Только теперь мне удалось собрать воедино все мои мысли и ощущения – подобная перемена в жизни кого угодно выведет из равновесия. И сегодня я, оглядываясь на события полуторагодовой давности, пытаюсь посмотреть на все со стороны. Поясню: в стремлении обеспечить приличное, светлое будущее сыну, я вышла замуж Ув АвстриюФ.
До сих пор даже для себя самой так и не решила – хорошо ли мне здесь?
Полгода до переезда находилась в подвешенном состоянии дома – «еще не там, но уже и не здесь», и вот уже год как пребываю в не менее противоречивом состоянии в Австрии – «уже здесь, но все еще там». А ведь воображала себя космополиткой и отмахивалась от слова УродинаФ… Впрочем, это понятие для меня и вправду имеет скорее философское значение: родилась в Белоруссии, до 30 лет жила в Латвии, в Риге, русская по национальности – что в этом случае считать родиной? Подозреваю, что и Австрия родиной не станет. Ну что же, жили без этого как-то и дальше проживем. А вот «дом» для меня по-прежнему в Риге. Удивительно: летая в «Париж по делу срочно», прогуливаясь «галопом по Европам» и задерживаясь в старушке — Европе «на недельку, до второго…», восхищалась и взахлеб рассказывала друзьям и знакомым, как там здорово, предъявляла вещественные доказательства – фотографии, открытки и тому подобную белиберду. А теперь частенько охаиваю ту же Европу, рассказывая друзьям о житье-бытье. Хорошо там, где нас нет…
Живу я в маленьком поселке (на карте его не видать, это рядом с городом Фельдкирхом) в долине среди гор, в получасе езды от озера Бодензее, Германии и Швейцарии. О живописности Альп сказано уже столько, что трудно придумать что-то новое. И, наверное, не стоило бы повторяться, но… У человека, привыкшего видеть вокруг себя, насколько хватает глаз, лишь равнину и называть горой небольшой холмик высотой в 300 метров, при виде величественного великолепия Альп в первый момент захватывает дух. Это впечатление настолько внушительно, что его невозможно сразу осмыслить, – на это требуется время. Следующим не менее ярким впечатлением лично для меня стали Альпы, какими я их увидела в солнечный день через иллюминатор самолета. Наверное, последовательность этих событий было бы правильнее поменять, но так уж у меня получилось.
Горы не перестают поражать и завораживать. И следующим откровением стал для меня поход в горы. По местным меркам невысоко, что-то около полутора тысяч метров, из которых две трети пути мы прошли пешком к горному леднику и обратно. Вскарабкавшись туда и глядя вниз, совсем иначе начинаешь воспринимать окружающую действительность. Даже если это всего лишь обычный прогулочный маршрут, на котором то и дело встречаются бодрые пенсионеры. «Внизу не встретишь, как ни тянись, за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес…» Как прав был Высоцкий! Но эти горы требуют к себе особого отношения. Я поняла это, когда начала ездить по горному серпантину, сев за руль. К сожалению, мне не довелось проехаться по Военно-Грузинской дороге, так что сравнивать невозможно, однако ощущения, надо сказать, очень острые. Но это уже совсем другая история, к которой я обязательно хочу вернуться.
Первые месяцы, бывало, просто сидела у окна и любовалась горами. Теперь тоже замечаю, но уже гораздо реже – привыкла. Очень нравятся маленькие тучки-облака, которые так и норовят «заблудиться» среди вершин. Вот и висит такая тучка где-то между горами, ни то ни се, с грустным и потерянным видом, маленькая и понурая, пока ее не разыщет ветерок и не выдует на все четыре стороны. Долина небольшая, горы совсем рядом – рукой подать, а после дождя и еще ближе кажутся. В первое время меня местные часто спрашивали, не давит ли это на психику, не страшно ли мне жить, зажатой среди гор. В общем-то, нет, хотя не всегда приятно. Наверное, из-за гор здесь нет больших городов. Поселки размазаны ровным слоем по холмам и долинам. Впрочем, со знанием дела могу говорить лишь об одной федеральной земле, той, в которой живу, – Форарльберг. Ну и еще о Тироле немного, может быть, как о ближайшем соседе. Причем, мои наблюдения основательно подкрепляются научной базой: ребенок старательно изучает в школе краеведение. Ближайший более-менее крупный город – Инсбрук (я имею в виду Австрию, ибо ближайший крупный город вообще – Цюрих), который для меня с самого начала ассоциируется с олимпийской деревней, и не только из-за олимпиады. За ними по отдаленности идет Зальцбург. Это – город-игрушка, город в белых кружевах, солнечный и светлый в отличие от серой Вены. Город Моцарта и музыки. То, что на этом пытаются заработать все кому не лень, понятно, и все равно: майки, кепки, значки и тому подобная штамповка из Гонконга, – все это раздражает и отвлекает. А город действительно наполнен музыкой. Не прекращаются концерты и гастроли, фестивали и просто музыкальные вечера, билеты невозможно зарезервировать даже до официального поступления их в продажу. Пожалуй, это единственный случай, когда австрийцы покупают что-либо с рук с переплатой. На ежегодный летний фестиваль съезжается вся австрийская элита, начиная с президента и канцлера.
Дальше следуют практически незнакомые мне Линц и Грац и потом – Вена. Она находится как будто в другом государстве: каждая австрийская федеральная земля ершится и пытается доказать свою единственность, неповторимость и непохожесть на другие федеральные земли (очень показательна в этом плане страничка земли Зальцбург в Интернете с глобусом Зальцбурга). Жители Форарльберга так прямо опросы населения проводят о присоединении этой федеральной земли к Швейцарии, причем не в первый раз, вот только Швейцария не хочет. Эти местечковость, самостийность и желание отделиться отдаленно что-то напоминают. Что бы это? Надо сказать, что и язык у них здесь тоже очень «местечковый». На границе Австрии и Венгрии несколько лет назад, впервые услышав австрийский немецкий (вернее – один из его многочисленных вариантов), решила, что не туда попала. Куда мне с моим академическим литературным немецким! А они очень гордятся тем, что уже в соседней деревне их диалект поймут с трудом. На диалекте я не говорю до сих пор, к великому огорчению моего мужа, – не хочу. Понимаю, могу на слух отличить местных от пришлых, но свой язык коверкать жаль. А сын вовсю лопочет на местном диалекте, да так, что я его не всегда понимаю.
Больше всего мне не хватает родителей и друзей. Не хватает общения. И дело не в незнании языка: мы просто не понимаем друг друга, говоря на одном языке. Система ценностей и приоритетов здесь совершенно иная. Сейчас это называют красивым иностранным словом «ментальность». Чаще всего мне с ними совсем неинтересно. Да и не привыкла я общаться с кем попало, лишь бы не быть одной. Был определенный круг знакомых, общие интересы. И вдруг – вакуум. В Риге мы постоянно ходили в театры, на концерты, собирались на даче, веселились и спорили. Здесь меня очень поразили слова одной знакомой моего мужа о том, что у нее нет друзей потому, что они не нужны, когда есть муж и семья. Всякая точка зрения имеет право на существование, но мне ее жаль. Возможно, на все просто требуется время.
Еще одна вещь поразила – необразованность в массе. Но к этому я была уже морально готова, ибо этим могут УгордитьсяФ многие западные страны. Система образования здесь, конечно, «при чем», но не только она. И это тоже тема – отдельная. Я хотела сказать лишь о том, что материальное благополучие, как оказалось, разлагает душу и мозги.
Особенно переживаю из-за литературы. В последний раз в Риге читала чрезвычайно много, но исключительно на немецком. А теперь хочу Пушкина, Толстого, Булгакова, Вайнеров – хочу, хочу, хочу… Книгами я жила всю мою жизнь, в них искала советы и ответы на вопросы, по ним училась понимать то, чего не объясняли в школе. Домашняя библиотека, дело рук трех поколений моей семьи, – в прошлом. Как будто ампутировали какую-то часть тела. Очень чего-то не хватает. Как они умудряются так жить? Ради интереса сходила в библиотеку – местную «избу-читальню» в поселке (удивительно, что она тут вообще есть!). Половину стеллажей занимают настольные и компьютерные игры и видеокассеты. Это у них все библиотеки так организованы. Книг немного. В основном – современные глупые детективы и комиксы. И на этом воспитываются дети! Для себя я нашла только «Дневник Анны Франк», но брать не стала, от огорчения, наверное. В библиотеке Фельдкирха нашла Пушкина на немецком, но особого удовольствия не получила. Зато теперь читаю запоем библиотеку Мошкова в Интернете – как глоток свежего воздуха, как капля воды в пустыне.
Кстати, о воде. Долго не могла привыкнуть к тому, что воду можно пить прямо из-под крана – она у них тут чистая, горная. А когда первый раз на ледник в горы поднялись и ребенок родниковой воды попил, он решил, что это минералка, как в магазине.
Раз уж начала о воде и питье, то надо и о еде пару слов сказать. Сама я в этом деле мало что понимаю и готовить не люблю. Но здесь это совсем нетрудно, ибо под рукой есть все необходимое (если, конечно, вы успели до закрытия магазинов все это купить: ночных магазинов здесь нет, да и в воскресенье все закрыто). Как театр начинается с вешалки, так обустройство кухни начинается здесь с электроприборов. Без микроволновой печи, тостера и кофеварки кухню просто представить себе невозможно. Но это то, что знакомо и довольно просто в применении. Яйцеварка была мною освоена раньше благодаря моим частым европейским вояжам. Самым выдающимся и самым моим любимым электроприбором является посудомоечная машина. Как это упрощает жизнь! Надо только иметь два комплекта посуды и столовых приборов (в целях экономии воды и электричества машина включается лишь тогда, когда она полна до краев). Все остальное – вещи абсолютно бесполезные с моей точки зрения: электрический нож, маленький настольный пылесос, электромясорубка и прочая ерунда, которую мне пришлось отнести в кладовку за ненадобностью. Очень полезная вещь – морозильная камера. В нее сваливается практически все, вплоть до хлеба, и в случае перебоев с продуктами или введения талонной системы мое семейство припеваючи проживет еще как минимум полгода. За продуктами принято ездить раз в неделю. Да что там принято! Пожив здесь, понимаешь, что это оправданно: экономия бензина опять же, а главное – времени. Как правило, большие закупки делаются по субботам. Рынков как таковых нет, а то, что есть – это ничуть не похоже на наши базары. К тому же, это явление сугубо субботнее, с 8 до 12. На главной площади городка несколько фермерских хозяйств продают свежий урожай (не в любом городке, да и выбор невелик, а кроме того, продукты с рынка дороже магазинных – «ручная работа» плюс «экологически чистые», на что австрийцы очень падки).
Выбором полуфабрикатов, замороженных и обычных, меня, рижанку, удивить было трудно: у нас в супермаркетах все то же самое было выложено на прилавках. Правда, дома, под крылом у мамы, я этим не пользовалась, зато тут – вовсю. Сильно экономит время, чего не скажешь о средствах. Тема питания – обширная невероятно, поэтому, наверное, стоит вернуться к ней попозже специально. Скажу лишь только, что особый размах в Европе приобрела борьба с лишним весом и процентами холестерина в крови. В связи с этим выбор продуктов в магазине превратился в своего рода искусство балансировать между «полезностью», ценой и вкусовыми качествами. О священном отношении европейцев к сроку годности продуктов ходят легенды. Но в результате, при разумном подходе к делу, об этом никто и не вспомнит, надо только уметь подать.
Процесс приема пищи – это ритуал, почти священнодействие, хотя культура питания проигрывает по сравнению с той же немецкой. Здесь едят намного проще. Но зато с какой торжественностью! Семейные обеды, завтраки и ужины – это неотделимая часть смысла существования семьи. Во всяком случае, такое складывается впечатление. Имеется два варианта построения ячейки общества, то бишь «фамилии» по-ихнему: демократически-анархический и радостно-патриархальный. В первом можно все, и каждый живет, в общем, сам по себе. Зачем?! На этот вопрос ответа пока найти не смогла. Во втором попытка проявить собственные личные интересы или завести себе друзей по вкусу (а это значит, отрывать от семьи время для общения с ними) расценивается как попытка эту семью развалить и далеко не приветствуется. Это как в пионерском лагере: везде строем, хором, скопом, гуськом, и все это с радостью – мы же семья, мы должны постоянно что-то предпринимать вместе… Но как это всегда бывает, во всем есть и хорошие, и плохие стороны. Если ограничение личной свободы является, скажем, не очень хорошей стороной, то есть и более приятные вещи. При таком варианте построения семьи напрочь отпадают заботы по улаживанию проблем и принятию решений. Вплоть до мелочей. Особенно начинаешь ценить это после общения с местным бюрократическим аппаратом. Его здесь столько же, если не больше, чем в бывшем Союзе, и еще неизвестно, где – проще: там Узаплатил – получайФ или здесь Уподи докажи, что ты – не верблюдФ. Законов – масса, и, как правило, в курсе дела бывают очень немногие чиновники. А УуказивокФ и дополнений к разъяснению поправок – еще больше. Если судить по делопроизводству, то дефицита в бумаге страна не испытывает.
Ольга Морозова
