В одном из номеров в рубрике «Рассказы бывалого» мы поместили грустную историю русской женщины, которая поверила австрийскому брачному аферисту и поломала себе жизнь. На этот раз Татьяна рассказывает о своих злоключениях на рабочих местах. Возможно, ей просто не повезло, и она попадала в руки к плохим людям, но, тем не менее, кому-то ее опыт пригодится и поможет не допустить подобных ошибок.
Я жила в Леобене, где найти работу было очень непросто. Меня взяли в одну фирму по уборке помещений, которая находится в Клагенфурте, но работать я должна была в больнице в Леобене. Мы, хоть и были уборщицами, носили такую же белоснежную форму, как медицинский персонал. Однажды, когда я проходила мимо детского отделения, ко мне неожиданно подошел врач и, сердито сказав:
«Ну где вы ходите, мы вам уже два раза звонили!», передал мне мальчика и скрылся в лифте. От неожиданности я не успела ни о чем его спросить — мы остались с ребенком вдвоем в опустевшем холле.
У него в руках была папка с историей болезни, и я стала водить его по детским отделениям и спрашивать, не оттуда ли он. В одном из отделений медсестра, узнав их пациента, накричала на меня, а потом позвонила моему шефу и пожаловалась, что я, вместо того, чтобы заниматься уборкой помещений, разгуливаю по больнице с ребенком. Никаких моих объяснений она и слышать не хотела. Чтобы разъяснить недоразумение, мне пришлось искать того врача, который дал мне поручение. Оказалось, что он работал зав. отделением нашей больницы, и мальчик проходил у него обследование. Он встал на мою защиту, но звонок-то в мою фирму уже был сделан.
Поздней осенью, когда на улице слякоть, для нас, уборщиц, работающих в больнице, — непочатый край работы. Пол должен сиять чистотой, несмотря ни на какие погодные условия. Утром там убирало много женщин, а я приходила в больницу после обеда и была одна на все отделения. В тот дождливый день больше всего сигналов поступало от «информации» — там во второй половине дня особенно много посетителей. Приходилось подтирать пол практически за каждым, да еще из отделений поступали вызовы, и я немедленно поднималась туда на лифте. Один посетитель заметил, что я стою у дверей как портье, я и пересказала его слова сидящим в окошечке «информации» мужчине и женщине. Правда, вместо слова «портье» употребила наш синоним «швейцар». Портье, вахтер, швейцар и консьерж — для нас слова, имеющие одинаковое значение, и все они — иностранные. А для австрийцев слово «швейцар» звучит похоже на глагол «швитцен», который переводится как «потеть». Эти двое позвонили моему шефу и сказали ему, что я жалуюсь на работу, что мне тяжело, что я потею. И сколько я ни пыталась объяснять, что я при мужчине никогда бы себе не позволила сказать, что я потею, что я говорила совершенно о другом, меня, представьте себе, уволили. Достаточно было этих двух звонков. Все врачи и медсестры собрали подписи под письмом о моем восстановлении, но это не помогло.
Найти следующее место работы мне удалось только в Вене кассиром, в одном из филиалов магазина «Билла». В будни я ночевала у дочери, а в воскресенье ездила в Леобен, где остался доучиваться мой сын. Надо было постирать, убрать квартиру, купить продукты на неделю. Для того чтобы оплатить дорогу, я убирала там офис одного университетского профессора. Как-то через полгода моей работы в магазине я заговорила о дорожных расходах с районным руководителем, и он пообещал мне доплачивать по 1,5 тысячи шиллингов на железнодорожные билеты. Но, как говорится, обещанного три года ждут.
Я была оформлена на 30 часов в неделю, но работала по 40 и более. Особенно много работы было в декабре — в предрождественские дни надо было приходить в половине шестого, а освобождались мы после девяти вечера. За переработанные часы я ничего не получала, и мне платили зарплату как за 30-часовую неделю. Только после нескольких напоминаний мне доплачивали, но напоминать почему-то приходилось при каждой зарплате. Мне это надоело, и я подала, как и положено, за месяц, заявление на увольнение. Тогда районный руководитель предложил мне переписать заявление и уволиться сразу же. В этом случае он пообещал мне все-таки выплатить деньги за дорожные расходы. Но было бы глупо подавать такое заявление, которое означало бы, что я ушла, хлопнув дверью, — в результате я потеряла бы право на отпускные и Рождественские выплаты. Я не согласилась. В общем, проездные билеты мне так и не оплатили — сказали, что обещано это было в устной форме и без свидетелей.
В этот последний месяц заведующая приказала мне заносить время начала работы точно с открытия магазина, хотя я приходила всегда за час, потому что надо было принять кассу, заполнить витрины рядом с ней, разобрать газеты, журналы, фотографии. Вечером надо было посчитать и сдать выручку, убрать и вымыть торговый зал и кассы, и это время тоже не засчитывали. Меня обвинили в том, что я больна, и мне надо идти к врачу из-за того, что за 12 часов, проведенных мной в кассе, я три раза сходила в туалет. Демонстративно откручивали крышку бутылки, в которую я наливала воду из-под крана, и нюхали не спиртное ли там. Каждый день (а это незаконно) мне устраивали контрольные закупки. Это когда складывают в тележку товар и что-нибудь специально прячут, например, в листьях салата, или в ящике с дешевым вином заменяют одну-две бутылки на вино дорогое. Кассир должен быть очень внимательным. Я все эти проверки прошла, но один раз все-таки просмотрела, — бутылка шампанского была спрятана у проверяющего в рюкзаке за спиной. От дальнейших издевательств меня спасло только то, что я попала в больницу с воспалением легких.
После увольнения мне неправильно выплатили деньги, и я пошла в «Палату рабочих» (Арбайтскаммер), где мне помогли получить причитающиеся выплаты. А я знаю многих, кто махнул на все рукой и туда даже не обратился.
Татьяна Кёльбер
