщиной в Хайнцендорфе.
Недруги назвали законы, открытые Менделем, «гороховыми». Слава ученого пришла к нему уже после смерти, когда подобные его экспериментам опыты, проведенные в 1900 году тремя европейскими ботаниками, привели к аналогичным результатам. Спустя годы после кончины Менделя 6 января 1884 года (он был похоронен в родном Брюнне) вдруг оказалось, что он был великим ученым, прорвавшимся в неведомый отсек природы. Причем не дилетантом, которому посчастливилось случайно наткнуться на драгоценную находку, а широко эрудированным исследователем, чей оригинальный ум сумел точно задать живой природе один из коренных вопросов ее бытия. В последовательном титаническом труде, в перекрестных экспериментах ученому удалось получить четкий однозначный ответ и заложить фундамент новой области науки – генетики, науки о наследственности. Тогда аббат Мендель в памяти людей перестал быть всего лишь добрым человеком, всего лишь школьным учителем, в порядке досужего увлечения занимавшимся какими-то дилетантскими экспериментами; тогда он стал в глазах всего человечества МЕНДЕЛЕМ, чье имя было причислено к ряду создателей нетленных духовных ценностей.
Галина Госмар
Четыре года спустя его родители в результате быстро следовавших друг за другом несчастливых событий лишились возможности нести расходы, связанные с его учебой, и Иоганн с 16-ти лет был вынужден совершенно самостоятельно заботиться о собственном содержании.
После двух лет учебы в Институте философии в Ольмютце Мендель решил уйти в монастырь. В 1843 году он был принят в августинский монастырь святого Томаша в Альтбрюнне. Он с большим прилежанием изучал богословские науки, а в свободные часы занимался маленьким ботанико-минералогическим собранием, предоставленным в его распоряжение монастырем. Его пристрастие к области естествознания росло, хотя в этих занятиях он был лишен какого-либо руководства. Дело шло медленно, но Мендель не жалел сил для заполнения имеющихся у него пробелов в знаниях путем самообразования. Кроме того, он следовал советам людей, обладавших практическим опытом.
Много времени юноша посвящал учебе и науке. В 1846 году он слушал лекции по хозяйствованию, садоводству и виноградарству в Философском институте в Брюнне (Брно). В 1848 году, завершив курс богословия, Мендель получил от прелата разрешение готовиться к экзаменам на степень доктора. Но, будучи уже почти доктором теологии, он принял решение пойти на место «супплента», то есть помощника учителя, для чего попытался сдать специальные экзамены. До сих пор все испытания завершались для Менделя «primum eminentium» – «первым отличием». Но на этот раз он получил плохие оценки по биологии и геологии. По возвращении в Брюнн отец Грегор тем не менее начал преподавать в школе. Хоть он и получал жалованье на 40% меньше коллег, имевших педагогические дипломы, теперь все-таки стоял на собственных ногах и пользовался у окружающих большим уважением, поскольку хорошо справлялся со своими обязанностями. Его любили ученики, которые всегда выделяют людей талантливых и добрых.
Поскольку у Менделя не было учительского диплома, появись в школе дипломированный специалист, ему пришлось бы уступить свое место. Итак, был нужен диплом. К нему было два пути. Один, более сложный и более долгий, – окончить университет. Другой, более короткий путь, – сдать в Вене перед специальной комиссией имперского Министерства просвещения экзамены на право преподавания определенных предметов в определенных классах. Однако всем было известно, что Мендель уже провалился на экзаменах, и высокая комиссия официально лишила его права преподавать биологию!
3 апреля 1851 года «учительский корпус» Технического училища принял решение пригласить каноника монастыря святого Томаша Грегора Менделя для временного замещения профессорской должности и исполнения обязанностей супплента по естественной истории в приготовительном классе.
В течение двух лет, с 1851 по 1853 год, Мендель изучал в университете Вены физику, химию, зоологию, ботанику и математику у известных ученых, таких как Допплер, Кнер, Фенцль, Роттенбахер.
Он по-прежнему много работал в саду, занимался пчелами и растениями. Разводил цветы. Прививал груши. Даже выращивал в оранжерее ананасы. На маленьком участке, который Мендель получил в 1854-м – в первый год своей работы в реальной школе, он проводил свои эксперименты. Надо отметить, что окружение святого отца способствовало научным изысканиям. Дело в том, что некоторые его друзья имели очень хорошее образование в области естествознания. Они часто посещали различные научные семинары, в которых участвовал и Мендель. Кроме того, монастырь имел весьма богатую библиотеку, завсегдатаем которой он, естественно, был. Его очень воодушевила книга Дарвина «Происхождение видов», но доподлинно известно, что опыты самого Менделя начались задолго до публикации этой работы.
Летом 1853 года в Вене на заседании зоолого-ботанического общества вновь принятый в его состав Тпреподобный студент МендельУ сделал доклад о вредителе редиса, репы и капусты – бабочки. Гусеницы этого племени опустошили огороды Моравии. Бедствие постигло и Хайнцендорф и Брюнн, а к такому событию потомственный крестьянин Мендель не мог оставаться равнодушным, но решил разобраться в нем так, как подобало человеку из университетской среды. Он принялся копаться в огородной земле, но не лопатой, а пинцетом, и обнаружил в корнеплодах гусениц. Прорезал в источенных гусеницами плодах редиса окошечки, дабы видеть поведение личинок, уже впавших в оцепенение, наблюдал за ними всю зиму, ТвывелУ из них бабочек и описал их.
В ту пору насекомых-вредителей было множество. Следуя законам, тогда еще никому неведомым, они бурно размножались, заполняли посевы, и столь же неожиданно их нашествие прекращалось. В 1853 и 1854 годах пострадали не одни огороды, но еще и плантации гороха. Неприятель значился в энтомологических трудах под именем гороховой зерноедки. Вот что писал Мендель своему учителю Коллару, рассчитывая, что его пригласят в Вену сделать новый доклад в зоолого-ботаническом обществе:
«Глубокоуважаемый господин директор!
Позволю себе сообщить о преступнике, серьезно опустошившем за два последних года окрестности Брюнна. Это гороховый зерноед. Сей зверь в истекшем году почти уничтожил большую часть гороха еще в поле, а собранный урожай сделал несъедобным для человека из-за того, что перезимовал в зернах. Бедствие достигло столь великих масштабов, что торговая инспекция зачастую не допускала на рынки привезенный на продажу горох.
В начале января я обследовал партию зараженного гороха и обнаружил в большом числе зерен жучков, их яйца, куколок и личинок. С виду горошины были гладки, но при тщательном наблюдении удавалось увидеть нечто подобное следам игольных уколов, а на противоположной стороне этих зерен оказывались круглые темные пятна. При разламывании зерен легко обнаруживался путь, проделанный в них личинками, ибо зерна были ими проедены от точки укола до темного пятна. В области пятна выросшие из личинок жучки выходят на поверхность. Я следил в моем жилище за их развитием. Мне не был известен факт зимовки жучка в горошинах. Взламывая зеленые бобы, я часто обнаруживал уже довольно развитых личинок, лежавших рядом с объеденными зернами, и полагал, что их окукливание происходит не в горошинах, а лишь внутри самого боба.
Теперь я придерживаюсь иного мнения, но должен признать, что эта манера зимовки не согласуется с предположением о том, что самка откладывает яички только в цветок. Весьма достоверно, что личинка вскоре после своего выхода из яйца проникает в зерно – об этом свидетельствует очень узкий канал, по которому она двигалась.
Если яйцо действительно было отложено в цветок, то зернышко в тот момент, когда оно подвергается нападению личинки, должно быть очень молодым, нежным и весьма восприимчивым к ранениям. Приходится в таком случае удивляться тому, как стало возможным, чтобы оно развивалось столь же хорошо, как и другие здоровые зерна, ибо оно должно переносить непрекращающееся травмирование. У других растений в подобных случаях мы наблюдаем, как завязи заболевают и гибнут. Точно так же в тех гороховых бобах, где личинка лежит свободно, одно или несколько зернышек оказывались совершенно деформироваными – предположительно те, что самыми первыми были повреждены личинками.
В целом же все становится понятным, если предположить, что зернышко стало крепче или совсем созрело к моменту, когда в него проникла маленькая еще личинка. Из этого, правда, вытекают выводы и предположения, которые я не решаюсь высказать наобум. Во всяком случае, представляется желательным тщательно изучить способ существования этого животного, дабы получить возможную ясность насчет его размножения и распространения; в противном случае есть основания опасаться, что мы лишимся одного из самых питательных земных плодов. Как я слышал, владельцы больших имений настроены уже в следующее лето отказаться от разведения гороха.
Грегор Мендель».
Восемь лет шли эксперименты с горохом. Сотни раз за восемь цветений своими руками ученый аккуратно обрывал пыльники и, набрав на пинцет пыльцу с тычинок цветка другого сорта, наносил ее на девственное рыльце пестика. На 10 тысяч растений, полученных в итоге скрещивания и от самоопылившихся гибридов, было заведено 10 тысяч паспортов. Записи в них дотошно аккуратны: когда родительское растение выращено, какие цветы у него были, чьей пыльцой произведено оплодотворение, какие горошины – желтые или зеленые, гладкие или морщинистые – получены, какие цветы – окраска по краям, окраска в центре – распустились, когда получены семена, сколько из них желтых, зеленых, круглых, морщинистых, сколько из них отобрано для посадки, когда они высажены и т.д. Задача опытов заключалась в наблюдении изменений для каждой данной пары расходящихся признаков, соединенных в гибридных формах, чтобы вывести закон, по которому эти признаки переходят из поколения в поколение.
От наблюдения за судьбой одной пары признаков Мендель перешел к наблюдению за двумя, тремя, четырьмя парами одновременно. Большими A, B, C, D, E, F, G он обозначил «доминантные», господствующие, подавляющие признаки; малыми a, b, c, d, e, f, g – «рецессивные», отступающие.
Из года в год каждую весну высевал Мендель горох в маленьком садике под окнами прелатуры. Он доставлял из дальних и ближних окрестностей Брюнна растения, которые особенно интересовали его из-за своей атипичности, и приносил домой, чтобы культивировать при различных внешних условиях. Тридцать с лишним сортов использовал он в эксперименте, и каждый из них предварительно был подвергнут двухлетнему испытанию на «постоянство признаков», «чистоту кровей». В результате Мендель пришел к выводу, что различые свойства конкретного растения или животного появляются не просто из воздуха, а зависят от «родителей». Информация об этих наследственных свойствах передается через гены (термин, введенный Менделем, от которого произошел термин «генетика»). Все знали, чем он занимается, тем не менее, мысли, высказанные им в докладе «Опыты над растительными гибридами», который был прочитан брюннским естествоиспытателем в 1865 году, оказались неожиданными даже для его друзей. Это было не хобби дилетанта, не развлечение типа собирания марок – это был интереснейший научный труд. Мендель замахнулся на кардинальный вопрос биологии – на проблему наследственности. Уже в 1866 году вышла книга Менделя «Versuche Яber Pflanzen-hybriden».
Научные изыскания Менделя не отвлекали его от повседневных обязанностей. В 1868 году он стал аббатом, наставником целого монастыря. В этой должности он отлично отстаивал интересы церкви в целом и монастыря Брюнна в частности. Ему хорошо удавалось избегать конфликтов с властями и уходить от избыточного налогообложения. Его очень любили прихожане и ученики, молодые монахи. Он достиг не только высокого церковного поста, но и в известной мере политического – сделался директором местного банка.
В его монастырской квартире был устроен маленький зверинец. Там жил пойманный на одной из загородных прогулок с учениками лисенок; жил еж, иногда залезавший в его сапоги; жили мыши – белые и серые, которых он скрещивал, хоть никто и не понимал зачем.
С сорока лет и до конца дней Мендель страдал от избыточного веса. Тучность была в его роду наследственной: сестра Терезия считалась самой толстой женщиной в Хайнцендорфе.
Недруги назвали законы, открытые Менделем, «гороховыми». Слава ученого пришла к нему уже после смерти, когда подобные его экспериментам опыты, проведенные в 1900 году тремя европейскими ботаниками, привели к аналогичным результатам. Спустя годы после кончины Менделя 6 января 1884 года (он был похоронен в родном Брюнне) вдруг оказалось, что он был великим ученым, прорвавшимся в неведомый отсек природы. Причем не дилетантом, которому посчастливилось случайно наткнуться на драгоценную находку, а широко эрудированным исследователем, чей оригинальный ум сумел точно задать живой природе один из коренных вопросов ее бытия. В последовательном титаническом труде, в перекрестных экспериментах ученому удалось получить четкий однозначный ответ и заложить фундамент новой области науки – генетики, науки о наследственности. Тогда аббат Мендель в памяти людей перестал быть всего лишь добрым человеком, всего лишь школьным учителем, в порядке досужего увлечения занимавшимся какими-то дилетантскими экспериментами; тогда он стал в глазах всего человечества МЕНДЕЛЕМ, чье имя было причислено к ряду создателей нетленных духовных ценностей.
Галина Госмар
